Вообще, серьезной проблемой вестготского государства, которая часто и провоцировала физическое устранение монархов, было отсутствие закона о престолонаследии. Если государь имел сыновей, они в принципе могли «на приоритетных правах» претендовать на отцовский престол, но знать вполне могла предложить и иную, собственную кандидатуру. Ясно, что такое положение создавало почву для постоянно тлеющей смуты.
Тот же Атанагильд детей мужского пола не имел — во всяком случае, нам о них ничего не известно. Тем не менее на сей раз власть перешла к следующему правителю бескровно и удачно. После некоторой неразберихи им сделался Леовигильд, полководец, который предложил руку и сердце вдове почившего. И вот если в Вестготском королевстве и был свой золотой век, то это, несомненно, двадцать лет его достославного царствования.
Как все государи, оставившие о себе великую память в феодальную эпоху, Леовигильд проявил себя смелым завоевателем, эффективным администратором и тонким дипломатом. В частности, с той же Византией, наследницей римской славы в глазах многих, он всю жизнь умело поддерживал почтительно-дружеские отношения, но при этом не допускал и намека на зависимость. Наоборот, этот король первым отбросил варварские одежды из шкур, одинаковые для знати и простых людей, и облачился в пурпурную мантию на манер старых императоров. А также — и это очень важно — первым из постримских европейских монархов осмелился чеканить собственную монету без имперских знаков, только с собственным профилем.
Военные кампании тоже проходили успешно и привели к заметному расширению границ королевства. Леовигильд остался в истории чуть ли не единственным полководцем, который успешно воевал против неукротимых васконов, предков нынешних басков. Ну, и наконец, стремясь обеспечить трон сыновьям, Леовигильд впервые в вестготской истории оформил право династического наследования. Правда, этим он не ограничился, а для верности попросту вырезал несколько знатных семей поголовно — кто, как не он, хорошо знал нравы соотечественников и их «уважение» к законам. В общем, не щадил Леовигильд ни себя, ни других во имя единства страны. Только в одной важной сфере державной жизни оказался он недостаточно прозорлив — в религиозной. Не замечая общеевропейской тенденции, король упорно «держался» за арианство. Узнав, что его собственный отпрыск Герменегильд перешел в католичество и поднял восстание, отец решительно атаковал его, взял в плен и, по некоторым сведениям, велел убить в тюрьме.
Ульфила (примерно 311—383 гг.), просветитель вестготов, распространивший среди них христианство. Фото AGE-IMAGES/EAST NEWS
В лоне римской церкви
Леовигильд дожил до старости и умер весной 586-го, оставив Толедское королевство единым и сильным, как никогда. Разумеется, и в кошмаре ему не могло привидеться, что второй — любимый — сын, наследник престола Рекаред, изменит дедовской вере. Но не прошло и года со смерти старого короля, как специально созванный Второй Толедский церковный собор одобрил переход к новой государственной религии. Правитель с супругой, а также домочадцами и всей свитой торжественно поклялся в верности Папе.
В сущности, Рекаред преследовал ту же цель, что и Леовигильд. Просто, с его точки зрения, католичество больше способствовало государственному сплочению и внешнеполитическим выгодам. В наше время это назвали бы укреплением вертикали власти: отныне не только в светской, но и в духовной жизни вестготов появилась четкая иерархия авторитетов вместо расплывчатой арианской системы. Неудивительно, что теперь власть и церковь так сближаются, что делаются почти неразделимы. И парадоксально, но именно в это время население Испании романизируется больше, чем за всю римскую эпоху! Службы в храмах идут только на латыни, готский язык постепенно отмирает… Но главное: все глубже проникает в сознание обитателей Пиренейского полуострова само понятие «Испания», цельная и оформленная культурно-исторически родина, ранее не осознанная, как таковая. «О, Испания, священная и счастливая! Ты украшение и гордость мира... лучшее из того, что есть на Земле!» Эти слова написаны святым Исидором Севильским в начале VII века. Ну, а национальному государству, как известно, требуются национальный свод законов. И он складывается, хотя и постепенно: законы Леовигильда дополняет непримиримый борец с мздоимством Чиндасвинто, а Ресесвинто добавляет еще сотню своих и соединяет все это под общим названием Liber judiciorum. «Книга законов» официально датируется 654 годом (позже ее, правда, несколько дополнят короли Эрвигий и Эгика). В дальнейшем именно эти законы будут регулировать жизнь в христианской части Испании — практически до конца Реконкисты…
Казалось бы, все прекрасно. Но действительно ли так счастлива при вестготах «священная Испания», о которой поет великий Исидор? Если да, то как могло случиться, что под натиском арабов Толедское королевство рухнуло в считанные дни и ни следа от него не осталось?
Да и пока этого еще не случилось, если оглянуться вокруг, картина довольно безрадостная. Каждый сезон крестьянские виноградники и поля полыхают в огне — их губят вечно бьющиеся между собой вельможи. Бедствуют озлобленные рабы — ведь вестготы полностью сохранили римскую рабовладельческую систему. А национальные и религиозные меньшинства? Каково им в священном королевстве?..
Тут нельзя не описать, какой поразительной жестокостью отличались в Вестготском королевстве гонения «инаковерующих». С момента перехода Рекареда в католицизм начинается настоящая охота на них. Первый удар наносится, конечно, по упорствующим в арианстве, его последователи отстраняются от должностей, высылаются из страны.
Церковь Санта-Марияде-Кинтанилья-де-ласВиньяс. VII век, Кастилия. Фото ALAMY/PHOTAS
Но это не идет ни в какое сравнение с травлей, которой подверглись евреи. Короли усмотрели страшную угрозу в том, что часть их подданных упорно исповедует чуждую и непонятную религию. Примешалась, естественно, и зависть. Евреи давно жили в Испании. У них были хорошие земли и прекрасные виноградники.
В 681 году король Эрвиг и святые отцы, заседавшие на Двенадцатом Толедском соборе, объявили охоту на евреев открытой. Между 681 и 694 годами было принято сорок различных документов по этому поводу. Наконец, всех нехристиан королевства обязали креститься в течение года. Несогласных ждала публичная порка (сто кнутов), обривание головы, вечная ссылка и конфискация имущества в казну. Но и это еще не все. Эгика, знаменитый своими расправами также и с беглыми рабами, удваивает наказание. По его настоянию в 694-м Собор под номером XVII принимает решение, ведущее к полному краху израильской диаспоры: вся она поголовно в кратчайшие сроки подлежит обращению в рабство и распределению по благонравным католическим семьям, где за их религиозными отправлениями наконец-то будет установлен надлежащий надзор.
Этот последний удар так и не был нанесен — что-то помешало. Однако, когда в 711 году арабы ступили на берега Андалусии, все иудейские молельные дома на их пути лежали в руинах — как некий символ безжалостного отношения вестготов к тому, что было чуждо их принципам. Известно также, что в первые же годы халифата синагоги отстраивались заново, а христианское население не только тому не противилось, но и вообще не проявляло к евреям неприязни. Так что, по-видимому, все антисемитские настроения в вестготском королевстве были делом рук властей и не находили в народе отклика. И почти все хронисты отмечают: евреи первыми открывали арабам ворота вестготских городов. Они встречали мусульман как освободителей...
«Правители Вестготского королевства». Пергамент из Эскориала. Фото AGE-IMAGES/EAST NEWS
