Может Сыть, между ним и Тори слова вообще были абсолютно лишними?

Путь к озеру Сильван пролегал через сельскую местность — мимо ферм южной Альберты. Они проносились мимо красных сараев, жирных коров и холмов с молодой и сверкающей на солнце зеленью.

Когда он увидел указатель на озеро, ему захотелось проехать мимо и мчаться так вечно. Попрощаться с тем миром, который он знал. Торонто. Офис. Рутина. Работа.

Ехать туда, куда ведет эта дорога. Вечно.

Глупое слово. Потому что само слово существовало, а то, что оно обозначало, — нет. Нет ничего вечного. Может быть, кроме земли. А если вдуматься, то и она совсем не вечна.

Но он опять сбился с мысли, его способность рассуждать о чем бы то ни было почти пропала, он весь отдался чувству. Потому что ее руки, обнимавшие его, говорили, что все возможно. Даже вечность.

Он свернул на другую трассу, и она привела их как раз к дороге на озеро — главной дороге, пролегавшей через городок у озера Сильван.

На небе не было ни облачка, мотоцикл сверкал на солнце так, что болели глаза. Он снизил скорость, и теперь они почти ползли мимо таких знакомых домиков.

Торговый район, который тянулся вдоль пляжа, изменился — появились новые здания, стало больше зелени.

Тори толкнула Адама в спину, когда он собирался проехать мимо кафе-мороженого. Он остановился и заглушил двигатель.

— Как ты можешь не остановиться поесть мороженого в месте, называемом «Миссис Му»? — спросила она.

— Кажется, здесь была бензоколонка, а?

Она стащила шлем и потрясла головой.

В отличие от прелестных женщин из телереклам, которые легко стаскивали шлемы и встряхивали своими великолепными волосами, ее волосы после шлема оказались не такими уж привлекательными. Тори потрясла головой, но из словно прилизанных волос выбились лишь две или три прядки.

Она выглядела как маленькое чучело, но даже такая она была невероятно привлекательной — в этой несуразной куртке с черепом на спине и с потными, приглаженными к голове волосами.

— Все-таки здесь была бензоколонка. А ты иди выбирай мороженое.

Он знал, что она будет тщательно рассматривать каждый сорт. Может быть, даже охать и ахать по поводу наиболее экзотических. А потом выберет «Грецкий орех».

Он снял свой шлем, встряхнул головой и вошел за ней в дверь. Эта куртка действительно преобразила ее. Она была похожа на ангела, который надел дьявольские одежды.

Это было необыкновенно соблазнительно. Эротично — может, это слишком громко сказано, но недалеко от истины.

Он смотрел, как она изучает мороженое, почти уткнувшись носом в стекло длинного холодильника. Она охала, ахала и читала названия с таким выражением, как будто они сами по себе были невероятно вкусными.

Он заказал чашку черного кофе.

После двенадцати минут тщательного изучения витрины она заказала «Грецкий орех». И тут он почувствовал, будто знает ее всю. Ее душу и сердце.

— Ты не будешь мороженое? — с недоверием спросила она.

— Моя слабость — хот-доги, и я их сегодня съел уже три штуки.

Внутри было мило и уютно, но они вышли, подошли к мотоциклу и посмотрели на озеро.

Он пил свой горячий кофе, а она лизала холодное мороженое. И вдруг Адама поразила одна мысль. Жара и холод. Вот чем они были. Две противоположности.

Она и Марк всегда были похожи. Марк тоже любил мороженое. Всегда шоколадное. Не скучно, конечно, но предсказуемо. В тех редких случаях, когда Адам ел мороженое, он выбирал сорта с самыми экзотическими названиями: «Полосатая зебра», «Леопард в лимонных крапинках», «Гранатовый пирог».

Адам неожиданно почувствовал злость на Марка. За то, что он сделал самое непредсказуемое. Умер и оставил Тори одну.

Он посмотрел на Тори. Она уже вся была в мороженом. Вкупе с жуткой курткой, с прилизанными волосами, она должна была бы представлять собой самую непривлекательную картину. Но Адам вдруг почувствовал неожиданное жгучее желание — попробовать эти губы, перемазанные мороженым, запустить пальцы в рыжие волосы, обнять эту хрупкую фигурку в нелепой кожаной куртке.

Элегантная женщина в лиловых лайкровых шортах и в крошечном топике, который едва прикрывал ее грудь, прошла мимо и улыбнулась Адаму. Он вежливо улыбнулся в ответ, но остался совершенно равнодушным.

Взгляд на лицо Тори заставил его занервничать.

— Что? — спросил он.

— Тебе обязательно надо привлекать столько внимания к себе? — спросила она сердито.

Он понял: что бы он ни ответил, он заведомо проиграл. И все же попытался защититься:

— Ну я же не делаю ничего специально…

— Нет, не делаешь… Ты просто слишком красивый.

Она произнесла это как обвинение, но во фразе прозвучало что-то еще. Тори считала его красивым? Он всегда думал, что она находит его привлекательным. Но она никогда не говорила ему об этом.

Было бы слишком невероятно, чтобы Тори почувствовала ревность к какой-то женщине, которую он не знал и даже не хотел знать! Она не могла ревновать! Насколько он знал ее, это было не в ее характере.

Он снова взглянул на нее. Она смотрела на озеро, куда-то в даль, с грустным лицом, забыв про мороженое.

Его аналитический ум рассортировал информацию и пришел к невозможному выводу. Тори ревновала! Ревновала, когда он улыбнулся красотке в лиловых шортах.

Это что-то значило. Что-то, что навсегда могло бы изменить его жизнь. Если бы он захотел.

Логично было развернуться прямо сейчас и возвращаться. По пути сюда он понял то, чего не хотел видеть и знать. Что тщательно прятал от самого себя. Неудовлетворенность собственной жизнью.

«Возвращайся», — твердил ему инстинкт самосохранения.

Но письмо в кармане заставило его двигаться дальше. Но куда? Навстречу непредсказуемым приключениям его сердца?

— Стоит ли нам ехать дальше, Адам? — Она облизнула губы, оставив капельку мороженого в уголке рта и вытерла руки о джинсы.

— Да, мы должны ехать.

Но куда? Вперед или обратно?

Он не мог теперь вернуться в Калгари. Не сейчас. Если он продержится еще несколько часов, они в конце концов расположатся в креслах и будут смотреть, как загораются звезды, а потом поедут на мотоцикле звездной ночью обратно.

И тогда все будет кончено.

Его обязательства перед Марком будут выполнены, и он снова станет хозяином своей жизни — спокойной, простой, предска…

Он почувствовал, что Тори испуганно напряглась и затем резко обернулась.

— Ты что? — спросил он.

— Ты слышал?

— Что?

— Будто смеется мужчина…

— И?..

Она смотрела на него глазами, ставшими огромными.

— Это был смех Марка.

Тори стерла ладонью пыль с зеркала в ванной и посмотрела на себя. Ее волосы выглядели совершенно ужасно. Она посмотрела внимательней и увидела, что губы испачканы мороженым.

Оказывается, его глаза, прикованные к ее рту, означали только то, что ей нужно было как следует умыться!

В домике было душно, темно и холодно. Солнце еще не сядет по крайней мере час. Вода не была включена, и Тори не хотела просить Адама сделать это, чтобы привести себя в более-менее приличный вид.

Для него.

Плохо, что она почувствовала тот внезапный прилив ревности к этой Мисс Канада, которая продефилировала мимо них в своем пляжном костюмчике.

Догадался ли он, что она испытала ревность? Может быть, в тридцать лет она была уже не столь «прозрачна»? Может быть, в тридцать лет она была выше таких дурацких чувств, как зависть?

— Тори, — позвал он, — я хочу включить воду, чтобы мы могли приготовить горячий шоколад.

— Если ты настаиваешь… — пробормотала она.

Приезд сюда — не самая хорошая идея. Можно сказать, совсем не хорошая. Может, было бы более безопасно, если бы они остановили выбор на машине, но этот мотоцикл… и запах кожи, и эта близость к нему…

Ее руки, обхватившие его сильные плечи, ветер на лице, чувство полной свободы — все это заставило что-то внутри нее петь, словно усиливая ощущение света, в котором она купалась после стольких лет, проведенных в темноте.