Ебать девять парнасских шлюх,

Ебать любовника Дафны,

Чей вялый хуй не поднимется,

Пока его не вздрочат.

Только тебя зову я на помощь,

Тебя, коий посреди пизд красным хуем

Бросаешь густые пузыри заебин,

Приап! поддержи мой дух

И на миг в мои жилы

Вдохни жар твоих муд.

Пусть все встает, пусть все пылает,

Спешите, бляди и блядуны.

Что я вижу? где я? о сладкий восторг!

На небесах нет такого прекрасного предмета.

Муде, туго округлившиеся,

Ляжки, крепкие и задранные,

Полки вставших хуев,

Круглые зады, без волосков и пятен,

Пизды, титьки и секеля,

Орошенные током заебин.

Останьтесь, восхитительные картины,

Останьтесь навеки перед моим взором,

Будьте предметом моих жертвоприношений,

Моими законодателями и моими божествами.

Пусть Приапу воздвигнут храм,

Где день и ночь вас будут созерцать

По воле могучих ебак;

Заебины будут там служить приношениями,

Волосы с мудей — гирляндами,

Хуи — жрецами.

Орлы, киты, верблюды,

Насекомые, животные, люди, все

На небесах, под водой, на земле,

Все возвещает нам, что ебется.

Заебины падают, как град,

Все разумное и лишенное разума смешивается.

Пизды встречают хуи, истекая.

Пизда есть путь к счастию,

В пизде заложена вся радость,

Вне пизды нет благополучия.

Пусть я беден, как церковная мышь,

Но пока мои муде горячи,

И пока завивается волосок на заду,

Мне нет дела до остального.

Великие мира заблуждаются,

Если полагают, что их пышность

Может вызвать во мне зависть;

Поднимайте великий шум, живите роскошно,

Когда я вставляю и когда кончаю,

Получаю ли я меньше наслаждения, чем вы?

Пусть вам льстят золото и почести,

Жадные глупцы, тщеславные завоеватели.

Да здравствуют услады мудей,

И ебать богатства и чины!

Ахилл на брегах Скамандра

Рубит, уничтожает, все обращает в прах,

Кругом огонь, кровь, ужас;

Появляется пизда — проходит ли он мимо?

Нет, я вижу, вздымается ствол,

И герой превращается в ебаку.

Предание изобилует ебаками:

Солнце ебет Левкофею,

Кинир ебет свою дочь,

Бык ебет Пасифаю,

Пигмалион ебет статую,

Доблестный Иксион ебет облако,

Только заебины текут,

Прекрасный Нарцисс, бледный и потускневший,

Сгорая желанием выебать себя,

Умирает, пытаясь вставить себе в зад.

Сократ, скажете вы, этот мудрец,

В котором почитают божественный дух,

Сократ изрыгал ярость и проклятия

На женский пол,

Но при всем том добрый проповедник

Ебался не меньше других;

Давайте лучше усвоим его уроки,

Он убеждает нас против женщин,

Но без задницы Алкивиада

Он не презирал бы пизд так сильно.

Но взглянем на этого доблестного киника,

Оборванца, поставленного наравне с собаками,

Бросающего горькие насмешки

В бороды афинян.

Ничто не волнует его, ничто не удивляет,

Молния сверкает, Юпитер мечет гром,

Его хуй не поднимается,

Его надменная плешь

В конце своего короткого поприща

Извергается в небеса.

В то время как Юпитер на Олимпе

Пронзает зады, вваливается в пизды,

Нептун в глубине моря лезет туда же

Нимфам, Сиренам и Тритонам;

Пылкий ебарь Прозерпины,

Кажется, вместил в своих мудах

Все пламя ада.

Друзья, станем играть те же фарсы

И ебаться, пока пизды шлюх

Не выебут наши души наизнанку.

Тисифона, Алекто, Мегера,

Если у вас еще ебутся,

Вы, Парки, Харон и Цербер,

Все попробуете моего хуя.

Но поскольку из-за варварской судьбы

За Тенаром уже не встает,

Я хочу спускаться туда, ебясь,

Там самым большим моим мучением, без сомнения,

Будет видеть, как ебется Плутон,

И не мочь делать то же самое.

Удвой же твои удары,

Судьба, сильно выебанная и исполненная строгости,

Только обычным душам

Ты можешь причинить несчастье,

Но не моей, которую ничто не пугает,

Которая тверже хуя кармелита;

Я смеюсь над прошедшими и настоящими бедами,

Пусть мной ужасаются, пусть меня презирают,

Какое мне дело? мой хуй со мной;

Он встает, я ебу, и этого довольно.

Утеха смертных и отрада,

Любовь, веселостей всех мать!

Приятность жизни и прохлада,

Тебя хочу я воспевать:

Тебе воздвигну храмы многи

И позлащенные чертоги

Созижду в честь твоих доброт,

Усыплю путь везде цветами,

И лирными тебя стихами

Почту, богиня всех красот!

Парнасски музы с Аполлоном,

Подайте мыслям столько сил,

Чтоб нежным непрерывным тоном

Я Имн любови возгласил.

Уже мой дух в восторг приходит,

Дела ее на мысль приводит

С приятностью и красотой.

Я вижу древних лет теченье,

Я зрю, в каком была почтенье

Она, когда цвел век златой.

Природа ею населяет

И все и кажду света часть,

Любовь повсюду обитает

И всех умы берет под власть;

Где взор ее ни устремится,

Свирепый Нерон усмирится,

Оставит храбрость Ахиллес,

При ней философ умолкает,

Скупой пред нею чив бывает,

И варвар льет потоки слез.

Юпитер, небо оставляя,

Снисходит для нее на дол;

И бренны виды принимая,

Влюбясь в прекрасный смертных пол,

Натуры чин преобращает,

В одну-две ночи он вмещает;

Альмина как в нем кровь зажгла:

Из бога стал Амфитрионом,

И к ней приходит в виде оном,

К чему его любовь вела.

Плутон, плененный Прозерпиной,

Идет из ада для нее:

Глубокою Нептун пучиной

Не защищен от стрел ее.

Пленивши Дафна Аполлона,

С блестящего низводит трона;

Узря ее он в первый раз,

Всю крепость сил своих теряет,

Во угожденьи мер не знает,

Возносит к ней плачевный глас.

Я зрю Ироев прежних веков,

От коих мир весь трепетал,

Зрю тех не сытых человеков,

Для коих свет казался мал:

Все были ей одной подвластны,

Щасливы ею и нещастны;

Все властию ее одной

На верьх Олимпа поднимались

И в преисподню низвергались

Ее всемощною рукой.

Чрез храбрость, мужество, иройство

Был славен древний Геркулес;

Души его велико свойство

Из многих зрим его чудес:

Его необычайна сила

Всех в страх и трепет приводила,

Пока любови он не знал:

Любовь в нем лютость утолила,

Из тигра агнцом претворила,

Омфалы пленником он стал.

Везде любви примеры зрятся,

Где только смертные живут,

Везде ей олтари курятся,

Везде ей жертвы воздают:

На Весте, Осте, Норде, Юге

И в жарком и в холодном круге

Ее зрим дивны чудеса!

Но ежели любовь прервется,

То вся природа возмятется,

Падут с землею небеса,