Фатер нравилась квартира Бена, потому что, несмотря на скудость обстановки, было очевидно, что ее друг хорошо заботится о своих немногочисленных пожитках: например, полирует дерево, которое никогда прежде не полировалось, или заштопывает большую дыру в персидском ковре, на которую долгие годы не обращали внимания. Посреди стола в гостиной лежали три красивых больших черных камня, которые он нашел в русле реки. Его ботинки всегда были до блеска начищены и выстроены в ряд сбоку от входной двери. Один беглый взгляд на то, какие книги подобраны в его библиотеке, сообщал, что их обладатель, кем бы он ни был, отличался умом пытливым и разносторонним.

Сейчас привидение подошло к одной из этих книжных полок. Там стояло множество поваренных книг, но оно уже знало, что Гулд любит готовить. Тот мечтал когда-нибудь стать великим поваром. Однако не обладал для этого талантом: ему недоставало творческого воображения. Великий повар подобен великому художнику: и тот и другой видят мир так, как больше не дано никому. Далее, у них имеются требуемые умения, чтобы, во-первых, проявить это видение и, во-вторых, поделиться им с остальными. В конце концов, после нескольких попыток, включая годичное обучение на кулинарных курсах, Бен принял к сведению тот факт, что ему всего этого не дано. Вот почему он в итоге стал официантом: уж если он не в состоянии готовить для других изысканную еду, то, по крайней мере, сможет всегда быть с нею рядом.

— Что ты здесь делаешь?

Оно не слышало, как пес вошел в гостиную.

— Привет. Меня зовут Лин. А тебя?

— Честно говоря, не знаю. У меня в жизни было так много разных кличек. Нынче меня называют Лоцман.

— Лоцман?

Прежде чем пес успел ответить, Бен Гулд вошел в гостиную и направился к книжным полкам. Несколько раз погладив собаку по голове, он присел на корточки и стал вести пальцем по корешкам своих книг, пока не нашел того, что искал, — «Серьезную свинину» Джона Торна. [7]Бен хотел прочитать Фатер страницу о свиных отбивных.

Когда Гулд покинул гостиную, привидение спросило:

— Тебе нравится жить здесь с этими людьми?

Лоцман обдумал вопрос, прежде чем ответить:

— Да, нравится. Для меня это стало очень славной переменой.

Но дальше этого пес не продолжил, потому что из ванной комнаты внезапно раздался крик. Дверь распахнулась с грохотом, свидетельствующим о том, что в стене непременно останется выбоина, и из ванной выбежала по-прежнему голая Фатер, зажимая рот обеими руками.

— Бен!!!

Пес, Лин и человек — все бросились по коридору, чтобы выяснить, в чем дело. Когда Фатер увидела Бена, она оторвала руку ото рта и показала на ванную позади себя. Глаза у нее были безумные.

— В ванне вода коричневая, и в ней плавает рыба!

Теперь, когда привидение узнало, почему женщина кричала, оно успокоилось и расслабленно опустило плечи. У морских змеев невообразимо грязные пасти и языки в силу разнообразия и обилия тех гадостей, которые они постоянно пожирают. В пасти у морского змея для грязи — праздник. Этим объясняется коричневый цвет воды. А к телу морского змея липнет множество рыбок-лоцманов. Лин могло предположить, что несколько этих рыбок пробрались в ванну Гулда.

Лоцман не понял ничего из того, что сказала женщина, но голос у нее был визгливым. Когда с людьми происходит нечто подобное, это недобрый знак. Очень недобрый. Когда они обращаются к такому истерическому тону, это обычно означает, что собаку либо вот-вот ударят, либо не будут обращать на нее внимания, изрядно просрочив час кормежки.

Бен не знал, что делать. Несколькими минутами раньше он уже видел в ванне рыжевато-коричневую воду. Будучи джентльменом, предпочел промолчать. Но теперь его призывали посмотреть на нее в присутствии Фатер. Это означало, что ему придется задавать своей новой подруге неловкие вопросы, чего ему совсем не хотелось. Кроме того, теперь в ванне оказалась еще и рыба.

Привидению было любопытно, как Гулд с этим управится.

Пес подошел к женщине и для пробы прислонился к ее голой ноге, чтобы проверить, какое у хозяйки настроение.

— Бен?

— Да?

— Ты собираешься посмотреть или нет?

— Да.

— Но ты же с места не сдвинешься.

— Да нет, иду уже. Я просто думал, не стоит ли что-нибудь с собой прихватить. Думаю, не стоит. Иду немедленно.

Он хлопнул себя руками по бедрам, понимая, что не остается ничего другого, кроме как идти.

Как и следовало ожидать, ванна оказалась наполовину наполнена водой цвета кофе с молоком и две очень маленькие черные рыбки плавали в ней достаточно близко к поверхности, чтобы их можно было видеть.

Фатер стояла сзади, прижимаясь к его спине. Положив одну руку ему на плечо, она тоже всматривалась в воду. Он чувствовал спиной ее теплые груди и тело, и голову ему наполняли образы того, чем он предпочел бы заняться с нею прямо сейчас, вместо того чтобы смотреть на грязную воду и рыбу у себя в ванне.

Всю жизнь Бен Гулд, сталкиваясь с той или иной неприятностью, проделывал одно и то же. В течение нескольких секунд, прежде чем взглянуть в лицо фактам и найти выход из затруднительного положения, он воображал себе идеальное мгновение в идеальном мире, где ему не пришлось иметь дело с чем-нибудь подобным.

К примеру, прямо сейчас, прежде чем отрыть рот, чтобы как-то прокомментировать беспорядок в ванне, Бен вообразил, что вместо того, чтобы находиться вместе в ванной комнате, они с Фатер сидят за кухонным столом. Она, конечно, по-прежнему не одета, что привносит в это мгновение восхитительную интимность. Весело смеясь, она говорит: «Мне только что представилась самая безумная картина. Я смотрела в свою чашку кофе и на мгновение вообразила, что это не кофе, а вода в ванне. И там плавает рыба! Ну не странно ли? Откуда могла взяться такая бредовая мысль?»

Привидение внимательно сканировало мысли Бена. При этом оно понимало, что вся ситуация надуманна и искусственна. Как можно ответственно судить о способности человека рассуждать, основываясь на чем-то столь противоестественном, как то, что только что с ним произошло?

— Нет, так неправильно, — вслух сказало привидение и единым усилием своего сознания воплотило фантазию Бена в действительность.

Бен и Фатер внезапно оказались сидящими друг напротив друга за кухонным столом. Она упиралась в стол локтями, держа в руках кофейную чашку.

Потрясенный резкой переменой обстановки, Бен обеими руками ухватился за стол, словно бы для того, чтобы не упасть.

— Бен?

— Погоди секунду. Всего одну секундочку.

Он встал и, не сказав более ни слова, поспешил из кухни в коридор и снова в ванную. На этот раз ванна была пуста. В ней не было ни рыжевато-коричневой воды, ни рыбы, ни морского змея. Фатер вошла туда вслед за ним, по-прежнему держа в руках чашку с кофе. Она снова прислонилась к его спине.

— Эй, что ты делаешь?

— Хм. Хотел посмотреть, нет ли в ванне рыбы, как ты говоришь.

— Очень мило с твоей стороны, но, Бен, это же была просто моя сумасшедшая фантазия.

Ум у него заходил за разум, взгляд метался по всей ванной, выискивая хоть какую-нибудь зацепку, которая могла бы сообщить ему о том, что только что здесь произошло.

Согнув колени и упершись в них подбородком, привидение сидело в пустой ванне, наблюдая за ними.

Этот кинотеатр находился в самом ужасном районе города. Ни при каких обстоятельствах вам не захотелось бы туда пойти. В дверных проемах торчали подвыпившие бродяги. Собаки выли, шлюхи ныли, нищие хмурились вам в лицо самым угрожающим образом. Взгляд каждого из них говорил — раскошеливайся, не то тебе несдобровать. Один чуть не наступил на Лин. Привидение протянуло руку и легонько коснулось кончика его хлюпающего носа. Человек повалился на колени, настолько сокрушенный испепеляющей болью во всем своем теле, что лишился даже способности кричать.

Внутри кинотеатр выглядел гораздо лучше, будто здесь ничего не менялось с начала 1950-х годов. Возле огромной, ярко освещенной буфетной стойки пахло попкорном. У дверей стоял тощий прыщавый парень, который брал у вас красный билет, разрывал его на две части и возвращал вам корешок. Перед удобными широкими сиденьями, обитыми бархатом, было так много пространства, что, усевшись в них, можно было почти полностью вытянуть перед собой ноги.