— Я не слышу вас! — крикнул Майкл. Его чудесные глаза за стеклами очков светились. Протянув руку через голову женщины в шляпе, слишком большой для тесного вагончика, Майкл схватил Бриджет за руку и потащил ее за собой, оторвав от поручня, в который она вцепилась. — Идите сюда. Быстрее. Если не выйдем сейчас, то придется проехать до Эмбаркадеро.

Майкл Пэйн весело спрыгнул вниз, и Бриджет ничего не оставалось, как только последовать за ним. Торопливо, но все же помня о ее высоких каблуках, он за руку перевел ее через оживленную улицу, увернувшись от одной-двух машин, недовольно гудевших им вслед. Когда они добрались до безопасной зоны тротуара, Бриджет еле дышала и была совершенно выбита из колеи, но щеки ее пылали, и она не могла сдержать смеха.

— Вам не кажется, что это было несколько рискованно, мистер Пэйн? — проворчала она.

— Вовсе нет. Большинство людей не сочли бы это риском, — прищелкнув пальцами, усмехнулся Майкл. — Я люблю брать от жизни полной мерой. Черт, я весь день готовлю лекарства. И к концу дня мне хочется чего-нибудь волнующего. Я хочу ощутить каждое мгновение жизни. И чем безумнее, тем лучше.

— Что ж, это тоже образ жизни, хотя я не знаю, как долго вы сумеете всем этим наслаждаться, — пробормотала Бриджет.

— Об этом я позабочусь попозже, — рассмеялся он. — А теперь ответьте-ка мне на два вопроса. — Майкл повел ее влево. Хотя Бриджет и шла за ним, она продолжала осматриваться, пытаясь найти ориентиры. В первую очередь она хотела отыскать дорогу домой. — Во-первых, куда вы шли, если не в деловую часть города, и, во-вторых, когда вы перестанете называть меня мистер Пэйн? Меня зовут Майкл, разве вы забыли?

— Бриджет. Если вы забыли, — фыркнула она.

— Это уже лучше, — сказал он.

— Что касается вашего первого вопроса, то я шла домой. Мне надо вернуться домой, меня там не было целый день и…

Бриджет запнулась и окончательно отказалась от попыток что-либо объяснить. Совсем забыв о том, что рядом Майкл, она замедлила шаг. Майкл, слишком обрадованный встречей, довольный собой и тем, что она рядом с ним, едва заметил, что она глубоко задумалась.

— Зачем вам возвращаться? Разве у миссис Килберн нет родственников, чтобы позаботиться обо всем? Это не ваше дело.

— Нет, конечно, я не осмелюсь заняться приведением в порядок ее дел, — сердито ответила Бриджет, вновь ускоряя шаг и желая только одного — оказаться наедине с собой, чтобы зализать раны. — Я действительно не знаю, зачем я собиралась вернуться, разве что в силу привычки. Этот дом стал мне родным. Понимаете, я семь лет была сиделкой миссис Килберн. Мы жили очень спокойно, но мне нравилась такая жизнь. Наверное, мы с ней были людьми того типа, которых вы презираете, теми, кто не очень любит рисковать. — Бриджет прищелкнула пальцами прямо у него перед носом и продолжала идти вперед.

— О, подождите. — Майкл остановился и поднял руку, чтобы задержать ее. Прядь мягких, как у ребенка, прямых волос упала ему на лоб, он отбросил их назад. — Я не говорил, что презираю таких людей. Я имел в виду только то, что хотел бы расшевелить их. Показать, что жизнь стоит того, чтобы жить. — Его голос стал мягче. — Нет на свете ничего более чудесного, чем тихий вечер с тем, кого любишь. Один только вечер или семь лет — сколько бы ни было, но нет времени в жизни невероятнее и лучше, чем это. Люди так многому могут научиться друг у друга. Но большинство тем не менее не воспринимает уроков. Однако также можно многое упустить, если думать, что все познается на опыте.

Майкл пристально посмотрел в глаза Бриджет. Как и Ричард, он видел их необычную глубину и красоту. Она была очаровательной женщиной, с нею легко было бы говорить, если бы он сумел справиться с ее отчаянием. Майкл не был бесчувственным человеком. Он заметил ее боль и растерянность, душевный разлад, и решил утешить ее.

— Простите, — извинился он, — я обычно не так серьезен и не так бесчувствен.

— Не за что, — вздохнула Бриджет, разглядывая его худощавое лицо.

— Мне на самом деле неловко, что у вас сложилось обо мне неверное впечатление, — пробормотал Майкл.

— Что же, я действительно скучновата. Наверное, я не слишком люблю рисковать, — согласилась она.

— Тогда сегодня — рискните, — подстрекнул ее Майкл, весело взмахнув рукой. У него снова поднялось настроение, и оттенок сочувствия в его голосе почти исчез. — Вам совершенно незачем возвращаться сегодня в этот дом. Судьба привела вас не на тот маршрут подвесной дороги и бросила вас в мои объятия, после того, как все эти годы я приготавливал для вас лекарства по рецепту, и нас разделял прилавок. Так отбросим опасения и примем то, что предначертала судьба. Как насчет этого? Поужинаем в одном укромном местечке в Чайна-тауне. Если я хорошенько попрошу, то мне, как всегда, подадут рыбу в кисло-сладком соусе или цыпленка в пергаменте. Ну, чем еще вас соблазнить?

Внезапно Бриджет охватила смертельная усталость. Она нуждалась в Ричарде, нуждалась в утешении, и потому она была невежлива с человеком, спасшим ее. Взглянув в открытое лицо Майкла, Бриджет ощутила больше, чем просто укор совести. Он так пытался произвести на нее впечатление, а ведь он даже не знал, что она уже не просто сиделка-ирландка, заботящаяся о престарелой пациентке. Она искренне улыбнулась.

— Майкл, я совершенно не имею представления, соблазнительно это или нет — я никогда ничего такого не ела, — мягко ответила она.

— Тогда, мадемуазель, сегодня ваш вечер! Я познакомлю вас с экзотическими блюдами восточной кухни прямо здесь, в нескольких шагах у вас за спиной. Если вы скажете «нет», то мне придется волей-неволей решить, что вы существо скучное и слабодушное.

— Иисус, Мария и Иосиф, да это страшнее смерти! — воскликнула Бриджет, почти захваченная жизнерадостностью Майкла. Он был прав. Незачем идти домой. — Я к вашим услугам, сэр.

— Тогда — начнем. Весь вечер еще впереди, и на все хватит времени. Итак — вперед, к Ли Хо, и я вам обещаю самый волшебный в вашей жизни ужин. Этот вечер вы никогда не забудете.

— Это точно, — еле слышно прошептала Бриджет. — К сожалению.

— Будьте внимательны, Бриджет, следующий камень шатается. Нет, левее. Оп! Ах!

— Майкл, как вы?

— Лучше некуда для человека, который только что шлепнулся на кусок бетона. Бутылку вина-то я спас, но, кажется, на мягком месте у меня появится изрядный синяк. И мне поутру может понадобиться сиделка.

— Не дурите. Господи, я порвала чулки, пока мы карабкались сюда. Да встаньте же, наконец, чтобы я поняла, где вы! Тут ужасно темно.

— Темно, но здорово, разве не так?

Бриджет остановилась, всматриваясь в темноту. До сих пор она шла на его голос, и луна освещала ей дорогу, но сейчас луна скрылась за облаком, а Майкл, растирая свой ушиб, решил, против своего обыкновения, минуты две помолчать.

Бриджет осматривалась, балансируя на двух больших камнях. Где-то поблизости был берег залива — она слышала мягкий плеск воды о берег. Сзади и слева от нее росли деревья, искривленные и согнутые за годы порывами морского ветра. Справа, там, откуда они пришли, были только камни, валуны да галька. Прямо впереди она увидела нечто ровное и прямоугольное, вроде сцены посреди пустоты. Сквозь черноту ночи она смогла рассмотреть несколько неподвижных предметов, среди которых слабо шевелилась какая-то расплывчатая фигура. Это был Майкл, но она видела только его руку с бутылкой вина.

— Майкл, ну поговорите же со мной, пока матерь луна не соизволит открыть свой лик, — взмолилась Бриджет.

— Как пожелаете, — отозвался он. — Дайте-ка подумать… Ах-ха! Вот оно!

Бриджет добралась до него, когда он произнес последние слова. Его голос понизился до баритона, когда он поднял к луне все еще не раскупоренную бутылку вина. Устав карабкаться по камням в потемках, Бриджет села рядом с ним. Страшно довольный собой, он посмотрел на нее.