Дэнни вдруг заметил, что сидит, размышляя, уже пятнадцать минут. Сид, должно быть, уже заждался его. Мальчик с трудом поднялся на ноги. Лилипут находился у Джонни ночью! Он был там и… о чем-то разговаривал со старшим братом! «Этого не может быть!» — прошептал мальчик. Тогда откуда раздался этот хриплый смех, и с кем разговаривал Джонни? Не верится, что брат бредил во сне! Он разговаривал с Лилипутом! Эти близнецы, задушенные… проволокой!!! Дэнни понял, что уже сегодня он должен действовать. Иначе будет поздно! Он не знал, какие выводы сделал из его откровений мистер Лоулесс, но ему показалось, что тот ему не поверил, посчитав, что после смерти матери у мальчика от горя помутилось в голове. На помощь шерифа рассчитывать не приходилось. То, что от кровотечения много дней никто не погибал, совсем не значит, что этого не произойдет в ближайшее время. Потом еще и еще. И когда этому придет конец? Предательский внутренний голос прошептал: «Тогда, когда нам всем придет конец, Дэнни, всем!» Надо что-то предпринять! С этой мыслью Дэнни покинул дом.

— Что ты хотел мне сказать? — Сид, казалось, похудел еще больше. Под глазами — темные круги.

— Многое. Но придется покороче. — Дэнни на минуту замолчал.

— Мои меня даже в школу не хотят пускать, — неожиданно признался Сид. — Даже если бы не отменили занятия, я все равно остался бы дома.

— Почему?

— Не знаю. Мне кажется, мы уедем из Оруэлла, Дэнни. Поэтому папа и уволился с работы.

— Уедете из-за Миранды?

— Не только из-за нее. Мама говорит… Дэнни, ты извини, но я слышал, как она говорила, что твоя мама умерла из-за какой-то неизученной болезни. И эта болезнь может оказаться заразной. Она боится. И папа тоже.

— Может, они даже против, чтобы я приходил к тебе? — Дэнни почувствовал глубокую обиду, но виду не подал.

— Нет, что ты! При чем здесь ты?

— Но ведь я жил в одном доме с моей мамой! — веско заметил Шилдс — И если болезнь заразна, то кто, как не я, подхватил эту заразу?

— Не знаю, Дэнни. — Сид пожал плечами. — Тебя не должно волновать, что они думают про тебя. Ты — мой друг. Неужели ты думаешь, что после смерти Миранды они будут мне запрещать видеться с друзьями? Лучше расскажи мне, что хотел.

— Хорошо. — Дэнни подсел к Силу поближе и с удовлетворением заметил, что друг тоже подался в его сторону. — Слушай. Я тебе говорил про проволоку? Которую Лилипут оставил в моей комнате?

— Да, говорил.

— Сид, скажи честно. Ты веришь, что Лилипут — не мои бредни или выдумки? Только честно!

— Конечно верю! После… Миранды — верю!

— Так вот. Я почти уверен, что Дэвида и Тони задушили этой проволокой. Когда я шел к тебе, я хорошенько облазил то место, куда на прошлой неделе выбросил проволоку. Прошли какие-то дни, она должна была лежать там в траве, но я ничего не нашел. Кому она вообще нужна?

— Откуда ты знаешь, что это именно та проволока?

— Знаю и все! По-другому не может быть.

— Но почему?

— Потому что, прежде чем исчезнуть, Лилипут просил отнести проволоку именно на загородную свалку. Туда, где потом и нашли двойняшек Пэгрью. Я думаю, он знал, что проволока понадобится!

— Значит, их задушил Лилипут? Но ведь… он же слишком мелкий! Как он это сделал? А, Дэнни?

— А как он сделал так, что у моей мамы вышла вся кровь без единого пореза? Как он сделал так, что Миранда до смерти замерзла в теплом доме? — Голос мальчика дрожал. Сид ничего не ответил. — Знаешь, я думаю, это сделал не лично он, а… кто-нибудь другой. Не знаю, кто это, но он воспользовался проволокой Лилипута. Человечек участвовал в этом косвенно. Но он знал, что нужна именно проволока.

— И кто же это мог быть? — Сид говорил очень тихо, поглядывая на пол, словно опасался, что Лилипут вот-вот покажется.

— Я не знаю, Сид, — честно признался Дэнни, — но мне почему-то кажется, что Лилипут… НИКОГДА не покидает ДОМ.

— С чего ты это взял? Как он тогда забрался к нам?

— Как? — Вопрос был очень серьезным. — А ему и не нужно было никуда забираться! — неожиданно даже для себя выпалил Дэнни. Это вырвалось у него совершенно непроизвольно, но мальчик вдруг почувствовал, что, сказав наугад, он попал в точку. Во всяком случае, близко. — Сид, мы многого не знаем. Может, никогда не поймем. Я просто чувствую, что Лилипут попадает из одной комнаты в другую не так, как люди. Он вообще не человек. Он только очень похож на нас. Уменьшенная копия, и все. А копия (тем более уменьшенная) — не оригинал! Большая разница. Точно так же из одного дома в другой он попадает не так, как ты или я. Хотя вот с домами и комнатами в одном доме может быть как-то иначе…

— Подожди, Дэнни! — зашептал Сид. — Получается, он… может сейчас попасть, как он там это делает, к нам и… слышать, о чем мы с тобой говорим?

— Получается, Сид, получается, — сказал Дэнни тоном ректора, сообщающего нерадивому студенту об отчислении. Почему-то мысль, что человечек может раскрыть их планы, да и вообще его незаметное присутствие не пугали Дэнни. Наверное, чувство, что он неожиданно напал на (пусть смутный) какой-то след, ведущий к пониманию сути человечка, наполнило его радостью, которая на какое-то время, казалось, не пропустит ни при каких обстоятельствах в его душу страх. Конечно, Дэнни прекрасно понимал, что мог ошибаться, но все же было ясно, что он сдвинулся с мертвой точки. — Мы ничего не можем с этим поделать, поэтому придется мириться, Сид!

Тот расширившимися глазами смотрел на друга. По его испуганному лицу трудно было определить, согласен он с Дэнни или нет.

— Что ты предлагаешь? — неуверенно спросил он.

— Я думаю, что этот засранец… — Дэнни сделал паузу потому, что Сид закашлялся, — что этот засранец, — упрямо повторил мальчик, — спит, как и мы. Наверное, днем. Ну, гораздо чаще днем, чем ночью. Ему нужно где-то спать, Сид. Но днем в доме ходят люди. Открывают ящики, шкафчики, что-то кладут или достают. И кто-нибудь может наткнуться на него. На Лилипута. На спящего. Один раз я застал его в ящике стола на кухне. Но я промедлил. И не убил его. А ведь мог. Человечек беспомощен, когда спит. Я думаю, он подыскал себе местечко, где может чувствовать себя в безопасности. И спит себе, как кот в своем домике. Это место — в спальне моего брата. После смерти мамы туда не заходят ни тетя, ни папа. Нет, папа иногда заходит на секундочку, чтобы разбудить Джонни. Но обычно брат просыпается сам. Он и комнату убирает теперь сам. А я к нему вообще не могу зайти. С самого переезда. Черт его знает, почему это происходит, но в таком случае для Лилипута там самое удобное место.

— А если его обнаружит Джонни? — заметил Сид. — Он может увидеть Лилипута точно так же, как и ты.

— Нет. Джонни редко сидит дома. А если и сидит, так редко заглядывает в стол или в шкаф. Тем более, и это самое главное, Джонни не знает про Лилипута, а я знаю. Если он увидит его спящим, то ничего ему не сделает, и Лилипут останется жив.

— Тогда почему ты до сих пор не рассказал ему про Лилипута? — сердито пробубнил Сид.

— Потому что он не станет даже разговаривать со мной!.. — выкрикнул Дэнни, затем, сбавив тон, добавил: — И не поверит.

— Откуда ты знаешь? Надо напомнить ему про вашу маму!

— Бесполезно, Сид! Ты не знаешь моего брата! Он не понимает нормального языка. — Дэнни тяжело вздохнул, лизнув языкам верхнюю губу. Сид молчал. Он был согласен, что брата Дэнни лучше самого Дэнни не знает никто. — Сейчас, он, правда, после смерти мамы, ни разу меня не ударил и не… Но я все равно не хотел бы иметь с ним дело. Но и без него мы вряд ли обойдемся. Сид, ты должен мне помочь, потому что мне одному с ним будет трудно справиться.

— Что ты предлагаешь? — Голос Абинери дрожал.

— Я, конечно, еще раз попробую зайти в его в комнату. — Дэнни скривил губы. — Но уверен, дверь, как всегда, не откроется. Я не знаю, как возможна такая чертовщина, но… в общем, я попробую и, если ничего не получится, вечером мы подождем на лестнице Джонни. Уж он-то всегда может зайти в свою спальню. Ну а мы должны не упустить свой шанс. Он никогда не смотрит по сторонам, подымаясь на второй этаж. Как только он откроет дверь, как только появится щелочка, ты набросишься на него, а я прошмыгну в спальню…