— Дэвид Бертон, берете ли вы в жены Грейс Бенедикт? Готовы ли быть ее мужем в здравии и в болезни, в горе и в радости, пока смерть не разлучит вас?

— Да, — твердо ответил Дейв.

На свою возлюбленную он не смотрел, опасаясь, что голос его задрожит от волнения, — но, и не глядя, чувствовал, как трепещет ее рука, вложенная в его руку, догадывался, каким восторгом сияют огромные зеленые глаза.

— Грейс Бенедикт, берете ли вы в мужья Дэвида Бертона?

И снова те же слова о «горе и радости», «здравии и болезни» — древние как мир обеты, исполненные глубокого и таинственного смысла.

— Да! — тихим, звенящим от волнения голосом отозвалась Грейс.

— Объявляю вас мужем и женой!

Сердце Дейва гулко бухало в груди — вот-вот разорвет грудную клетку и воздушным шариком взовьется к небесам. Или, может, это бьется сердце Грейс?

— Обменяйтесь кольцами и скрепите свой союз поцелуем!

Влюбленные повернулись друг к другу. Взгляды их встретились, и в полночных глазах Дейва, озаренных новым, теплым светом, Грейс прочла, что к прошлому возврата нет.

Теперь ее любимый узнал, что такое истинное счастье, — и не отдаст его за все золото мира.