— Ну тогда и я тоже скажу о своих вкусах. Можно?

— О, как интересно! Сделай одолжение!

Кира кокетливо наклонила голову. Разговор получал очень увлекательный поворот.

— Мне вообще не нравятся такие девушки, как ты.

Ей показалось, что она ослышалась.

— Не нравятся?

— Увы, нет.

— Упс! Что значит «не нравятся»?

— То и значит. Не нравятся. На таких, как ты, я не обращаю внимания на улице, никогда не подхожу знакомиться, да и вообще…

— А какие нравятся? — оторопело проговорила она.

— Ну… более романтичного склада. Может быть — более спокойные и… женственные.

— Да?

— Не расстраивайся, еще не все потеряно, — сказал он и, увидев, как изменилось ее лицо, весело захохотал.

— А ну перестань! Я ведь могу и обидеться.

— Ну все, все. Извини.

Кира немного подумала.

— О! Я знаю! Я должна познакомить тебя с моей сестрой. Она как раз — такая.

— Вот еще не хватало. Я и сам спокойно познакомлюсь, когда надо будет.

— С сестрой?

— Нет, с кем-нибудь, кто мне подойдет.

— А я — не подхожу.

— Нет, — с наигранным пренебрежением отмахнулся он.

— Какая досада!

— Не переживай.

Кира снова задумалась.

— А и хорошо. Это очень хорошо.

— Я тоже так думаю.

— Да. Нам же работать вместе, лучше не мешать работу с личными симпатиями.

— Точно.

— Вот и замечательно.

— Вот и прекрасно.

— Так и сделаем.

— Разумеется.

— А вино у тебя вкусное.

— Да, я знаю, это — мое любимое.

— И мое — тоже.

— Мне не хватало компании, чтобы его выпить…

— А тут — я.

— А тут — ты.

— Вся такая…

— Да, вся — такая!

Оба замолчали, пристально глядя друг на друга через стол. Кира опустила глаза и неловко встала:

— Ну… Мне, наверное, пора.

— Потому что чемодан не застегнут?

— Да. Надо еще на нем немного поплясать.

Ян вдруг подошел к ней и взял за руку, внимательно изучая лицо:

— Мы можем поплясать вместе. Сначала — на моем, а потом — у тебя.

— Ты думаешь? — ответила она, не теряя зрительного контакта.

— Да. — Он подошел еще ближе. Щекой она чувствовала его дыхание, а животом — его живот. — Вечер и так был слишком хорош. Зачем подмешивать в него что-то лишнее?

— Действительно — зачем?

— Мы не будем.

— Не будем.

Они еще немного приблизились друг к другу. Кира вдруг спохватилась:

— Слушай, это глупо. Мне надо идти!

Ян молчал. Тогда она осторожно вытащила руку из его ладони и отошла в сторону коридора. Но перед глазами все равно стоял туман. Откуда в его квартире туман?

— Где у тебя дверь?

— Там же, где и у тебя. Ты действительно хочешь уйти?

Ян сканировал взглядом ее лицо, проверяя, насколько ее слова являются правдой, а не игрой в «догони-поймай-и-возьми-силой». Кира ковырялась в замке и больше всего на свете мечтала провалиться под землю. Или забиться в угол, как мышь. Надо же, такой чудесный вечер, и так неловко, так глупо заканчивается! Однако вот что удивительно: она пришла сюда пожаловаться, но плакать совсем расхотелось…

Она резко развернулась спиной к двери.

— Кстати!

— Кстати?

— Да! Я забыла сказать «спасибо».

— За вино?

— Нет. За то, что мне больше не хочется плакать.

— А я тут ни при чем.

— А что же?

— Это твоя валерьянка выступила в дуэте с моим вином. И вот — результат.

— Да?

— Да.

— Ну хорошо. Я пошла? — Рукой сзади себя она пыталась нашарить защелку.

— Ты ничего не забыла? — Руки Яна уперлись в дверь с обеих сторон от ее головы, а лицо стало совсем близко. Положение становилось опасным. Нужно было идти ва-банк.

— Ну если только вот это… — небрежно бросила она и, быстро обвив руками его шею, поцеловала в губы.

Ян что-то мычал, кажется, одобрительно. Ей самой только успело показаться, что губы у него мягкие, а мускулы под майкой действительно приятные на ощупь. После этого она ловко вывернулась из его объятий, виртуозно открыла замок, потратив на то и другое всего две секунды.

Ян выпрыгнул за ней на площадку и прижал к перилам. Он оказался более проворным.

— У тебя никаких шансов. Я тебя поймал, — шептал он ей в ухо, одновременно умудряясь целовать.

— В самом деле? Тебе же не нравятся такие, как я. На таких, как я, ты не обращаешь внимания на улице, никогда не подходишь знакомиться, да и вообще… — Кира в точности повторила его слова.

— Ну и что… — Его дыхание обжигало ее щеку. — Сегодня мы просто собираем наши чемоданы. Решено.

— А если я не хочу?

— Брось. Хочешь.

— Тогда, я думаю, стоит позвать консьержку с первого этажа. Она даст нам пару мудрых советов, как нужно укладывать вещи.

— Черт! — Он немедленно отпустил ее. — Все время забываю про эту вредную особу.

— А зря.

— Кира, ну пожалуйста. Останься у меня.

— Не могу, Ян. Мне завтра в Америку лететь.

— Черт! — Он отошел к двери. — Чего тебе надо? Сначала ты раздразнила меня, а потом бросаешь?!

— Я тебя не дразнила. Что за глупости?

— Это нечестно!

— Слушай, давай разойдемся по-хорошему.

— Давай, — буркнул он и захлопнул дверь, не дожидаясь, пока она уйдет к себе.

— Я же говорю — зануда! — заключила Кира и, гордо взмахнув лохматой головой, стала спускаться.

В кафе почти никого не было, кроме нее и каких-то влюбленных студентов, которые пили чай и непрестанно целовались. Кира с завистью смотрела на них. Сама она последний раз целовалась очень давно. Не считая, разумеется, этого глупого случая с Яном. А уж о занятии любовью, как следует, на всю ночь, можно было и не говорить. Такое с ней в последний раз было полтора месяца назад с одним приятным парнишкой, к которому она ушла от Стефана. И быстро рассталась…

В Нью-Йорке в середине сентября было еще по-летнему тепло. Между столиками гулял ветерок, улица была тихая и вся зеленая, на тротуаре прыгали воробьи, доедая чей-то кекс.

Две недели назад они с Яном прибыли сюда на самолете и их закружило в таком суматошном вихре событий, что первое свободное время, когда не надо никуда бежать, никому звонить, никого встречать и проверять бесконечные колонки цифр, выдалось только сейчас.

И сейчас ей показалось, что Нью-Йорк тоже местами умеет быть тихим и уютным, как Прага. Конечно, их ни в коем случае нельзя сравнивать, но некоторыми уголками в некоторых ракурсах они напоминают друг друга. Ну… если очень сильно зажмурить глаза! И представить себя дома.

…По иронии судьбы им с Яном выпало жить вместе. Всю дорогу они насупленно молчали, не разговаривая друг с другом, потом, когда их встретили в аэропорту, оба выразили желание жить не в отеле, а в квартирах. Их фирма всегда имела про запас «командировочные» квартиры. Это обходилось гораздо дешевле, чем снимать номера, да и многим не нравилось жить в отелях.

Кира, например, боялась гостиничной обстановки, номера ассоциировались у нее с вокзалом и чем-то недолговечным. А Ян заявил, что он вообще не приучен жить в отелях и немедленно уедет обратно, если ему срочно не выделят скромную, уютную жилплощадь на… Манхэттене. Да, пожалуй, он согласен. Так и сказал. Пока до окружающих доходило, что это — изящная европейская шутка, Кире выдали ключи от квартиры и предупредили, что домой ее отвезет шофер. И Яна тоже.

Главный подвох создавшегося положения до них обоих дошел чуть позже. А когда они приехали по указанному адресу и поинтересовались номером второй квартиры, офисный водитель ответил, что жить они будут вместе. Ян и Кира открыли рты.

— Вам крупно повезло! — говорил водитель, ловко имитируя интонации ведущего беспроигрышной лотереи. — Это хорошая квартира. Перед вами тут жила одна богатенькая тетка, она занималась у нас коммерческой рекламой. Так вот, весь ремонт она сделала за свой счет. А это, знаете ли, был неслабый счет!

— Но, милейший…

— Три комнаты, между прочим! Радуйтесь.