— Он любит меня, — продолжала Элизабет.

— Да, и очень, но ты, разумеется, это знала, — тихо ответила мать. — Значит, вы помирились?

Элизабет кивнула и прошептала:

— Мама, я ужасно устала…

— Еще бы! Роды были долгие й достаточно тяжелые. Тебе нужно отдохнуть. Когда вернется Бэн, он отнесет тебя в спальню, — решила Розамунда, беря у нее младенца. — А кто будет качать колыбель?

Вперед выступила девочка лет двенадцати:

— Я здесь, леди.

— Только качай как можно осторожнее, — наставляла Розамунда.

— Да, леди.

— Она племянница Альфреда, — сообщила Мейбл. — Ее зовут Сэди.

— Хорошенько присматривай за моим внуком, Сэди, — велела Розамунда.

Девчонка энергично закивала.

Две служанки с помощью Нэнси принялись убирать все свидетельства недавних родов. К тому времени как они закончили, в зал вернулся Бэн, который отнес жену в постель. Вернувшись, он увидел, что Розамунда и Мейбл сидят за столом и завтракают. Вошел отец Мата и поздравил Бэна с рождением сына.

— Когда крестины? — спросил он.

— А твой отец приедет с севера? — спросила Розамунда.

Бэн покачал головой:

— Он не оставит свои земли. Но возможно, меня захочет навестить младший брат. Я хотел бы, чтобы он стал крестным отцом, вместе с лордом Кембриджем. Парнишка, похоже, крепок и здоров. Думаю, можно и подождать несколько недель, не так ли?

— Разумеется, — согласился священник. — Если вдруг возникнет срочная необходимость, я здесь, Бэн.

— В таком случае мы отложим крестины на первое августа. Это даст посланцу время добраться до Грейхейвена и привезти Гилберта, — решил Бэн.

— А я еду домой завтра, — объявила Розамунда. — Но сегодня нам нужно послать кого-то в Оттерли, чтобы сообщить кузену о благополучном прибытии его тезки в этот мир. Кто-нибудь, найдите еще одну колыбель, чтобы поставить в хозяйской спальне. Когда моя дочь проснется, настанет время приложить сына к груди. Она слишком слаба, чтобы спускаться в зал каждый раз, когда молодой Том проголодается. Малыш и девочка, которая качает колыбель, должны быть с ней. Она выбрала няню для ребенка?

— Можно подумать, я кому-то позволю заботиться об этом драгоценном малыше! — негодующе провозгласила Мейбл. — Я не так стара, чтобы не приглядеть за ним!

— Но Элизабет хочет, чтобы ты посоветовала, кого выбрать второй няней. Ведь тебе каждый вечер придется уходить домой к Эдмунду, — напомнила Розамунда. — Что, если ты заболеешь и некому будет ухаживать за пареньком?

— Что ж, есть еще Гризель, — неохотно признала Мейбл. — Мать Сэди. Вдова. Сэди ее младшая. Она будет хорошо вам служить.

— Поговори с ней, дорогая Мейбл, — попросила Розамунда.

Мейбл рассмеялась и погрозила ей пальцем:

— И не думайте подольститься ко мне, леди! Вспомни, я вырастила тебя и знаю все твои уловки. Я не так глупа, чтобы не понять, как необходима помощь женщины помоложе!

Розамунда нагнулась и поцеловала морщинистую щеку.

— Спасибо тебе. А вы, отец Мата, и ты, Бэн, садитесь и поешьте. Бэн, после завтрака тебе нужно отдохнуть. Отец Мата, почему у вас такой измученный вид?

— Я всю ночь молился за Элизабет и ее малыша, — тихо сказал священник. — Не думаете же вы, что только вашими усилиями все закончилось благополучно?

Он весело фыркнул.

— В таком случае вам обоим полагается отдых, — объявила Розамунда.

— Но у меня полно работы, — запротестовал Бэн. — Пора косить траву.

— Сегодня этим займется Эдмунд, — отмахнулась Розамунда.

Он не стал спорить, поскольку в жизни так не уставал. Словно сам дал жизнь своему сыну!

Бэн быстро поел и, извинившись, поднялся к себе. Но прежде чем лечь, он приоткрыл смежную дверь и вошел в спальню Элизабет.

Элизабет еще не успела заснуть, но ее глаза были закрыты. Волнение не давало спать. У нее сын! Первенец!

Услышав шаги, она встрепенулась.

— Ты поел? — спросила она мужа.

Тот уселся на край кровати и поцеловал ей руку.

— Да. Твоя мать считает, что мне нужно поспать, а Эдмунд присмотрит за косьбой.

— Она права, — согласилась Элизабет. — Ты был со мной всю ночь напролет. Правда, он самый красивый младенец на свете?

Она сияла от счастья. Счастья, которого не чаяла испытать.

— Да, прекрасный парнишка. А ты была такой храброй, моя милая женушка.

— Ты спас нас обоих, Бэн, — внезапно став серьезной, прошептала Элизабет. — Без твоей помощи я бы не родила. Я так ослабела… и если бы ты не вытащил малыша, мы оба умерли бы. А я не хотела умирать, не сказав тебе о своей любви.

— Я знал об этом без твоих слов, Элизабет. Недаром ты всегда питала слабость к шотландцам, верно? — поддразнил он.

— Да, — хихикнула она. — Всегда, муженек.

Он подался вперед, и их губы на секунду встретились.

— А теперь спи, любовь моя.

— Останься со мной, — взмолилась она. — Мне будет спокойнее лежать в твоих объятиях, Бэн. Больше не хочу спать одна!

Час спустя, заглянув в спальню, Розамунда увидела, как Бэн полулежит, обняв Элизабет, голова которой покоится на его груди. Оба крепко спали.

Розамунда неслышно прикрыла дверь. Благодарение Богу, она может спокойно ехать домой, зная, что между младшей дочерью и ее мужем воцарился постоянный мир. Для нее это стало большим облегчением: ведь столько времени в ее сердце не было покоя.

Она вошла в библиотеку, взяла пергамент и написала Томасу Болтону приглашение на крестины к первому августу.

Розамунда улыбнулась, почти слыша его протесты: ну вот его опять беспокоят. Но от Оттерли до Фрайарсгейта не так уж далеко. Он приедет. Также как Бэнон и ее муж. Правда, Розамунда потребовала, чтобы все ее внуки, если не считать двух старших девочек, остались дома. Приедет и она вместе с Логаном и сыновьями. И она напишет своему дяде Ричарду Болтону с просьбой отпустить Джона Хепберна на крестины племянника. Пусть Джон не родня ей по крови, все же он старший сын Логана. Праздник будет семейным!

Элизабет расстроилась, узнав, что мать уезжает. Но место Розамунды — в Клевенз-Карне. Элизабет заметила, что на этот раз слуги обращались с матерью почтительнее, чем с ней. Очевидно, последние недели беременности она не уделяла должного внимания их поведению. Пора напомнить обитателям Фрайарсгейта, кто здесь хозяйка!

Через несколько дней после рождения маленького Тома она попросила Бэна принести ее в зал, где и пробыла до вечера. Еще через неделю она уже сидела в библиотеке. Постепенно силы к ней возвращались, и она начала ездить верхом. Ко времени крестин Элизабет снова стала прежней.

— Дорогая девочка! — приветствовал ее лорд Кембридж. — Ты влюблена! Как это прекрасно! Уилл, разве любовь не прекрасна?

Он повернулся к секретарю, приехавшему вместе с ним.

Элизабет рассмеялась.

— Дядюшка, — сказала она, целуя его, — ты всегда так романтичен!

Настала очередь Уилла получить поцелуй хозяйки.

— Уилл, вижу, ты хорошо заботишься о Томе. Спасибо. Он мой любимый родственник. Входите же! Входите!

Вскоре прибыли Бэнон и ее Невилл.

— Джемайма очень расстроилась, когда мы не взяли ее с собой, — вздыхала Бэнон. — А я никогда не выглядела так хорошо после родов, как ты. Мой последний малыш тоже мальчик. Мы назвали его Генри, в честь короля.

— У меня просто не хватит места для всей твоей семьи, — пояснила Элизабет, не обращая внимания на жалобы сестры. — Мама решила, что будет лучше, если приедут двое старших. И без того наши братья спят на конюшне.

— Почему бы тебе не перестроить дом? — спросила Бэнон.

— Мы об этом подумываем.

— Итак, я наконец-то увижу того шотландца, за которого ты вышла замуж, — протянула Бэнон. — Где он?

Она обвела глазами комнату.

— Тот, кто выше всех ростом, — подсказала Элизабет.

— Раны Господни, Бесси! — воскликнула Бэнон. — Он великолепен! Как тебе удалось его заполучить?

— Я его соблазнила. И не называй меня Бесси!

— Быть не может! — воскликнула Бэнон, без особого, впрочем, возмущения. — Вот уж никогда бы не подумала, что ты способна на такое!