Все же, когда он смотрел на Киру, ему было плевать и на благоразумие, и на смерть. И на снова зазвонивший телефон.

Менчерес скользнул к ней через воду, притягиваемый тем же непреклонным влечением, что заставляло мотылька танцевать возле пламени. Он прожил уже несколько жизненных сроков в благоразумии, холодных махинациях и, в конечном счете, пустоте. Возможно, мотылек знал то, что было не ведомо ему: что счастье пламени стоило цены разрушения.

Он собирался узнать это.

Когда он приблизился, глаза Киры приобрели более насыщенный оттенок зеленого. Он уперся руками по обе стороны от нее, держась за выступ ванны, и поднялся на колени. Ее ноги коснулись его груди, стекающая с него вода, намочила подол платья, но она не отодвинулась. Вместо этого ее аромат вспыхнул желанием, когда она медленно оглядела его тело.

— Я практически чувствую на себе твой взгляд, — пробормотал он, и жар охватил его пах, стоило наконец послать туда разогревшуюся в ванной кровь.

— Если ты ожидал, что я не буду смотреть, Менчерес, ты себя недооцениваешь.

Ставшим хриплым голосом она задержалась на слогах его имени, будто лаская их. Он придвинулся поближе, прижимая свое тело к ее коленям, ожидая, отодвинется ли она или раскроет их.

Кира раздвинула ноги, не обращая внимание на то, что одежда пропиталась водой, стоило ему прижать к ней свое тело, смакуя стон, вырвавшийся у нее в момент соприкосновения их кожи. Она обхватила руками его шею, разделив пальцами его волосы на несколько толстых прядей и продолжая смотреть ему в глаза.

— Не собираешь снова останавливаться на полпути?

Он опустился губами к ее уху, облизывая нежную раковину, прежде чем ответить.

— Я был разделен с моей женой больше девяти столетий, и мне законом было запрещено ложиться с кем-либо еще. После ее смерти никто не соблазнял меня в достаточной степени… до тебя.

Пораженный вздох вырвался у Киры, и она отодвинулась, чтобы посмотреть на него.

— Ты не занимался сексом больше девятисот лет? — Она сглотнула. — Если ты хочешь сказать, что нам лучше притормозить, подождать, пока мы получше узнаем друг друга —

Он засмеялся, затягивая ее в ванну вместе с собой.

— Нет. Я предупреждаю тебя, что милосердия не жди.

Он поцеловал ее со всем скрытым голодом, что бушевал в нем большую часть тысячелетия. Руки Киры сжались вокруг него. Вкус ее губ был опьяняющим, нежность ее языка — чувственной блажью. Вода хлюпнула на пол ванны, когда он сорвал с нее платье и бросил его в сторону. От ее нижнего белья аналогичным образом избавились, и теперь ничто не отделяло гладкость ее тела от его.

Она застонала, пробежавшись руками вниз по его телу. Он оторвался от ее губ, целуя красивую линию подбородка, прежде чем спуститься к ее пышной груди. Он заполнил рот каждым из сосков по очереди, лаская их, пока вздохи Киры не превратились в крики, а ногти не начали царапать его спину. Ее прикосновения становились неистовее, и она обхватила его ногами за талию. Ощущение ее обвившегося вокруг него тела было восхитительным, каждое соблазнительное движение ее тела воспламеняло, но он не стал торопиться в такой момент. Сначала он хотел изучить ее целиком.

Он ласкал ее грудь, пока его голова опускалась под воду. Аккуратные завитки раздразнили губы, прежде чем его язык проник в ее глубины. Желание возросло до невыносимой интенсивности, стоило ему лишь попробовать ее. Ее гладкая мягкость была наркотиком, убеждающим его ласкать ее языком быстрее, глубже, чтобы ощутить еще больше сладости, и ее крики достигли неотступного, ритмичного края. Ее удовольствие лишь усиливало подавляемое, страстное желание Менчереса, голодным требованием сжимая все внутри. Он должен оказаться в ней. Должен —

Менчерес с рычанием выскочил из ванны, и только дружба длиною в столетия помешала ему смертоносной силой поразить помешавшего вампира. Горгон стоял в дверном проеме ванной с мрачным выражением лица.

— Не будь это вопрос жизни и смерти, поверь, я бы не прервал, но тебе нужно это увидеть. Сейчас же.

Если бы Кира могла краснеть, сейчас бы она была как пожарная машина. Оставаться в ванной и никогда больше не поднимать глаза на Горгона казалось ей замечательной идеей, но слова “жизни и смерти” лишили ее возможности угождать своему смущению. Менчерес закрыл дверь ванной, пробормотав извинения, и последовал за Горгоном, чтобы узнать, из-за чего он прервал их, поэтому у нее появилось несколько секунд уединения, чтобы собрать свое порушенное равновесие — и полотенце — прежде чем последовать за ними. — Я пытался дозвониться, — говорил Горгон, подходя к компьютеру Менчереса. — И Кости тоже. Он позвонил мне сразу же после того, как не смог дозвониться до тебя. Когда мы поговорили, я побежал из города с такой скоростью, какой только мог.

Менчерес стоял со скрещенными руками, все еще голый, и вода капала с него прямо на ковер. Кира заметила у него на спине татуировку в виде непонятного символа, но у нее не было времени восхититься ею, так как все ее внимание было приковано к тому, что делал Горгон.

— Ты не можешь сказать мне, что там такого срочного, пока загружаешь компьютер? — прорычал Менчерес.

— Тот стриптиз-клуб сгорел, — сказал Горгон, пока его пальцы быстро-быстро двигались по клавиатуре. — Те три вампира и еще несколько человек мертвы. Но это не настоящая проблема.

— Среди погибших была Дженифер? Дженифер Джексон? — спросила Кира, озадаченная тем, как хладнокровно Горгон рассказывает о смертях.

— Было б лучше, если бы была, — пробормотал Горгон.

Кира задохнулась от его ответа. Менчерес притянул ее в свои объятия, влажные волосы упали ей на плечо, а губы слегка коснулись виска.

— Эти новости, хоть они и важные, могли бы и подождать, — жестко сказал он Горгону.

Горгон поднял глаза еще через несколько быстрых касаний пальцами клавиатуры.

— Вот это не может.

Сайт Чикагского канала новостей заполнил экран ноутбука, в центре страницы висел отрывок одиннадцатичасовых новостей. Глаза Киры расширились, когда она увидела замершее изображение с заголовком «ВАМПИРСКИЕ РОЛЕВЫЕ ИГРЫ ПРИЧАСТНЫ К ПОДЖОГУ?». Но даже не заголовок ошеломил ее. Она увидела на изображении себя с откинутой назад головой в момент, когда Менчерес впивался в ее горло.

— О, Господи, — прошептала она.

Горгон щелкнул «воспроизвести», и голос ведущей новостей начал рассказывать об ужасной сцене сгоревших тел, которые нашли пожарные, приехав на вызов. Удивительно, поджог произошел позавчера, а не этим вечером, но как раз к одиннадцатичасовым новостям обнаружили видеозапись системы безопасности. Единственная сохранившаяся установка была повреждена, но некоторые фрагменты, которые мы видели сейчас, уцелели.

— … имена участников не известны, — профессионально мрачным голосом гудела ведущая новостей. — Полиция все еще пытается идентифицировать их, но, как вы видите, здесь имеет место странная имитация вампирского — все верно, я сказала вампирского— ритуала. Давайте посмотрим видеозапись, Роберт.

Менчерес крепче обнял Киру, пока она безмолвно наблюдала, как на экране разворачивается ее смерть. Когда она увидела, как Менчерес снял ее цепочку, чтобы разрезать собственное горло, ее рука судорожно сжалась вокруг креста. Должно быть, он заменил цепочку, подумала она, оцепенев. Она даже не заметила, что когда-то цепочки на ней не было, но ведь в тот первый день она была в полубессознательном состоянии от жажды крови…

— Ты пожалеешь об этом, — сказал экранный Менчерес Раджу, когда он закончил пить из ее шеи, а ее тело осталось неподвижным.

Хранитель Закона сложил руки.

— Ты угрожаешь мне?

Казалось, экран сжался, показывая крупным планом лицо Менчереса.

— Я обещаютебе.

Изображение исчезло, и снова появилась ведущая новостей. Она попросила всех, кто владел какой-либо информацией относительно личностей людей на видео связаться с полицейским управлением Чикаго, КраймСтопперс [1]или штабом новостей.