— Каллен, что с тобой?
Он глубоко вздохнул. Трубка его лежала в стороне, а от него резко пахло табаком. Он повернулся к ней и прикоснулся к ее щеке.
— Нужно было сказать тебе об этом раньше… Но я знал, что тебе будет больно. После осады… Ты ведь знаешь, что часть воинов Черной Акулы откололась — как можно больше напакостить поселенцам перед отходом на север?
Китти кивнула, почувствовав, как в теплой ночи руки ее покрылись холодными мурашками.
— Дом… — тихо сказал он, — …они сожгли его.
Оба долго молчали.
— Дотла? — наконец спросила Китти.
— Да. Прости меня, девочка моя.
— Мы могли бы его снова отстроить…
— Послушай, жена! — донесся до Китти раздраженный голос Каллена, лица которого она не видела. — Разве ты не знаешь, что я никогда не стану обрабатывать землю?
Он резко вскочил и зашагал к главным воротам, которые теперь почти никогда не закрывались. Он мог — она хорошо это знала — оседлать сейчас свою черную кобылу и галопом помчаться вдоль реки. Ведь не зря же она прожила с ним эти годы… Он всегда так поступал, когда ему было не по себе или когда на него кто-то давил…
Прислонившись к косяку двери, Китти закрыла глаза. Выступили слезы. Над ухом прожужжал москит, но она даже не отмахнулась от него, вспоминая густой запах, исходивший от земли участка Джентри по таким вот, как этот, теплым вечерам, нежный вкус родниковой воды, журчание ручья, впадающего в реку… этот мягкий голубоватый туман, поднимавшийся над высокой травой, когда в ней распускались цветы, а ветер пригибал их стебли к земле… Влечение к земле, думала она, сродни влечению на свет младенца в чреве матери, или влечению двух тел… или даже тяге к смерти, когда ты к ней уже готов, когда прожил жизнь так, как хотел…
Ее никогда не покидала уверенность в том, что когда-нибудь она обязательно вернется туда. Конечно, на время ей придется оставить эту мысль… но земля все же лежит там… ее земля, дорогая ее сердцу. И пока она жива, ничто не может отнять у нее эту землю!
Однако сейчас она постоянно думала о другом — в какой-то уголок сознания закралась мысль, не дававшая ей покоя:
«Я хочу организовать в форте школу».
Она высказала эту мысль Роману, и с тех пор мечта превратилась в твердое решение.
Однажды она пошла к роднику за водой, но, заметив вдали Романа, отставила ведра. Он возвращался с маисового поля — весь потный и коричневый от загара как индеец, — подошел и наклонился наполнить сладкой родниковой водой свою дыню-черпачок.
Роман долго раздумывал над ее признанием, задумчиво прищурив проницательные глаза.
Они сели в тени платана. Он улыбнулся:
— Мне кажется, это отличная идея.
— Ах, Роман, я так и думала! Мама до замужества была учительницей, она и всех нас выучила! Может быть, и я сумею… Все ее учебники сохранились.
— Не сомневаюсь, что ты справишься.
— Понимаешь, я подумала, что в один прекрасный день Майкла все равно придется учить — конечно, нескоро, я знаю… Но эта мысль заставила меня подумать и о том, сколько же детей здесь, в форте, не получают вообще никакого образования!
— Китти, тебе нет нужды убеждать меня! Я обеими руками за. Ну а что по этому поводу думает Каллен?
— Я ему еще не сказала, — призналась Китти. — Каллен несколько дней назад отправился в разведку. Хотя индейцы пока ведут себя тихо, некоторые предупреждают, что такой интенсивный приток поселенцев из-за кряжа наверняка расшевелит их… Для открытия школы нужно время. И к тому же помещение. Я знаю, что все хижины переполнены, но я обязательно найду место!
Роман широко улыбнулся:
— Может, поговорим об этом с полковником? — Он поднялся. — Пойдем! — Он протянул ей руку.
— Прямо сейчас? — изумилась Китти, вставая.
— А почему бы и нет?
Она торопливо наполнила водой ведра, Роман взял одно из них, и они зашагали к воротам форта.
Старый полковник сидел в своей хижине.
— Превосходная идея! — сразу же откликнулся он, и глаза его заблестели от энтузиазма. Давно они не видели полковника таким… Но через мгновение морщины на его лбу углубились, а взор помрачнел: — Черт подери, но где же я вас размещу?
— А если в одном из блокгаузов? — умоляюще посмотрела на него Китти.
Он пожевал узловатую костяшку большого пальца.
— Да… — наконец тихо сказал он как бы про себя, — разве что выделить вам место в блокгаузе в дальнем углу двора…
Ко времени возвращения в форт Каллена вопрос был уже решен, но Китти знала, что он согласится со всем на свете, лишь бы она забыла о переезде на Выдряной ручей…
Неожиданный рост населения форта создавал проблемы, с которыми прежде маленьким поселкам не приходилось сталкиваться. Полковник Кэллоувэй, осаждаемый поселенцами с жалобами, принял решение провести собрание, чтобы обсудить все возникшие трудности.
Оно состоялось в один из августовских дней. Едва взошло бронзовое солнце, все мужчины собрались в низине под ветвями громадного раскидистого вяза.
Вел собрание Джосая Лэнгфорд, который приехал со своей семьей в Бунсборо всего три месяца назад. Джосая называл себя землемером, но некоторые поселенцы подозревали, что он был обычным жадным захватчиком земельных участков, и в форте его никто не любил. Такие, как он, заполонили в последнее время всю страну…
— Сейчас наш поселок постепенно превращается в городок, — говорил Генри Портер. — И старожилы, основавшие форт, должны принять решение по этому поводу.
— Ты абсолютно прав, Генри, — сказал Уинфред. — Хэрродтаун — не единственный городок в Кентукки.
— Ну и что вы предлагаете? — крикнул Хоуп Скэггс.
— Пусть себе растет и дальше, что же еще остается делать? — предложил кто-то.
Эти слова мгновенно вызвали яростные возражения со всех сторон. В конце концов после жарких дебатов большинством голосов было решено навести порядок в использовании земель вокруг форта: временно прекратить распределение участков и соответственно строить меньше хижин.
— Ну а что скажет Роман Джентри? — прозвучал голос Лэнгфорда. — Я слышал, что он человек ученый и принимал участие в переговорах, в результате которых Кентукки стал округом Виргинии… Как вы считаете, Роман, что нам нужно сделать прежде всего?
Роман удивленно вскинул на него глаза.
— По-моему, — медленно начал он, — нам нужно учредить городок и назначить доверенных лиц, несущих ответственность за его планирование и управление им. Для этого необходимо направить прошение в законодательный орган штата — легислатуру.
— Вот видите! — воскликнул Лэнгфорд, явно довольный ответом. — Этот человек знает, что говорит! Легислатура начинает работу в октябре.
— Господи, за чем же дело стало?! — заорал Уинфред Бурдетт. — Пусть он и едет!
Идея всем понравилась, и мужчины приступили к голосованию за двух представителей форта, которым будет поручено доставить их просьбу в легислатуру. Полковник Кэллоувэй и Роман получили подавляющее число голосов, и после настойчивых уговоров все же согласились ехать.
Когда собрание закончилось, Лэнгфорд подошел к Роману. Радушная улыбка играла на его свежевыбритом лице с заметными следами синевы от густой бороды.
— Сегодня мы обсудили очень интересные вопросы, — вкрадчиво сказал он. — Приостановка распределения участков поблизости от форта, например… Знаете, мне по душе идея приобретения здесь кое-какой недвижимости. Хорошо бы и построить паром через реку…
Роман молча смотрел на него.
— Я очень честолюбивый человек, мистер Джентри. И я… — Лэнгфорд понизил голос, — намерен отблагодарить любого, кто сможет оказать мне помощь в осуществлении моих грандиозных планов.
— Отблагодарить?! — глаза Романа сузились, но Лэнгфорд, не замечая реакции собеседника, опрометчиво пошел в атаку.
— Да, — продолжал он елейным голоском. — Я весьма щедр к тем, кто оказывает мне услуги.
Роман сделал шаг к нему, и Лэнгфорд, спотыкаясь, отпрянул, заметив наконец, что таится в этих синих ледяных глазах. Он вскинул руки, словно защищаясь, но Роман просто взял его за лацканы камзола и чуть приподнял.
