— Есть. Маленькая сучка, она очень тихая.

— Возможно, я заберу ее с собой, когда поеду обратно. Мне всегда нравились приграничные овчарки. Но пока что я должен все время посвятить подготовке Элизабет к поездке. Необходимо сшить платье, которое она наденет на коронацию.

— Хотите сказать, что все эти платья, которые она вытащила из сундуков, не подойдут? — удивился Бэн.

— Подойдут, разумеется, но нужно еще одно, для особых случаев. Однако я был в седле целый день, и прежде всего мне необходимо поесть и отдохнуть. Тем более дело у нас очень ответственное: Элизабет должна выделяться на фоне всех этих одеяний цвета зелени Тюдоров и все же не затмить королеву.

— Не хотелось бы мне стать частью этого мира, — вздохнул Бэн. — Я всего лишь простой шотландский горец, таким и хочу остаться.

— Дорогой мальчик, — заметил лорд Кембридж, вскинув брови, — в тебе нет ничего простого. Я мог бы научить тебя манерам придворного, а твой природный ум помог бы тебе во всем остальном. Простой горец!

Он смешливо фыркнул и снова обратился к Элизабет:

— Когда ты уезжаешь?

— Когда королева пришлет за мной эскорт. Я написала, что не могу путешествовать одна, а все мои люди нужны здесь. Возможно, она решит, что я не стою таких трудов, и тогда мне вообще не придется ехать, — пошутила Элизабет.

— Это великая честь, племянница, — спокойно ответил Томас, довольно оглядывая зал: Фрайарсгейт всегда так уютен, и он с удовольствием бывал здесь.

Все последующие дни одежду Элизабет готовили к упаковке. Переделки были закончены. Нэнси проверяла, петли пятен на юбках и корсажах, все хорошенько чистила, пришивала отпоровшуюся отделку и подшивала края подолов. А лорд Кембридж обдумывал наряд для коронации.

— Тебе больше всего идет голубое, — объявил он наконец. — Совсем светлое. Как небо после бури. Нужно послать за Уиллом. У меня есть подходящая ткань, и он знает, где она лежит. Твой человек должен выехать на рассвете, тогда Уилл успеет приехать послезавтра.

За Уиллом послали, и тот быстро привез требуемую ткань. Узнав, для чего она понадобилась, Уилл искренне согласился с хозяином, и мужчины вместе со швеей стали трудиться над платьем.

— Дядя, ты умеешь шить? — поразилась Элизабет, не знавшая о столь удивительном таланте Томаса.

— Дорогая, как бы иначе я мог не отставать от моды, находясь так далеко от Лондона? Я сам переделываю собственные костюмы. Подобное умение жизненно необходимо джентльмену.

— Я воистину благоговею перед тобой, — прошептала она.

Том ухмыльнулся.

Ткань, привезенная Уиллом, оказалась парчой с узором из цветов и листьев. Платье имело квадратный вырез, отделанный вышивкой серебряной и золотой нитью. Рукава были узкими от плеча до запястья с расширявшимися, завернутыми кверху манжетами из кремового шелка. Костюм завершала длинная юбка колоколом. Талию обвивала тонкая золотая цепочка, с которой свисало маленькое зеркальце в золотой оправе, украшенной полумесяцем из жемчуга и несколькими сапфировыми звездами.

Сорочка была сшита из тонкого кремового батиста. Рукава, выступавшие за манжеты платья, были широкими, с изящной оборкой из золотого кружева на запястьях. Вырез сорочки был круглым, поскольку Том заявил, что скромная, но элегантная простота понравится королю.

— В руках короля наши судьбы, — добавил он. — Король, хотя я и не должен был бы этого говорить, страстно любил твою матушку, когда они оба были молодыми. И он относится к ее детям как заботливый отец.

— Его жена всего на несколько лет старше меня, — пробормотала Элизабет.

Лорд Кембридж покачал головой:

— А вот так ты не должна говорить, дорогая, особенно за стенами этого дома.

— Да, дядя, — покорно кивнула Элизабет, но тут же рассмеялась.

— И еще одно, — наставлял он. — К этому платью ты должна носить только жемчуг, и ничего больше. И отделанный жемчугом французский капюшон с кремовой батистовой вуалью. Так ты будешь выделяться из толпы, но не затмишь королеву.

Наконец все было готово к отъезду. Нэнси предстояло сопровождать хозяйку. Как-то днем Альберт подошел к Элизабет и попросил разрешения жениться на ее служанке.

— Я должна подумать, — ответила Элизабет и немного погодя отвела Нэнси в сторону: — Альберт хочет жениться на тебе. Ты согласна?

Нэнси покраснела.

— Он немного старше меня, но мужчина и должен быть старше своей жены. Я никогда не слыхала про него ничего плохого. Мы равны по положению, хотя он немного выше, но так и полагается. Думаю, из нас выйдет хорошая пара. Но я подожду, пока мы не вернемся домой.

Элизабет не спросила, любит ли Нэнси Альберта. В подобных браках любовь вовсе не была решающим фактором.

— Значит, ты согласна? — уточнила она.

— Согласна, — кивнула Нэнси.

— Тогда мы скажем ему вместе, — решила Элизабет и послала за Альбертом.

Он мгновенно пришел.

— Нэнси говорит, что хочет выйти за тебя, но оглашение будет сделано только после нашего возвращения из Лондона. Верно, Нэнси?

— Да, леди. Я еще раз побываю в большом мире, а потом вернусь и выйду за тебя, Альберт. Если тебе это по душе, значит, мы помолвлены.

— Конечно, по душе! — воскликнул мажордом.

Элизабет соединила их руки.

— Идите и подумайте, как праздновать свадьбу.

Теперь оставалось ждать королевского эскорта, и в один прекрасный день во Фрайарсгейт прибыл отряд вооруженных всадников, на бляхах которых красовалась роза Тюдоров. Была уже вторая половина апреля.

Главный вежливо представился капитаном Ярдли и сообщил Элизабет, что нужно выезжать завтра же.

— Королева приказала, чтобы мы поспешили в Гринвич. Ей не терпится увидеть вас.

Капитан был седым старым солдатом, который, очевидно, много лет служил королю.

— Я готова, — сказала Элизабет. — Повозка с моими вещами была выслана вперед несколько дней тому назад. Завтра мы остановимся в Оттерли, а потом мой дядя лорд Кембридж договорится о ночлеге по всему пути.

— Прекрасно, мадам, — кивнул капитан Ярдли. — Повозка задержала бы нас в пути.

— Я еду ко двору по приглашению королевы, сэр, и не могу захватить с собой всего одно платье. Повозка сейчас в Оттерли. А потом уже вашей обязанностью станет охранять мои вещи. Если мы и задержимся, королева простит меня, поскольку ответственность буду нести не я, — резко сказала Элизабет, глядя в глаза капитану.

— Да, мадам, — лаконично ответил он, решив, что подружка королевы так же вспыльчива, как и новая жена короля.

— Мама уезжает? — спросил Том, прощаясь с матерью.

— Да, но я скоро вернусь, солнышко мое, — пообещала Элизабет, целуя его розовые щечки. — Будь хорошим мальчиком, малыш Том.

Она поставила его на пол, и он ушел вместе с Сэди, которая из девчонки, качавшей колыбель, была возвышена в ранг няни.

У Элизабет сжалось сердце. Слезы покатились по щекам.

Ей не хотелось уезжать. Не хотелось покидать мужа и сына. Почему, во имя всего святого, Анна приказала ей приехать, зная, как она ненавидит двор? Впрочем, она не узнает ответа, пока не окажется в Гринвиче.

Элизабет, вздохнув, вскочила в седло.

Лорд Кембридж и Уилл ехали вместе с ними до Оттерли. Бэн тоже решил проводить жену.

— Давно пора повидаться с твоей сестрой и ее мужем, — заявил он. — В конце концов, мы родственники.

Элизабет не стала его отговаривать.

— Фрайарсгейт переживет день-другой без нас, сэр, — кивнула она.

— Но если хочешь, я останусь, — сказал он.

— Нет! — воскликнула она, но, поняв, что он шутит, замахнулась на него. — Шотландский негодяй!

— Кровь Христова! — ахнула Бэнон, когда младшая сестра с мужем вошли в дом. — Я все еще не могу привыкнуть к виду твоего мужа-великана. Да еще такого красавца!

Обняв сестру, она прошептала:

— Он весь такой большой?

— Да, — выдохнула Элизабет. — Завидуешь?

— Может быть, немного, — хихикнула Бэнон и, взглянув на Бэна, добавила: — Добро пожаловать в Оттерли, брат. Я рада нашей встрече. Роб, поздоровайся с мужем Элизабет!