Джонет по своей природе была общительна, но Мерсер знал, что утренние часы отводились для того, чтобы распланировать дневные дела и встретиться наедине с детьми. Сегодня очередь Мерсера быть вызванным в святая святых, поскольку, как он давно узнал, возраст, и положение не освобождают от взбучки или, что еще вероятнее, от допроса. Кроме того, его мать имела неприятную склонность знать то, что ей не следовало.
О, он с ней не поссорится. Даже мать не осмеливалась давить на него. Но есть вопросы, на которые он не будет отвечать даже себе. И он не мог смотреть брату в глаза, хотя нельзя сказать, что Робина это волновало бы. Что же касается Зоэ, то в тех редких случаях, когда их дорожки пересекались, она просто отводила взгляд и выходила из комнаты, как только он в нее входил.
Так что почти неделю Мерсер успешно избегал всех. Это было не слишком трудно. Обстановка в окружающих деревнях ухудшалась, и близилось время жатвы.
— Садитесь, садитесь оба. — Джонет нетерпеливо указала на кресла.
И они сели, составив странное трио: графиня, маркиз и дворецкий.
Джонет основательно намазывала маслом кусочек хлеба. Она, казалось, могла, есть сколько угодно и, выносив шестерых детей, не прибавила в весе, насколько мог видеть Мерсер.
— Какие новости от виконтессы де Шеро, дорогой? — невинно спросила она, опуская нож в баночку с джемом. — Есть что-нибудь?
— Только ее письма, — сказал Мерсер. — Все как обычно. Похоже, она поживает вполне хорошо.
Джонет посмотрела на Доналдсона.
— Чарли, твой сыщик все еще наблюдает за ней?
— Да, следует за ней по пятам, — ответил он низким голосом. — И прибыл очередной пакет от вашего Кембла.
— О Господи. — Мерсер медленно выдохнул. — Что на этот раз?
— Парюра [3]с изумрудами и алмазами. — Доналдсон жалостно посмотрел на него. — И все ее части — это не простые безделушки.
— Сколько же это мне будет стоить? — пробормотал Мерсер.
— Как скажет ваш мистер Кембл, — ответил Доналдсон. — Мы зависим от его милосердия. Мы здесь, а она свободно разгуливает по Лондону.
— Спасибо, Чарли, — ответил Мерсер. — Все так. Но печально видеть, что человек должен платить за свои грехи.
На длинном лице Доналдсона появилось выражение жалости.
— Думайте об этом, парень, как об инвестиции в ваше будущее.
— В твою свободу, — поправила мать, ткнув ножом в сторону Мерсера. — И вспоминай об этом, мой мальчик, когда у тебя появляется соблазн укорить брата. Честно говоря, еще неизвестно, кто из вас создал большую проблему.
Доналдсон едва не фыркнул от смеха, быстро заменив его кашлем.
«Ох, вы и половины всего не знаете», — подумал Мерсер и немного мрачно сказал:
— Спасибо вам обоим за мудрые наставления.
— Пожалуйста. — Джонет доела тост и вытерла пальцы. — Чарли, передай Стюарту газету, которую я положила на диван.
— Газету? — спросил Мерсер.
— Да, она прибыла вчера пакетботом из Кале, — продолжала мать, — но я только просмотрела ее. Возьми ее в свой кабинет, мой мальчик, и разверни на двенадцатой странице. Если твой французский все еще на должном уровне, ты найдешь там кое-что крайне интересное.
Доналдсон передал ему свернутую газету.
— Какие новости из Франции могут меня заинтересовать? — глянул на нее Мерсер.
Мать холодно улыбнулась:
— Несчастный случай в семье графа де Шеро. Его дядя и два кузена пропали в море недалеко от берегов Алжира и, вероятно, погибли.
Мерсер тихо присвистнул и уставился в газету.
— О Господи! Старый герцог?
— Да, — ответила мать. — Я бы посмеялась, если бы не такая трагедия. Но Клер ведь может не считать это катастрофой?
Мерсер встретился глазами с матерью. Он прекрасно понимал, к чему она клонит.
— Если граф обнаружит, что она носит моего ребенка, ее мнение не будет иметь значения. Он обратится в суд и откажется от ребенка и от нее.
Его мать повела узким плечом.
— А если она не беременна? Мерсер задумчиво вздохнул.
— Не могу сказать, — ответил он. — Шеро не счастлив с женой.
Графиня снова улыбнулась.
— Но твоя Клер очень умна, мой дорогой, — пробормотала она. — Как я понимаю, ты сегодня возвращаешься в Фромли? И папа должен сопровождать тебя?
Лицо Мерсера вытянулось.
— Да, пастор умер, — сказал он, откладывая газету. — Папа собирается поговорить с младшим священником и выяснить, какие нужды у общины.
— В нашем современном мире, со всеми вообразимыми удобствами, так ли было трудно сделать прививку! Что он себе думал?
— Теперь он вообще не думает, — печально сказал Мерсер, задвигая кресло. — Чарли, ты положишь пакет от Кембла в сейф? — Он наклонился поцеловать мать. — Хорошего дня, мама.
— У меня все дни хорошие, — безмятежно ответила она. — Задержись, пожалуйста.
Доналдсон тоже поднялся. Джонет повернулась к нему.
— Чарли, — сказала она сладко, — мисс Армстронг следующая в моем списке.
С ужасным чувством Мерсер шагнул к окну и смотрел в него невидящим взглядом.
— Я должен идти, мама, — сказал он, когда дверь за дворецким закрылась. — Папа скоро будет готов ехать.
— Чепуха, — ласково ответила она. — Я бы услышала стук копыт. Ты же знаешь, какой у меня острый слух.
Мерсер обернулся и прислонился бедром к подоконнику.
— Хорошо, — пробормотал он. — Что ты хотела сказать мне такого, о чем нельзя говорить при Чарли?
Лицо матери смягчилось.
— Ничего, милый. Я просто хотела услышать, как поживают арендаторы. Миссис Фитч… она все также плоха?
— Так же плоха, как и в тот день, когда мы обсуждали это в последний раз, — ответил Мерсер. — Это ведь было вчера?
— В самом деле? — Мать начала расправлять складки платья.
— Мама, ты знаешь, что она уже несколько лет плоха, — продолжал Мерсер. — Я очень боюсь, что она не переживет оспу.
— У нее четверо детей! Что будет с ними?
— Трагедия, вероятно, — спокойно признал он. Несмотря на сочувствие матери семье Фитчей, после пятиминутной беседы Мерсер признал поражение. Мать задерживала его… но для чего? Она спрашивала о том, что уже знала: о видах на урожай, о ремонте крыш, о самых банальных мелочах. Потом она резко встала.
— А теперь иди, дорогой, — сказала она, потянувшись к сонетке. — Я знаю, что у тебя много дел.
Мерсер поклонился и вышел.
Зоэ была в классной комнате. Покачивая на колене своего сводного брата Каллума, она завтракала с Валерией, Арабеллой и остальными девочками, когда за ней пришел Доналдсон.
— К леди Килдермор? — повторила Зоэ. Доналдсон поклонился.
— Да, мисс. Когда вы позавтракаете, конечно.
— Спасибо, я закончила. — Отложив салфетку, Зоэ поднялась, придерживая на бедре мальчика. — Я спущусь вниз.
— Зоэ! — начала подлизываться Давиния. — Ты сказала, что пойдешь со мной и Вэл в деревню!
Поцеловав брата, Зоэ передала его няне и погладила Дав по голове.
— И я пойду, — пообещала она, пытаясь скрыть внезапную неловкость. — Но днем. Ты же знаешь, что вашей маме нельзя возражать.
Давиния надула губки, но ничего не сказала. Всех их по утрам вызывали пред очи Джонет. Теперь настала очередь Зоэ.
С бьющимся сердцем спустилась она на один этаж в свою спальню, чтобы привести в порядок волосы и лицо.
Перед завтраком она играла в лошадки с Каллумом, его подначила Фрея Амхерст, считавшая это отличной шуткой.
Счастливые крики Каллума всегда радовали Зоэ. В последнее время она большую часть дня проводила в детском крыле, казалось, это единственное место, где ее сердце могло обрести относительный покой. С детьми она могла быть собой. Они не жалели ее и не избегали. Они просто ее любили, особенно маленький Каллум.
По крайней мере, хоть кто-то ее любит. Робин начал проводить не только ночи, но и дни в деревенской таверне, приходя, домой лишь на обед и часто пьяным, хотя Зоэ питала надежду, что никто, кроме нее, этого не замечает. Словно чтобы компенсировать отсутствие Робина, его родители стали чрезмерно активными.