Литмир - Электронная Библиотека

Процесс пищеварения настоятельно требовал покоя. Николя уронил голову на стол и погрузился в сон. Во сне он увидел себя в замке Ранрей. Он шел по берегу рва, окружавшего замок. Внезапно выбежала Изабелла и, поскользнувшись, упала в воду. Николя видел, как, опутанное водорослями, тело ее покачивается на поверхности воды. Он тянул к ней руки, но не мог сдвинуться с места; он кричал от отчаяния, но из уст его не вырвалось ни единого звука. Откуда-то появился маркиз с искаженным от ненависти лицом. В руке он держал огромное распятие; размахнувшись, он ударил им Николя, и тот почувствовал резкую боль в плече…

— Успокойтесь, сударь, это я, Бурдо. Вы заснули, и вам, наверное, снился сон.

Николя передернулся.

— Мне снился кошмар.

Стемнело. Бурдо зажег свечу, и ее слабый огонек тянулся кверху тоненькой дрожащей струйкой.

— Сортирнос дал о себе знать, — произнес инспектор. — Наши два субъекта сидят сейчас в кабачке предместья Сен-Марсель, возле Конского рынка. Похоже, они тамошние завсегдатаи. Поэтому нельзя терять времени. Я уже предупредил патруль, он нас догонит.

Протянув Николя шляпу и обноски для переодевания, инспектор провел рукой по верху тяжелого шкафа и, собрав пыль, перепачкал себе лицо, а потом предложил молодому человеку последовать его примеру. С выпачканными пылью лицами сыщики походили на трубочистов. Николя натянул лохмотья, уже сослужившие ему хорошую службу в Вожираре. Он хотел взять шпагу, но Бурдо отсоветовал, напомнив, что сей тип оружия не вяжется с его обносками. А вот маленький пистолет, который он ему подарил, вполне может стать гарантом безопасности, и его легко спрятать. Завершив приготовления к вылазке, они сели в фиакр, на козлы которого взгромоздился помощник Бурдо. Инспектор велел ехать кратчайшим путем: через мост Менял, затем пересечь Сите, по Малому мосту перебраться на левый берег и там мчаться до ворот Сен-Марсель. Дальше, скорее всего, им придется идти пешком.

От мерного покачивания фиакра Николя вновь задремал. Борясь со сном, он начал приводить в порядок мысли, но что-то мешало ему. Казалось, мозг его старался передать ему некое важное сообщение, а он никак не мог его понять. Подробно вспоминая об обеде на улице Монмартр, он наконец сообразил, что самым важным событием этого вечера является находка нового послания комиссара Лардена, такого же непонятного, как и первое. Трудно объяснить, почему комиссар оставил свои странные послания людям, не принадлежавшим к числу его близких друзей и имевшим все основания подозревать его в махинациях — Ноблекур из осторожности, а Николя по умолчанию. Следовало перечитать и сравнить оба послания.

Вопрос с записками разрешился, однако ощущение недоговоренности не уходило. Значит, необходимо вновь перебрать каждую подробность вечера и понять, что еще он упустил из виду или недооценил. Итак, основное событие произошло в кабинете редкостей. Странная записка попала туда вместе с необычным распятием. О чем он вспоминал, когда смотрел на него? Николя погрузился в раздумья.

Наполняя карету клубами дыма, Бурдо не задавал ему вопросов. Обладая врожденным чувством такта, он всегда понимал, когда начальнику необходимо подумать. Ночной мрак окутал город. Немногочисленные фонари горели тускло и гасли от порывов ветра. Николя слышал рассуждения Сартина о необходимости улучшить городское освещение, от которого напрямую зависела безопасность парижан. Еще начальник полиции выступал против болтавшихся на кронштейнах вывесок и навесов, отбрасывавших на улицы огромные бесформенные тени, прятавшие от глаз городских патрулей карманников, срезателей кошельков и прочих мошенников. Изъеденные непогодой навесы нередко падали на головы прохожих.

Иногда стук колес пропадал, словно экипаж въезжал на ковер. В такие минуты в открытые окошки врывался запах перегноя, означавший, что фиакр проезжает перед домом богатого больного, и его слуги набросали на дорогу навоза и соломы, чтобы колеса экипажей и телег своим стуком не беспокоили хозяина. Мороз затянул льдом многочисленные промоины, но там, где ледяная корочка отличалась хрупкостью, в окошко влетали грязные брызги. Кучка людей в масках вяло бросила в фиакр пару мешочков с мукой — народ начинал уставать от карнавального веселья. Буйство завершалось в Жирный вторник, а в Пепельную среду начинался Великий пост.

Казалось, скованное морозом пустынное предместье полностью обезлюдело. За окнами фиакра мелькали зловещие тени. Слабый свет фонаря выхватывал из мрака то высокую стену, то покосившуюся ограду, то непонятное нагромождение каких-то конструкций. Николя припомнил, что в этой части города, кажется, преобладали монастыри и дома призрения. Но так как толком что-нибудь разглядеть возможности не представлялось, приходилось полагаться на силу воображения. Вскоре по обеим сторонам дороги потянулись заброшенные пустыри, заросшие колючими кустами и стелющимися плетями ежевики; заледеневшие на морозе, они позвякивали от ветра. Кое-где торчали заборы, окружавшие сады, огороды и мрачные строения. Вокруг не было ни души. Затрепетавшая за окошком со стороны Николя ночная птица яростно клюнула в стекло и исчезла. Вспомнив о предчувствии Ноблекура, он обернулся к Бурдо и заметил, что его помощнику тоже не по себе.

Возле кладбища Сент-Катрин экипаж остановил посланец Сортирноса. Таверна, куда они держали путь, находилась в нескольких шагах, на улице Сандрие. Агент указал на обветшавший, слабо освещенный дом на обочине дороги. Когда они подошли поближе, из-за тележки, брошенной возле поленницы, Николя окликнул знакомый голос.

— Ну наконец-то! — прошептал Сортирнос. — Я уже замерз, ожидая вас. В сосульку превратился. Оба кума, старый солдат по имени Брикар и его сообщник Рапас, бывший мясник, сидят за угловым столиком, справа от входа. Но будьте осторожны, место это нехорошее.

Николя распрямился, стараясь придать себе вид, соответствовавший его положению.

— Караул предупрежден и вот-вот явится. Поэтому не высовывайся. Я не хочу, чтобы тебя заметили. Пожалуй, лучше давай уходи отсюда.

Нахлобучив шляпу, Бурдо, изображавший хромого, взял под руку Николя.

— Не отходите от меня и старайтесь прятать лицо. Избегайте, чтобы на вас падал свет.

Сыщики вошли в таверну. В скудно обставленном зале царил полумрак. Балки на потолке почернели от дыма. На неровном полу, точнее, на утоптанной земле стояла дюжина деревянных столов, окруженных грубо сколоченными скамьями. На столах стояли дурно пахнущие сальные свечи, производившие больше копоти, чем света. Немногочисленные посетители непривлекательного заведения насчитывали несколько нищих и старьевщиков вместе с парочкой шлюх, из тех, что подбирали клиентов на заставах. Женщины, подобрав юбки, грелись возле очага. Хозяин заведения колол сахар и время от времени длинной ложкой помешивал что-то в большом котле, висевшем над огнем. Судя по ароматам, исходившим из котла, там кипела смесь из не слишком свежих мясных обрезков, приправленных кореньями. Один из оборванцев подошел к хозяину и, заплатив свою лепту, получил полную миску варева и ломоть черного хлеба с отрубями. Перед увлеченными беседой Рапасом и Брикаром выстроилось несколько пустых кувшинов. Пошатываясь, Бурдо увел Николя в темный угол по левую сторону от камина. Место оказалось крайне удачным: с него был виден весь зал, включая вход, а также двери, ведущие на задний двор. Стукнув кулаком по столу, инспектор хриплым голосом подозвал трактирщика, и тот немедленно подошел к ним принять заказ. Инспектор велел принести им две миски супа и стакан водки. Положив на стол трубку, Бурдо смачно сплюнул на пол.

— Сударь, — зашептал он, обращаясь к Николя, — водка пьется залпом, откинув назад голову. Хлеб крошится в суп. Ложку держат всей ладонью. Склонитесь над миской и хлебайте, производя как можно больше звуков. Когда тарелка опустеет, ее следует облизать. И не забывайте об осторожности. Как бы вы ни нарядились, всегда может найтись проницательный взгляд, способный разгадать ваш маскарад. А теперь приступим к еде!

54
{"b":"147056","o":1}