Эмили видела, что в корзинке все приготовлено для обеда на двоих: бутылочки с водой и кока-колой, термос со льдом, бутерброды, что-то еще. Все было очень красиво и очень аппетитно. Она действительно проголодалась.

— Вы раньше бывали в тропиках? — спросил Клод.

— Нет, это моя первая поездка, но…

— Дело в том, что здесь нельзя находиться на солнце после одиннадцати. Даже из дому не выходят без особой необходимости. А вас, как я понимаю, никто об этом не предупредил. — Он вдруг замолчал, потом спросил, резко поменяв тему: — Вам здесь нравится?

— Очень, — тихо ответила она.

— Стало быть, вам просто неприятно мое общество, — спокойно констатировал он.

— Почему вы так думаете? — растерялась Эмили. Она не ожидала такого откровенного разговора. Во всяком случае, так быстро.

— Я видел ваше лицо до и после того, как вы меня заметили. «До» было лицо ангела, а «после»…

— Что-то я не заметила, что вы поспешили избавить меня от своего общества, несмотря на «после», — язвительно парировала Эмили, с ужасом глядя, как Клод растягивается во всю длину под зонтиком в нескольких миллиметрах от ее тела.

— Ну, вообще-то я здесь по праву, — лениво сказал он, зажмуриваясь. — По-моему, вы забыли, что оказались на берегу этого озера только потому, что я согласился взять вас с собой.

Он открыл один глаз и покосился на нее, оценивая ее реакцию. Сказать ей было нечего. Она только попыталась отодвинуться от него подальше.

— Да не волнуйтесь вы так. Под этим зонтом хватит места троим, — он опять закрыл глаза и отвернулся, — так что я вас не стесню.

— Я не уверена, — спокойно ответила Эмили, — что ваш хозяин согласился бы с вами.

— Согласился — в чем? — не понял Клод.

— В том, что вы имеете право загорать на берегу его озера в ваше рабочее время.

Уголок рта Клода пополз в сторону уха. Он с усилием вернул его обратно.

— Мой, как вы его называете, хозяин вменяет мне в обязанности, среди всего прочего, оказывать его гостям максимальное гостеприимство.

— Вот именно, — кивнула Эмили. — Однако странные у вас тут на Маврикии представления о том, что такое гость и как надо оказывать ему гостеприимство.

— По-моему, нормальное, — усмехнулся Клод. Он понимал, что она никак не может пережить его прикосновения. — Нормальные, как во всем мире: еда, питье, крыша над головой. Все это я вам предоставил.

Клод поднялся, встал над ней во весь рост и оглядел ее. Глаза его невольно расширились, когда взгляд упал на грудь.

— Впрочем, мы, как я уже заметил, народ отсталый, живем вдали от цивилизации, можем чего-то и не знать. Если я что-то упустил по невежеству, поправьте меня.

— Нет, благодарю, — процедила Эмили сквозь зубы. Ей было неуютно под его взглядом. — Все, что могли, вы уже сделали.

Клод рассмеялся.

— Ну тогда давайте объявим перемирие. Слишком хороший день сегодня, чтобы вести боевые действия. Так что в знак примирения разделите со мной, как это принято у нас, у туземцев, хлеб и воду. А именно вот этого жареного цыпленка, бутерброды и воду. — Он осторожно налил немного колы в стакан и осторожно поставил его рядом с Эмили.

— Спасибо, — сказала она и отвернулась.

— Замечу, что напиток не утолит жажды, если вы не испытываете ко мне расположения, — заметил он.

— А по-моему, на законы физиологии не влияют наши эмоции, — парировала Эмили.

Клод пристально посмотрел ей в глаза и спросил:

— Почему вы так нервничаете? Если считаете, что вам грозит насилие с моей стороны, то уверяю вас, вы ошибаетесь.

— Ничего подобного я не думаю.

— И правильно делаете, — одобрительно кивнул Клод. — В такую жару… — Он опять опустился на траву и растянулся под зонтиком. Потом закинул руки за голову, закрыл глаза и заговорил мечтательным голосом: — В таких делах я предпочитаю прохладную комнату со спущенными шторами и удобной кроватью. И чтобы на столике стояла бутылка хорошего вина, а рядом со мной лежала девушка, которая желает меня так же, как и я ее… — Он замолчал, после чего повернул к Эмили голову и улыбнулся. — А если одной из этих вещей не хватает, то ничего не получится. Так что, как видите, вы в полной безопасности.

— Вы такую… впечатляющую картину нарисовали, — хрипло сказала Эмили.

— А главное — убедительную, я надеюсь.

— О да! Весьма убедительную, — согласилась она, безуспешно пытаясь скрыть охватившую ее дрожь.

— Достаточно убедительную, чтобы вы наконец согласились назвать мне свое имя?

Она колебалась одно мгновение, потом нехотя произнесла:

— Эмили.

— Эмили, — ласково повторил он. — Ну а теперь, когда мы вполне официально представлены друг другу, не соблаговолите ли вы, Эмили, пообедать со мной?

Она больше не в состоянии была находить благовидные предлоги для отказа. Есть действительно очень хотелось. К тому же неплохо было бы наладить отношения с человеком, который может приоткрыть завесу тайны виллы «Дезире». Он был единственной ниточкой, связывающей ее сейчас с человеком, которого мать помнила всю жизнь. К встрече с ним она должна подготовиться. Эмили изобразила на лице то, что считала обаятельной улыбкой, и произнесла нарочито жеманно:

— Пожалуй, соблаговолю.

Клод немедленно извлек из корзины бутерброды, холодного жареного цыпленка, свежий хлеб и фрукты, некоторые из них Эмили видела первый раз в жизни. Среди прочего она заметила пару бутылок холодного пива и посуду на двоих. Значит, этот завтрак на траве он спланировал заранее, отметила она. Какой самоуверенный тип! Ему и в голову не приходило, что девушка может отказаться. Похоже, она была права: он вообще не привык, чтобы ему отказывали. Это наблюдение доставило ей несколько неприятных минут. Хорошо, что он не догадался прихватить с собой бутылку вина, о которой так живописно говорил. Пиво не считается.

Тут Эмили сообразила, что Клод терпеливо ждет, когда она распакует посуду и разложит еду по тарелкам. Ну да, конечно, ведь это женское дело. В принципе он прав. Она спокойно занялась сервировкой.

— Выпьете немного пива? — спросил он и откупорил бутылку.

Пока он наливал пиво в тонкие стаканы, она с удовольствием смотрела на его руки. Тонкие, но сильные пальцы, кисть очень красивой формы, тщательно ухоженные ногти. Непростительная роскошь для садовника, подумала она. А его французский? Он говорил безупречно, так на острове не говорят. Да, тут есть о чем задуматься… В рассеянности она надкусила дольку ананаса, из которой брызнул сок и потек по подбородку. Потом капельки сползли на шею. Клод видел это, но в его глазах не было ни тени смущения или отвращения. Он с любопытством наблюдал, как она, пытаясь вернуть себе достойный вид, поспешно вытирается бумажной салфеткой. Пытаясь отвлечь его пристальное внимание, Эмили поинтересовалась:

— Нравится вам быть садовником?

— Мне нравится видеть плоды своих трудов, — спокойно ответил он, не отводя от ее лица глаз. — А почему вы об этом спрашиваете? Хотите нанять меня на работу?

— И в мыслях не было, — вздрогнула Эмили.

— И напрасно, — усмехнулся он. — Может быть, об этом и надо подумать?

— Я так не считаю. По-моему, у вас нет недостатка в предложениях. Вы тут наверняка нарасхват.

— Не без того, — подтвердил он ее самые смелые опасения, — но для вас бы я выкроил время.

Ну и самомнение у него! Эмили даже передернуло.

— Боюсь, ваши услуги будут мне слишком дорого стоить, — сухо ответила она.

— Не стоит сразу отказываться, — улыбнулся Клод, вполне довольный тем, что его стрелы достигли цели, — я думаю, мы сойдемся в цене.

— Никогда, — отрезала Эмили и отшвырнула от себя салфетку.

— Никогда не говори никогда, — опять засмеялся Клод.

Эмили надулась, и Клод понял, что надо поменять тему.

— Скажите, Эми, — светски начал он, — а чем вы занимаетесь?

— Французский язык и литература. Преподаватель, — коротко ответила Эми.

— Тогда считайте, что мы договорились, — улыбнулся Клод. — Я буду присматривать за вашим садом, а вы — давать мне уроки французского.