— Меня уже давно ничто в тебе не притягивает, если ты еще не понял.

— Ах ну да… — Он явно собирался сказать еще что-то, но смолчал.

Луиза даже не знала, чему обязана за такую любезность. Да ей и недосуг было гадать: она лихорадочно натягивала шорты и майку, которые, как назло, липли к влажной коже.

— А что, собственно, ты тут делаешь?

— Гуляю, — мрачно отозвался Кристиан.

— А…

— В конце концов, ты не у себя в ванной, — перебил ее Кристиан.

— Нет, в этом ты, конечно, прав. — Луиза справилась с одеждой и теперь отжимала волосы, чтобы холодная вода не текла за воротник и не щекотала спину. — Но я и не в твоей ванной, согласись? Кстати, почему ты гуляешь в рабочее время?

— Ты оделась?

— А почему тебя это волнует?

— Не хочу тебя смущать, знаешь ли.

— Вот это новости. И с чего же ты вдруг озаботился проблемами этикета?

— Так ты оделась?

— Да, можешь повернуться.

— Ой, какая ты синенькая! — с детской непосредственностью воскликнул Кристиан.

— Крис… — начала Луиза с угрозой в голосе. На самом деле это был блеф. Теперь, когда прошли шок и раздражение от его появления, Луиза с пугающей ясностью осознала, как далеко она от лагеря и что сейчас она очень беззащитна перед Кристианом. Вздумай он…

— Нет, серьезно. Зря ты в такой холодной воде плещешься…

— Какую нашла. — Она продолжала огрызаться, а в голове сформировалась четкая мысль: «Все. Конец. Сейчас он захочет меня согреть…»

— Есть разговор.

— Уверен?

— Абсолютно.

— Ну говори.

— Я хочу… — Кристиан запнулся, — попросить прощения. За все.

Какой же здесь подвох?

Луиза вглядывалась в его прозрачные голубые глаза, пытаясь понять, что он на самом деле от нее хочет. Глаза не были невинными, как можно предположить, или особенно виноватыми. Просто напряженными и угрюмыми. Еще бы, Кристиану Митчеллу не так уж часто доводилось просить прощения.

— Все мы бываем неправы, — нехотя признала Луиза. — Извинения приняты.

— Хорошо. — Взгляд стал чуть менее напряженным. — Проехали?

— Проехали, Крис.

— Я рад, что встретил тебя снова.

— Не буду кривить душой и говорить «я тоже».

— Понимаю. За все эти мелочи… тоже прости, ладно?

Луиза осторожно улыбнулась.

— Жаль, что все так получилось, но я не мог иначе…

— Не надо ничего объяснять, Крис.

Он подошел и печально как-то коснулся ее щеки сухими губами.

— Прощай, Лу. Я больше не буду тебя преследовать. Я понял, что не нужно. Иначе это не жизнь, а одно мучение — для нас обоих.

— Д-да.

— Постараешься быть счастливой?

— Да.

— Хорошо. Увидимся.

Кристиан повернулся и зашагал прочь. Луиза еще постояла немного. Что на самом деле хотел сказать Кристиан? Что он отступает навсегда? Или просто пытался манипулировать ею, чтобы она сама сделала шаг к нему? Непонятно, неясно, черт подери, как все сложно!

Она медленно побрела обратно в лагерь, и из глаз ее против воли катились слезы. Грустно. И светло. По крайней мере, одно необыкновенное событие на сегодняшний день уже есть… Нужно будет взять работу потяжелее. Вдруг придет какая-нибудь ценная мысль по этому поводу?

— Эй!

В это утро Кристиан не хотел встречаться ни с кем. Он и с Луизой-то не особенно жаждал увидеться, но его грызла острая потребность закончить эту нелепую и не вовремя начатую игру. И вообще… их отношения слишком затянулись — настолько, что призрак их до сих пор не давал ему покоя.

А покой — это единственное, к чему Кристиан стремился сейчас. Он принял единственное решение, которое казалось ему хотя бы отчасти верным — положить конец их странному мертвому браку.

Для этого нужно было сделать кое-что. Попросить прощения. Чтобы она отпустила его — и он больше не держался за нее, хоть и изредка, но мучительно терзаемый чувством вины.

А серьезные разговоры об отношениях — удовольствие на любителя. И потому оклик, настигший его в ту минуту, когда он отчаянно восстанавливал в душе подобие равновесия, вовсе его не порадовал. Кристиан попробовал сделать вид, что не расслышал. Если нет особой надобности, отстанут.

— Митчелл!

Он остановился. Голос принадлежал Джил.

— Привет. — Она поравнялась с ним.

— Привет.

— Гуляешь?

— Да. Люблю по утрам гулять в одиночестве.

— Интересное хобби. — Джил легко подстроилась под его широкий шаг.

— А ты меня, что ли, тут ждала?

Джил неопределенно повела плечами. Чудная девчонка…

— Ты о чем-то хотела спросить?

— Нет.

— А что тогда?

— Хотела с тобой пройтись.

— Ты уже, я так понимаю, счастлива?

— Почти.

Кристиан усмехнулся.

— Стесняюсь спросить, чего тебе для полного счастья не хватает.

Джил затормозила.

Кристиан не собирался этого делать, но все-таки машинально остановился.

— Что?

Она медленно подняла руку. Надо же, жара, а пальцы у нее холодные, как вода в ручье. И касаются синяка на лице совсем не больно.

— Я тебя прикрыла.

— Что ты имеешь в виду?

— Я избавила тебя от позора. Ты мне кое-что должен.

У нее, оказывается, глаза серые. Она всегда так ярко красит их, что они кажутся черными, но на самом деле — бархатно-серые и очень серьезные. Почти трагические.

— Шантаж — это нехорошо, тебе папа с мамой не говорили? — Кристиан по привычке уколол ее, чтобы защититься от странного, волнующего чувства, которое рождало ее присутствие и пронзительный взгляд.

— Поцелуй меня. — Она проигнорировала его едкую реплику.

От неожиданности предложения Кристиан едва не потерял почву под ногами.

— Ты рехнулась? — Он почти испугался.

Джил покачала головой.

— Мне кажется, тебе этого не хватает, — сказала она.

— Сумасшедшее создание…

Она рывком привстала на цыпочки и притянула его к себе за шею. Губы у нее были теплые и мягкие. Никогда бы не подумал…

И еще… Джил вложила в этот поцелуй что-то такое, что у Кристиана помутился рассудок и закружилась голова. Он, многоопытный любовник, который гордился своим хладнокровием и умением терпеливо выжидать в любовной игре, едва устоял на ногах. Почти девочка, Джил обладала той бешеной и тщательно подавляемой сексуальностью, которая обычно так притягивает мужчин и рано или поздно вырывается из-под контроля.

Кристиан застонал.

Ему хотелось сорвать с нее одежду, бросить на землю — прямо здесь, в листьях и траве, и позволить случиться тому, что…

Она вырвалась из его объятий. Глаза сверкают, губы горят… Ведьма! Юная ведьма.

— Вот видишь…

Кристиан рванулся ей вслед, но она без труда увернулась от его неудачной попытки ее схватить.

— Не так. Придумай что-нибудь поинтереснее, — хрипло прошептала она. — Потом поймешь почему…

И умчалась в лес со всех ног.

Кристиан с такой силой врезал кулаком по подвернувшемуся дереву, что содрал на костяшках кожу. Боль отрезвила. Дьявол!

Но как же она удивительна…

И где-то в глубине души зародилась мысль, которую он не позволил себе додумать. Никогда, ни с одной женщиной он не испытывал такого чувственного бешенства. Что, если это и есть… настоящее? То, что ему суждено и что нашло его теперь, когда их отношения с Луизой совсем-совсем закончились…

А может быть, он положил всему конец, предчувствуя и желая этого дикогос Джил?…

Луиза бродила по развалинам в поисках точки приложения своих сил и рвения, а также желания поразмышлять. Все сегодня работали во дворце, точнее в том, что от него осталось, еще точнее — в том дендрарии, который образовался на его месте, крайне затруднив доступ к некоторым помещениям. Луизе не хотелось принимать участие в этом массовом мероприятии, и потому она отправилась в свободное плавание. Ноги вывели ее в южную часть города, где строения сохранились хуже, но растительности было меньше — слишком сильно палило солнце.

Сама не понимая для чего, она принялась расчищать от ползучих лоз одну из стен. Молодые побеги были упругими, крепкими и категорически не желали расставаться со своим положением в этом мире, старые, сухие плети царапали руки, но Луиза стискивала зубы и не отступала. Царапины затянутся. О руках позаботится маникюрша. Но она, в конце-то концов, не на курорте…