Эми дошла до Менлав-авеню. Посредине проходила трамвайная линия. Эми спросила у какой-то женщины, как добраться до Ньюсхэм-парка.

— Вот как раз подходит трамвай, дорогуша. Сойдешь на Лодж-лейн и попросишь кого-нибудь показать тебе трамвай, идущий на Шейл-роуд. Я не помню номера, — ответила женщина и встревоженно добавила: — Ты хорошо себя чувствуешь, девочка? Ты выглядишь очень скверно.

— Мне просто нужно присесть. — Ко всему прочему Эми страшно замерзла, потому что на улице резко похолодало. Как только она попадет домой, она сделает себе горячий чай и ляжет в постель. Трамвай остановился, и Эми забралась в него.

Ей очень хотелось к маме, но на этой неделе мать работала в вечернюю смену и возвращалась домой лишь к одиннадцати часам. Но больше всего Эми хотелось увидеться с Кэти. Она рассказывала Кэти все, что не могла рассказать маме. Мама ни за что не должна узнать о миссис Паттерсон, но Кэти запросто могла бы обратить все в шутку, и они бы вместе посмеялись над ситуацией. Эми вдруг поняла, что в последний раз видела подругу еще до начала войны. Где-то до сих пор лежит кремовая кружевная блузка, купленная в Лондоне. Она так и не нашла времени, чтобы подарить ее Кэти.

— Лодж-лейн, — закричал кондуктор.

Эми сошла с трамвая и пересела на другой, идущий на Шейл-роуд через Ньюсхэм-парк. Добравшись домой, выпив чая и оказавшись в постели, она хорошенько поплачет, накрывшись с головой одеялом. Эми надеялась, что Барни никогда не узнает о визите к его матери и о том, как ужасно себя повела свекровь. Он, конечно, не скажет «так тебе и надо, милая» или что-нибудь в этом роде, но наверняка так подумает.

И вот наконец она отпирает дверь дома и молится, чтобы капитану Кирби-Грину не вздумалось в этот момент возникнуть из своей квартиры и начать с ней светскую беседу. К счастью, его, видимо, не было дома, и Эми удалось беспрепятственно добраться до своей квартиры, хотя ее шаги становились все медленнее, а когда она достигла последнего лестничного пролета, она уже с трудом переставляла ноги. Ей в голову закралось ужасное подозрение относительно того, что с ней происходит, но она старалась об этом не думать.

Эми заставила свои подкашивающиеся ноги переступить через порог квартиры и рухнула на кожаный диванчик. Положив голову на подлокотник, она мгновенно уснула. Эми снилось, что ее царапает рыжая кошка с зелеными глазами. Сначала кошка ходила вокруг нее, громко шипела и злобно подергивала хвостом. Молниеносным движением пушистой лапы она разорвала чулок, на коже выступила кровь. Затем она запрыгнула Эми на колени и начала раздирать ей руки. Длинные царапины горели огнем и покрывались капельками крови. Кошка попыталась добраться до лица и глаз, но Эми проснулась и обнаружила, что ее разбудила не кошка, а боль в животе, чудовищная, невыносимая боль, выкручивающая все внутренности. Эми вскрикнула и попыталась встать, но вместо этого соскользнула с диванчика на пол и, к счастью для себя, потеряла сознание.

— Эми, Эми!

Эми покачала головой. Кто-то шлепал ее по щекам. Шлепки были легкими, и ей было ничуть не больно, но очень неприятно.

— Эми, открой глаза, будь хорошей девочкой. — Опять шлепки, уже сильнее.

Она открыла глаза и увидела незнакомого мужчину, который склонился над ней и приготовился опять шлепать ее по щекам. Она лежала в своей постели, а он сидел на краю кровати.

— А вот и ты! — жизнерадостно воскликнул он. — С возвращением в ряды живущих.

— Кто вы? — прохрипела она. Это был мужчина плотного телосложения с очень красным лицом, добрыми глазами и шапкой седых волос. Его присутствие скорее удивило, чем испугало ее.

— Я доктор Шиард. Как ты себя чувствуешь, дорогая?

— Кажется, хорошо. — Боль исчезла, оставив вместо себя пустоту. Эми казалось, что ее тело выстирали и пропустили через вальцы.

— Боюсь, ты потеряла ребенка, милая, — мягко сказал доктор Шиард. — У тебя случился выкидыш.

Слезы заструились по ее щекам. Это произошло так быстро, будто они ждали где-то в глазах, готовясь пролиться.

— Это был мальчик или девочка? — В глубине души Эми подозревала, что ее беременность под угрозой.

— Срок был слишком маленький, чтобы определить пол, — доктор ласково сжал ее плечо.

Она попыталась сесть, но оказалось, что у нее нет на это сил.

— Как вы сюда попали? Я хочу сказать, как вы узнали, что мне нужен врач? — Эми вспомнила свой крик. Может быть, кто-нибудь в доме услышал и позвал врача. Где ее ребенок? Она решила, что не хочет этого знать.

— Тебя обнаружил Лео, — пояснил доктор Шиард. — Он позвонил мне, и я сразу же приехал.

— Лео? — среди ее знакомых не было человека с таким именем.

— Лео Паттерсон, отец Барни.

Неужели он явился, чтобы повторить требование своей жены никогда более не осквернять порог их дома своим появлением?

— Где он?

— В другой комнате, делает чай. — Доктор поднял голову и завопил: — Эй, старина, чай уже готов?

— Будет готов через минуту. — По крайней мере, у мистера Паттерсона, в отличие от его жены, был приятный голос и ирландский акцент был не таким сильным.

— Я не останусь к чаю, — сказал врач. — Мне пора. Я выпью чай дома и буду готовиться к вечерней операции. Но прежде чем я тебя покину, я хотел бы, чтобы ты выпила вот это. — Он помог Эми сесть и взял с тумбочки две таблетки. — Открывай рот. — Эми послушно открыла рот, он положил в него таблетки и подал ей стакан воды. — Как твой живот?

— Я его не чувствую.

— Вполне возможно, позже он начнет болеть. Я оставил еще две таблетки. Примешь их перед сном.

— Спасибо.

Доктор Шиард поднялся на ноги, взял потертый черный кожаный чемоданчик и направился к выходу. У двери он остановился.

— Скорее всего, завтра ты будешь свежа, как огурчик, но если тебя что-то станет беспокоить, позвони мне. Вот мой телефон. — Он вернулся и положил на тумбочку рядом с таблетками белую карточку. — Мне очень жаль твоего ребенка, но ты здоровая молодая женщина, и, когда Барни вернется домой, у вас будет достаточно времени, чтобы родить еще много детей. До свидания.

— Спасибо, доктор, — пробормотала Эми.

— Ты уже уходишь, Боб? — поинтересовался приятный голос. Совсем как у Барни, подумала она.

— Именно так. Пациентка хорошенько выспится ночью и будет в полном порядке. Если сможешь, постарайся не давать ей вставать с постели. Пока, старина. До скорого.

Входная дверь захлопнулась. Одновременно открылась дверь спальни, и вошел Лео Паттерсон. Точно так же, как Эми не ожидала, что мать Барни будет выглядеть так молодо, она не ожидала, что отец Барни будет так похож на ее мужа. Лео казался постаревшей версией своего младшего сына: тот же рост, те же темно-каштановые волосы, разве что короче подстриженные, те же красивые карие глаза. Его лицо было жестче, и вокруг глаз залегли крошечные морщинки, но это вызвало у Эми странное ощущение, как будто прошла четверть века и она видит своего мужа таким, каким он станет в будущем.

— Привет, — сказал мистер Паттерсон, ласково улыбаясь. — Мне очень жаль, что все так получилось. Как ты думаешь, что послужило причиной?

При виде его улыбки Эми с облегчением вздохнула. По крайней мере, он не будет с ней груб.

— Первый раз я почувствовала боль в вашем доме, — ответила она.

Он гневно нахмурил лоб.

— Это все из-за Элизабет? Она тебя расстроила?

Так значит, мать Барни зовут Элизабет. Это было одно из любимых имен Эми.

— Она действительно меня расстроила. То, что она сказала, расстроило бы кого угодно, но я почувствовала боль еще до встречи с ней.

Тем не менее если бы ей предложили присесть, все, быть может, обошлось бы. И если бы сразу вызвали врача, ребенка, возможно, удалось бы спасти.

— Хорошо. Нет, ничего хорошего в этом, конечно, нет. — Мистер Паттерсон слегка покраснел от собственной бестактности. — Но ты понимаешь, что я хотел сказать. Элизабет ни за что не простила бы себе, если бы стала причиной того, что ты потеряла своего ребенка, нашего первого внука.