Она накрыла его руки своими и прекратила импровизированный массаж:

— Ты сказал, что поверил в мою амнезию.

— Да. — Сбитый с толку сменой темы разговора, Сет спрятал ее руки под теплый плед и ждал продолжения.

— Тогда ты поймешь, почему я не могу принять твое предложение. — Ее голос звучал раздраженно. — Я не могу отказаться от отеля, пока не вспомню, почему хотела получить его.

— Эйприл, — нежно сказал Сет, — нужно быть благоразумной. Мы понятия не имеем, как долго твоя память будет восстанавливаться. Я не могу допустить, чтобы эта угроза бесконечно висела над нашей компанией.

— А что, если я хотела чего-то большего, чем место для отдыха? Мне необходимо все вспомнить.

Внезапно почувствовав сильную усталость, Сет закрыл глаза и потер ладонью лоб:

— Память может и не вернуться. Надо жить настоящим.

— Значит, вот каков твой план?! Мне следует бросить попытки восстановить прошлое и принять твое предложение.

Он взлохматил волосы:

— Это не совсем так…

— А все это? — Эйприл указала рукой на корзину с едой, яхту, звезды. — Это стимул к тому, чтобы начать жить настоящим? Ты решил заняться со мной любовью, чтобы я расслабилась и приняла твое великодушное предложение?

— Все было по-другому, и ты знаешь это, — процедил он сквозь зубы.

Сет не сомневался, что она изменит свое мнение о нем, когда успокоится, но спать с ней сегодня уже не придется.

Эйприл схватила одежду и начала одеваться, прикрывшись пледом, поэтому он встал, чтобы не мешать ей. Сет нашел свои брюки и влез в них, затем натянул рубашку.

Одевшись, она подошла к перилам и встала к нему спиной. Ее голос звенел в ночной тишине:

— Я знаю, что ты не пытался меня использовать.

Ее признание не уменьшило его гнев, так как злился он прежде всего на себя. Они перешли черту. Черту, к которой не стоило даже приближаться.

— Возможно, мы оба зашли слишком далеко, — согласился он.

— Наверное, ты прав.

Эйприл смотрела на звезды. Наконец она повернулась к нему:

— Сейчас я бы хотела вернуться в отель.

Злость испарилась, когда Сет увидел ее обеспокоенный и беззащитный взгляд. Осталась только пустота. Он кивнул и пошел к штурвалу, заметив, что она уложила остатки еды в корзину и свернула плед, а потом села на скамейку, вцепившись побелевшими пальцами в поручень.

Сет поднял якорь и завел мотор, разворачивая яхту к дому… гораздо позже, чем следовало бы.

Сидя в ресторане отеля напротив Эйприл и ее матери, Сет спрашивал себя: зачем ему все эти мучения? Прошла неделя с тех пор, как они занимались любовью на яхте, и теперь он ведет светскую беседу, притворяясь, что его не измучило невыносимое желание прижаться к нежному телу Эйприл еще раз.

Но он не позволит себе дотронуться до нее — та ночь под звездами доказала, что существуют границы, которые не следует пересекать. Ему нужно получить отель. И это все.

Он работал, не выходя из своего кабинета, и встречался с Ферчайлдами только во время обеда, за исключением одного дня, когда ему пришлось уехать в офис на Манхэттене.

Сет вернулся к первоначальному плану: приглядывать за Эйприл и ждать момента, когда восстановится ее память и можно будет вернуть отель. Но иногда по ночам, ворочаясь без сна, Сет раздумывал над тем, честен ли он перед собой. Может, он поселился здесь из-за самой Эйприл?

Нет, это нелепо. Стремиться быть поближе к женщине — совсем не типично для него. Это, скорее, напоминает поведение Джессе. Сет уже давно поклялся, что не станет вести себя глупо ради женщины, а поселиться в «Маяке» только для того, чтобы видеть ее, на редкость глупо.

Он посмотрел на Эйприл, потрясающе выглядевшую в простом бежевом платье, и его пульс подскочил. Физическое влечение к ней — серьезная проблема, но он не позволит страсти свести его с ума.

— Милая, — поинтересовалась миссис Ферчайлд, — как твой пирог? Мой слишком соленый. И они переборщили со спаржей. Ты помнишь пирог с кедровыми орешками и спаржей, который мы ели в маленьком ресторанчике в Париже пару лет назад? Просто божественный.

Эйприл вздрогнула.

— Нет, — прошептала она, пряча глаза.

Сет сжал зубы. Мать Эйприл пытается пробудить ее память или же она просто бесчувственная? Он откашлялся и сменил тему:

— Ты успела прослушать диски?

Он заказал полный каталог ее песен и привез сюда вместе со всеми видеозаписями концертов, которые смог найти.

Внезапно взгляд Эйприл просветлел.

— Я как раз хотела поблагодарить тебя за это. Когда я слушаю музыку, то вспоминаю слова и мелодии и почти все могу наиграть на фортепиано.

Отвергнув неделю назад его план, она пыталась вернуть инструмент в зал, но Сет отказался. Кроме того, ему было приятно слышать звуки музыки, доносившиеся сквозь дверь между их номерами.

Миссис Ферчайлд отхлебнула свой коктейль:

— О да. Она постоянно играет свои песни.

Сет поднял бровь:

— Это отлично, не так ли? Эйприл начинает вспоминать.

Он провел тщательный поиск в Интернете, проконсультировался с ведущими специалистами. Невозможно предсказать, как долго продлится амнезия, и нет гарантий того, что она вообще пройдет. Но вспышки памяти, такие, как названия звезд, были хорошим признаком, и Сет не сомневался, что Эйприл вспомнит все, причем довольно скоро.

— Конечно, отлично, — согласилась ее мать, сама доброта и любезность. — Но Эйприл могла бы слушать все это дома, где у нее есть даже не одно фортепиано. Это было бы гораздо проще.

«Проще для вас», — уточнил про себя Сет. Он раскопал информацию и о миссис Ферчайлд. Будучи менеджером Эйприл, она забирала себе пятьдесят процентов всех заработков дочери. В шоу-бизнесе менеджерами нередко были члены семьи, особенно если артист становился известным в юном возрасте. По-видимому, именно этим вызвано настойчивое желание матери забрать Эйприл домой, где миссис Ферчайлд получит полный контроль над ней. Также она настаивала на скорейшем подписании отказа от отеля в обмен на студию. Ведь если Эйприл превратится из джазовой певицы во владелицу отеля, с чем останется мамочка-менеджер?

Нет, Сет не хотел, чтобы отель оставался в собственности Эйприл. Конечно, ему нужно, чтобы она подписала документы, аннулирующие предыдущий договор, как можно скорее. Но не очень неприятно быть заодно с миссис Ферчайлд.

Подавив антипатию, он повернулся к Эйприл:

— Я рад, что диски помогли тебе.

— Забавно, — вслух размышляла она, — воспоминания о событиях, датах, людях покинули меня, а музыка до сих пор здесь.

Ее мечтательный взгляд был просто невыносим — дыхание Сета сбилось.

Краем глаза он видел, как миссис Ферчайлд уставилась на них, излучая неудовольствие.

— Милая, — начала она, делая вид, что увлечена ланчем, но в действительности дама наблюдала за ними, как хищный зверь, — у меня состоялся телефонный разговор с Эмерсоном, который просто сбил меня с толку.

Лицо Эйприл ничего не выражало — она не знала, кто этот человек. А Сет знал. Эмерсон многократно звонил в отель, оставляя сообщения, но у Сета не было ни малейшего желания перезванивать.

— Ой, что ты, — продолжала мать, — ты конечно же помнишь Эмерсона?

Эйприл молчала. Миссис Ферчайлд прекрасно знает, что ее дочь не помнит никого. Сету ситуация не нравилась.

— Эмерсон? — переспросила Эйприл, переводя взгляд на мать.

— Эмерсон Скотт. Киноактер. Знаменитость.

«А также красавчик и дамский угодник», — подумал Сет.

Эйприл нахмурилась:

— Извини, но это имя для меня ничего не значит.

— Это удивляет меня, — протянула мамаша. — Ведь вы практически помолвлены.

Сет с трудом сдержался, сжав кулаки. Это заявление было невыносимым.

В растерянности Эйприл посмотрела на него, и он увидел ужас в ее глазах — если она помолвлена, то страсть, накрывшая их на яхте, была страшной ошибкой.

Наверняка ее мать лжет. Сет удостоил женщину своим самым суровым взглядом: