Джейн слегка напугала откровенность собеседницы.

— Сеньора… — сдержанно начала она.

— Ох, как церемонно! Не выношу церемоний. Кристина нам как родная, и вы мне тоже понравились. Зовите меня Паулой. Вас удивляет, что я рассказываю о таких вещах? — Она провела Джейн в спальню и прикрыла дверь. — Видите ли, это не просто сплетни. Раз уж вы присматриваете за моими детьми, вам следует кое-что знать… — Паула сделала паузу. — У нас большие проблемы с Марией.

Как будто я слепая, иронически подумала Джейн.

— Очень жаль, — осторожно сказала она. Взяв книжку с картинками, Паула повертела ее в руках.

— Конечно, когда Мария родилась, мама была рада. Как-никак, первая внучка. Но когда на свет появился долгожданный мальчик, она чуть с ума не сошла от счастья, как будто Себастьян был ее собственным сыном. Мы с Антонио думали, что это пройдет, но не прошло. А Мария все видит… и ревнует.

Паула тяжело вздохнула.

— Однажды мама вошла в комнату Себастьяна и увидела, что Мария стоит у его кроватки со стаканом в руке. Вода была повсюду… на одеяле… на лице мальчика… Мария сказала, что пыталась напоить его… — Голос Паулы увял.

— Возможно, это правда, — предположила Джейн.

— Но мама просто взбесилась. — Паула возвела глаза к небу. — Она обвинила девочку в том, что она хотела причинить Себастьяну вред, а Мария закричала, что все любят брата больше и что она ненавидит его.

— Соперничество между братьями и сестрами — неотъемлемая черта детства, — пожала плечами Джейн. — Мои племянники дерутся как сумасшедшие…

— Был и еще один случай. Когда Себастьян только начал ходить, Мария повела его в наш бассейн. Она сказала, что научит его плавать. Но она сама едва умела держаться на воде. Если бы Себастьян поскользнулся на мокром бортике… — Паула передернула плечами.

— Но ведь этого не случилось. И было это давно… — успокаивающе произнесла Джейн. — Антонио говорит то же самое, но мама не дает нам этого забыть. — Бархатные темные глаза Паулы внезапно наполнились слезами. — А Себастьян теперь знает, что ему все можно, и действительно, стоит ему упасть или набить себе шишку, как мама утверждает, что в этом виновата Мария. Но это еще не все. Недавно Мария украла… какой-то пустяк, несколько тысяч лир… не то из моей, не то из маминой сумки. Представляете… — Паула развела руками. — Поэтому мама считает, что мы должны отослать девочку в католическую школу для трудных детей, которой руководит ее школьная подруга, опытный психолог. Пока что мы… достигли компромисса. Я наняла Кристину, чтобы она присматривала за Марией. Но если… что-то случится, нам придется всерьез подумать об этой школе.

— Вы говорили об этом Энрико?.. — Джейн проглотила комок в горле. — То есть графу Сальвадоре?

— Нет, — покачала головой Паула. — Понимаете, когда мама вышла замуж за его отца, Энрико было всего лишь четырнадцать. Он очень любил свою мать и не мог смириться с тем, что ее место заняла другая женщина. А мама… тоже делала ошибки. И теперь ей трудно поделиться с пасынком бедой… признать, что ее внучка… в некотором роде больна.

— Ну, возможно, все изменится, когда он женится… на Кармен, — странно бесцветным тоном сказала Джейн.

— Бедная мама. — Улыбка Паулы напомнила солнечный луч, прорвавшийся сквозь пелену облаков. — Не сумев женить Энрико на мне, она задалась целью свести его со своей племянницей. — Женщина хихикнула. — Это ее навязчивая идея! И я думаю, Кармен будет ему хорошей женой, потому что у них одинаковый образ жизни и деловые интересы. Я на такое не способна. — Улыбка Паулы перешла в лукавую усмешку. — Антонио не требует, чтобы я занималась делами.

Джейн ничуть этому не удивилась. Сразу было видно, что, хотя Паула дружелюбна и обворожительна, но не обременена ни интеллектом, ни глубиной натуры. Кроме того, она явно находится под башмаком у графини. Джейн уже сбилась со счета, сколько раз Паула сказала слово «мама».

— Но на этот раз Кармен заставила маму сердиться, — продолжала Паула. — Она решила привезти с собой своего последнего дружка. До сих пор моя кузина не позволяла себе хвастаться перед Энрико своими связями.

— Может, она хочет заставить графа ревновать, — деревянным голосом произнесла Джейн.

— Наверно, вы правы. — От подобной неожиданной мысли Паула захлопала в ладоши и залилась очаровательным журчащим смехом. — Браво, Джейн! Очень умно. Интересно, чем Энрико ей отплатит? Думаю, в ближайшие дни скучать нам не придется, верно?

Не думаю, что мне это будет так же забавно, мрачно думала Джейн, возвращаясь во флигель с ворохом книг и игрушек. Разобрав детские вещи, Джейн попыталась скрасить спартанскую обстановку их жилища, постелила на стол яркую скатерть и принесла со двора несколько горшков с цветами. Уюта ее усилия почти не добавили, но она сделала все, что смогла, с коротким вздохом подумала Джейн.

Хотя ставни в доме были прикрыты, от жаркого послеполуденного солнца во флигеле было очень душно. Оттянув ворот блузки от потной шеи, Джейн решила, что имеет полное право выкупаться в бассейне. Она надела черное бикини, накинула просторный шелковый халат, взяла темные очки и положила в сумку книжку и лосьон от солнечных ожогов.

Казалось, в этот час все живое в округе погрузилось в сон. Умолкли даже цикады. Листва не шевелилась. Джейн немного помедлила, глядя на бирюзовую воду, вспомнила вчерашнее непристойное веселье, а затем погрузилась в непривычный покой.

Взяв надувной матрас, Джейн разложила его в тени старого дерева, сняла халат и скользнула в прохладную воду. Немного поплавав, она выбралась на кафельный бортик бассейна, села и стала выжимать волосы.

В голове у нее все еще вертелись признания Паулы; как Джейн ни пыталась убедить саму себя, что дела этого семейства ее не касаются, ничто не помогало. Насмешливо фыркнув, она пошла к надувному матрасу, взяла полотенце и стала вытираться. Затем постелила на матрас полотенце, легла на него лицом вниз, положила голову на скрещенные руки и закрыла глаза. В мозгу тут же закружился вихрь образов — хмурое лицо Марии, тревожные глаза Паулы, презрительное и высокомерное лицо графини. Но все эти видения заслонили янтарные глаза Энрико Сальвадоре и его губы — то гневно сжатые, то насмешливо улыбающиеся. Его гибкое стройное тело и сильные, умелые руки.

Джейн крепко зажмурилась, однако даже вспыхнувшие под веками огненные круги не смогли уничтожить этот образ. Теперь от него никуда не деться, как от собственной тени. Она будет думать о нем днем, а ночью он станет являться ей в снах.

И тут Джейн поняла, что полюбила, полюбила на всю жизнь, раз и навсегда.

Ей снилось, что она — птица и парит в потоке теплого воздуха и смотрит на раскинувшийся внизу золотистый пейзаж. Ее руки были крыльями, а она сама устремилась на восток, к свободе. Но почему-то даже во сне сознавала, что эта свобода недолговечна. Над ней вился сокол — хищник, от которого не было спасения. А затем она услышала свое имя, прилетевшее с теплым ветром. Почувствовала прикосновение властных рук, гладивших ее перья и принуждавших к покорности.

Это был уже не сон. Ошеломленная Джейн, окончательно прогнав остатки сна, увидела Энрико, который, стоя на коленях, втирал в ее плечи и спину лосьон от ожогов.

— Какого черта? Что вы делаете? — Джейн села, прижимая к себе расстегнутый им лифчик.

— Мешаю вам заживо зажариться, — ехидно сказал он.

— А что, разбудить меня было нельзя? — гневно спросила Джейн. То, что Энрико был прав, ничуть не уменьшило ее гнев.

— Можно, — согласился граф, насмешливо сверкнув глазами. — Но далеко не так приятно. Я, кстати, тоже пришел поплавать.

Джейн закусила губу.

Граф был в той же одежде, что и утром.

— Поплавать, сеньор? Без купальных принадлежностей и полотенца?

— В это время дня, Дженни, — негромко сказал Сальвадоре, — бассейн обычно находится в моем полном распоряжении, поэтому я могу пренебречь условностями. Желаете убедиться? — Слегка улыбаясь, Энрико стал расстегивать рубашку.