Литмир - Электронная Библиотека

— Вы заслуживаете намного большего, — улыбнулась Лиллиан.

Прежде чем Энн смогла ответить, дверь открылась, и в гостиную вошел Саймон, а за ним Рис. Судя по их выражению, разговор, который они вели, был трудным и не очень приятным.

— Наконец-то… — Лиллиан с тихим смехом подошла к мужу.

Хотя ее лицо не выражало никаких эмоций, руку Саймона она сжала нежно и успокаивающе. Энн перевела взгляд на Риса. Он выглядел таким усталым, что она просто не могла оставить его в одиночестве. Рис смотрел на нее с изумленным напряжением, какого она прежде не видела. Молча погладив его руку, Энн молилась, чтобы он почувствовал ее поддержку и она помогла ему.

— Вы останетесь на ужин? — спросила Лиллиан.

Энн повернулась к хозяевам, но ответил Рис:

— Благодарим за приглашение, но мы устали после долгого путешествия. Думаю, нам лучше вернуться домой.

— Возможно, в следующий раз, — предложила Энн.

Однако взгляд мужа и выражение его лица ясно давали понять, что другого раза не будет. Что бы он ни сказал в кабинете Саймону, это не изменило, его решения расстаться с ней.

Саймон и Лиллиан проводили их в холл.

Энн видела боль мужа. Видела его решимость. И поняла, что Лиллиан права. Она должна отстоять свое будущее, свой брак, свою любовь к Рису.

Глава 15

Рис шагал по кабинету, не находя себе места. Последние два часа он пребывал в одиночестве. После ужина Энн сразу пожелала ему спокойной ночи и поднялась в свою комнату. Не желая признаться в этом вслух, он скучал по ней. Более того, он страстно хотел ее. Хотел ее прикосновений, ее улыбки, ее поддержки и утешения. Но сегодня он почувствовал в ней перемену, как во время, так и после их визита к Саймону с Лиллиан. В карете Энн выглядела расстроенной, безучастной, даже не спросила, о чем они с Саймоном разговаривали.

Дома за ужином она едва прикоснулась к еде и все время молчала. Под конец она пожелала спокойной ночи и отправилась в постель.

В общем-то перемена в ней была вполне объяснима. Возможно, Энн согласилась с его решением расстаться. Возможно, пыталась сделать их разрыв наименее болезненным.

Рис замер посреди комнаты. Ему почему-то не понравилась мысль, что Энн согласилась жить отдельно от него. Ведь она упорно боролась, чтобы остаться с ним, стольким пожертвовала. Мысль, что она подчинилась его воле, задела Риса. Хотя он знал, что это несправедливо.

Рис потер глаза. Сегодня он рассчитывал определиться со своим будущим, но Саймон только все запутал. А потрясение брата, когда он услышал о его намерении оставить Энн, вызвало еще большее смятение в его душе.

Невероятно, он столько лет был помолвлен с ней, считал Энн приложением к его будущему, и понадобилось все это, чтобы он вдруг понял, какой замечательной женщиной была его жена.

Рис сожалел, что должен навсегда потерять ее. Но если он скроет правду, то сумеет защитить семью, а также сохранить Энн.

Чарующая мысль. Если б только на горизонте не маячил шантажист, предвестник скандала и его гибели.

— Проклятие! — Рис толкнул дверь кабинета и покинул комнату, ставшую вдруг душной.

Он устал и поэтому едва не убедил себя, что может жить по-прежнему. Утром весь туман рассеется, и он снова возьмет чувства под контроль. Он не должен забывать, кто он. Он обязан помнить об ответственности за титул отца и свое будущее. И тогда он поймет, как уладить эти неприятные и сложные дела.

Рис в тишине поднимался по лестнице. Большинство слуг уже спали или заканчивали свои дела. Дойдя до верхней площадки, он посмотрел на дверь комнаты, в которой спала его жена.

На пороге он нерешительно остановился. Если он постучит, она позволит ему войти. Он знал… до некоторой степени надеялся… что она еще влюблена.

Но какой бы захватывающей ни была эта мысль, как бы страстно ему ни хотелось на несколько часов забыться в объятиях Энн, нечестно даже помышлять об этом. Прикоснувшись к ней, он дал бы ей тщетную надежду, что принесло бы ему новые муки, когда пройдет ночь.

Рис со вздохом отошел от ее двери и направился к себе. Войдя в гардеробную, он решил не вызывать камердинера, на побережье он вполне успешно раздевался самостоятельно, может сделать это и здесь.

Избавившись от сюртука, галстука и рубашки, он сел в кресло у огня и стал снимать сапоги. Дверь в спальню была открыта, и тут он увидел Энн.

Она лежала на его широкой постели и наблюдала за ним. Просто лежала и ждала.

Даже в их первую брачную ночь, которая теперь казалась далеким воспоминанием, Энн не была столь желанна. Хотя и тогда она — олицетворение невинности — довела его до безрассудства, чуть не лишив самообладания.

Но теперь ни в ее взгляде, ни в ее прозрачной ночной рубашке не было и следа невинности. Тонкий шелк едва прикрывал ее стройное тело, а белые кружева лишь подчеркивали округлость груди и твердость сосков. Это была ночная рубашка, предназначенная для соблазнения. И она полностью выполнила свое предназначение.

Рис был настолько возбужден, что мог взорваться, если бы она только прикоснулась к нему.

— Энн, — выдавил он. — Что ты здесь делаешь? Ведь ты собиралась лечь в постель.

Она медленно встала с кровати, и шелковые складки рубашки скользнули по ее телу. Когда она, покачивая бедрами, направилась к нему, Рис почувствовал легкий аромат ее духов. Боже, она пахла как солнечный свет, как сирень, как счастье. Подавив желание зарыться лицом в ее волосы, Рис сжал кулаки.

— А я и легла, — ответила Энн. — В твою постель.

Он тяжело сглотнул, когда она шагнула ближе и почти коснулась его своим телом.

— Мое место здесь, Рис. И ты знаешь, что это так. — Она положила руку ему на грудь.

— Нет, — хрипло произнес он, хотя его отрицание звучало не слишком убедительно.

Рис зажмурился, стараясь преодолеть искушение, однако представил на миг все удовольствия, какие они могли бы разделить этой ночью.

— Нет, — уже более решительно повторил он и убрал ее руку со своей груди. — Я не могу этого сделать. Мы не можем.

Ему показалось, что в глазах Энн мелькнула неуверенность. Но если она и была, то мгновенно исчезла. Энн соблазнительно улыбнулась:

— Я так не думаю. Напротив, я уверена, что мы в состоянии это сделать. Мы уже делали намного больше. К огромному удовольствию нас обоих. Или ты это отрицаешь?

Теперь Рис увидел новую сторону жены, ту часть ее, о которой он до сих пор не подозревал. Он не мог противиться ее чувственному тону, ее пальцам, опять коснувшимся его груди. На этот раз она медленно скользнула ими по его животу к поясу брюк.

Он чуть не задохнулся от головокружительного удовольствия.

— Так что, Рис? — настаивала она, расстегивая пояс. — Ты отрицаешь, что мы очень искусно доставляем удовольствие друг другу?

Хотя он едва мог дышать, он каким-то образом сумел выговорить несколько слов:

— Нет, Энн. Я не отрицаю, но…

Она положила конец его возражениям, просто закрыв ему рот поцелуем. Он прижал ее к себе и требовательно раздвинул ей губы языком. Энн громко вскрикнула, поднявшись на цыпочки, чтобы встретить его настойчивый язык. Ее руки продолжали свое дело. Правда, теперь медленнее, потому что он сжимал ее, но брюки в конце концов все же были расстегнуты и спустились на несколько дюймов. На этот раз, когда Энн терлась об него, шелк скользил по основанию его плоти, вызывая у Риса ни с чем не сравнимое ощущение.

Он со вздохом удовольствия отстранился и слегка откинул голову. Энн улыбнулась с таким собственническим выражением, какого он еще не видел. Но ему оно понравилось. Возможно, слишком понравилось.

— Видишь, дорогой, — прошептала она, подталкивая его к кровати. — Тебе это нужно. Я тебе нужна, особенно после сегодняшних испытаний. Почему ты борешься с тем, чего не можешь отрицать?

Энн почти точно повторяла его собственные мысли. Она ему нужна. И сейчас даже больше, чем раньше, потому что она могла дать ему хотя бы короткое забвение.

27
{"b":"146803","o":1}