Вдали зловеще и протяжно закричала гагара. Их крик всегда казался мне жалобным, как будто они звали кого-то, не надеясь, что этот кто-то отзовется.

Черный волк — Пол — потянул носом в моем направлении и тихонько заскулил. Этот звук казался негромким прерывистым отголоском крика гагары, нерешительным и тревожным.

Под кожей у меня что-то натянулось и вспухло. В моем теле словно разыгрывалась какая-то незримая битва.

Окруженная волками, я сидела на земле, глядя, как солнце медленно клонится к горизонту и удлиняются серые тени сосен, и гадала, сколько еще времени мне осталось.

В конце концов волки все-таки ушли.

Я осталась сидеть в одиночестве, пытаясь ощутить каждую клеточку своего тела, силясь понять, что происходит внутри меня. Зазвонил телефон. Изабел.

Я взяла трубку. Нужно было возвращаться в реальный мир, пусть даже он был не настолько реален, как мне хотелось бы.

— Рейчел была очень рада сообщить мне, что это ее, а не меня ты попросила взять для тебя домашнее задание и сделать копии конспектов, — без предисловия заявила Изабел, услышав в трубке мое «алло».

— Но ты же мало куда хо…

— Забей. Мне плевать, и вообще, можно подумать, у меня только и дела, что таскаться за твоей домашкой. Просто мне забавно, что она увидела в этом символ статусности. — Судя по голосу, Изабел это действительно забавляло; мне стало даже немного жаль Рейчел. — В общем, я звоню, чтобы узнать, заразная ты или нет.

Как я могла объяснить, как себя чувствую? Да не кому-нибудь, а Изабел?

Это было невозможно.

Я сказала ей правду, но не всю.

— Думаю, что не заразная. А что?

— Я хотела куда-нибудь с тобой сходить, но подцепить от тебя бубонную чуму мне не улыбается.

— Приезжай на задний двор, — сказала я. — Я в лесу.

Не знаю даже, чего в голосе Изабел было больше — изумления или недоверия.

— В лесу. Ну разумеется, как же я сразу не догадалась; где же еще может быть человек, который болеет. Я лично предпочла бы поехать куда-нибудь и устроить себе сеанс шопинг-терапии, но, думаю, прогулка по лесу будет полезной и в личном, и в социальном плане альтернативой. Теперь все детишки так делают. Захватить лыжи? Палатку?

— Приезжай сама, — сказала я.

— А что ты делала в лесу? — поинтересовалась она.

— Гуляла, — ответила я. Правду, но не всю.

Я не представляла, как рассказать ей все остальное.

Когда Изабел наконец приехала, ей пришлось не один раз прокричать мое имя и несколько минут подождать, пока я не вышла из темнеющего леса, но я даже не почувствовала себя виноватой, слишком уж была поглощена открытием, которое сделала в окружении волков.

— Разве ты не при последнем издыхании? — поинтересовалась Изабел, едва я показалась из леса.

Я двинулась в сторону дома; свою точку зрения я до мамы донесла, теперь можно было и возвращаться. К тому же, подумала я, она не станет лезть ко мне с серьезными разговорами, если я появлюсь не одна.

Изабел стояла у птичьей кормушки — руки в карманах, капюшон с меховой опушкой сдвинут на затылок. Пока я шла к ней, ее взгляд перескакивал с меня на белесоватое пятнышко застарелого птичьего помета на краю кормушки и обратно; оно явно не давало ей покоя. Выглядела она, как обычно, потрясно: рваная стрижка, умопомрачительно и безжалостно уложенная вокруг лица, ярко накрашенные глаза. Похоже, она в самом деле собиралась куда-нибудь со мной выбраться; мне стало стыдно, как будто я отказала ей из собственной прихоти. Ее голос был на несколько градусов холоднее, чем воздух.

— Теперь что, принято лечиться, разгуливая по лесам, когда на улице тридцать семь градусов?

Между тем в самом деле похолодало; кончики пальцев у меня стали ярко-розовые.

— Что, правда тридцать семь? Когда я выходила, было теплее.

— А теперь похолодало, — отрезала Изабел. — Я видела твою маму, когда шла сюда, и попыталась уговорить ее отпустить тебя со мной поесть панини в Дулуте, но она сказала «нет». Пытаюсь не принимать это на свой счет.

Она сморщила нос, когда я поравнялась с ней, и мы вместе двинулись обратно к дому.

— Да, я жутко зла на нее, но пытаюсь не подавать виду, — призналась я.

Изабел подождала, пока я открою ей дверь. Мое признание она никак не прокомментировала, да я этого от нее и не ждала; Изабел постоянно злилась на своих родителей, так что сомневаюсь, чтобы она увидела в этом что-то необычное.

— Я могла бы сообразить какое-то подобие панини дома. Только у меня нет подходящего хлеба, — добавила я.

Впрочем, желанием готовить я не горела.

— Спасибо, я лучше подожду настоящих, — отозвалась Изабел. — Давай закажем пиццу.

Заказ пиццы в Мерси-Фоллз означал звонок в местную пиццерию, «Мариос», и шесть долларов за доставку. После покупки подарочного сертификата Сэму для меня это было дороговато.

— Я на мели, — призналась я с сожалением.

— А я нет, — пожала плечами Изабел.

Она произнесла это в тот самый момент, когда мы вошли в дом, и мама, которая все так же сидела на диване с книгой Сэма, с подозрением вскинула на нас глаза. Вот и славно. Пусть думает, что мы говорили о ней.

Я взглянула на Изабел.

— Пойдем ко мне в комнату? Будем…

Изабел сделала мне знак молчать; она уже успела набрать номер «Мариос» и заказывала большую пиццу с сыром и грибами. Она сбросила сапоги на толстых каблуках на коврике у порога и следом за мной двинулась в мою комнату, на ходу напропалую кокетничая с кем-то на том конце провода.

По сравнению с улицей в комнате казалось страшно жарко. Я стянула с себя свитер, а Изабел захлопнула крышку телефона и плюхнулась на кровать.

— Спорим, я обеспечила нам бесплатную начинку?

— Тут и спорить нечего, — пожала плечами я. — Это был практически секс по телефону на ультратонком тесте.

— Такие уж у меня методы, — отозвалась Изабел. — Послушай. У меня нет с собой домашки. Я сделала ее на перемене в школе.

Я выразительно посмотрела на нее.

— Если ты сейчас вылетишь из школы, то не попадешь ни в один приличный колледж и будешь куковать в Мерси-Фоллз до конца своих дней.

В отличие от Рейчел и Изабел на меня эта мысль ужаса не наводила, но я знала, что ни одна из них не могла бы вообразить худшей участи.

Изабел поморщилась.

— Спасибо, мамуля. Я приму это к сведению.

Я пожала плечами и вытащила книгу, которую занесла мне Рейчел.

— Ну а мне надо делать уроки, и в колледж я собираюсь. За сегодня мне нужно хотя бы подготовиться к истории. Ничего?

Изабел улеглась на мою подушку и закрыла глаза.

— Ты не обязана меня развлекать. Я вырвалась из дома, и на том спасибо.

Я присела в изголовье кровати; мое движение потревожило Изабел, но она даже не приоткрыла глаз. Будь здесь сейчас Сэм и будь он на моем месте, то поинтересовался бы у Изабел, что у нее плохого и в порядке ли она. До знакомства с ним мне и в голову не пришло бы задавать подобные вопросы, но я не раз слышала, как он спрашивал о таких вещах, и потому знала теперь, как это делается.

— Как у тебя дела? — спросила я.

Ощущение было странное, как будто из моих уст эти слова должны были прозвучать не так искренне, как от Сэма.

Изабел скучающе фыркнула и открыла глаза.

— Ты прямо как мамашин психотерапевт. — Она потянулась в манере, под которую как нельзя лучше подходило определение «томная», и сказала: — Пойду поищу чего-нибудь выпить. У вас есть лимонад?

С одной стороны, я порадовалась, что отделалась так легко, с другой — не была уверена, не стоит ли спросить еще раз. Сэм, наверное, спросил бы. Впрочем, я не могла долго воображать его на своем месте и думать его мыслями, поэтому просто сказала:

— В дверце холодильника был какой-то, и еще в ящике справа.

— Тебе прихватить что-нибудь? — спросила Изабел, сползая с кровати.

Одна из моих закладок упала на пол и приклеилась к ее босой ноге, и она, изогнувшись, отцепила ее.