Как только Гарсиа, испанский командующий в Пасто, получил известие о падении Кито, он сдался Боливару. Наместник Аймерич сдал всю территорию Освободителю. Боливар позволил Гарсии и Аймеричу уехать в Испанию. Территория современного Эквадора стала еще одним трофеем Боливара. В этом была большая заслуга Сукре, хотя именно Боливар настаивал на ведении боевых действий сразу на двух фронтах. Сантандер к тому же хорошо снабжал армию Боливара.

16 июня 1822 года Боливар прибыл в Кито. Жители города оказали ему триумфальный прием. Этот полумиллионный город находился в самом сердце территорий, населенных индейцами. Индейцы весьма отличались от мулатов или чернокожих жителей Венесуэлы, как и от белых, составлявших большинство населения Новой Гранады. Больше половины населения здесь принадлежало к индейской расе, около трети составляли белые, остальные — квартеронцы. Белый человек Боливар освободил их от тирании. Люди почитали его, как Бога. Когда Боливар проезжал по улицам города, жители прорывались через оцепление из солдат, чтобы дотронуться до него и его белой боевой лошади. По случаю победы Боливар нарядился. На нем была «его зеленая военная униформа, туника с золотистой каймой, эполеты и генеральские знаки отличия, великолепный позолоченный меч, очень длинные брюки из красивой льняной материи и ботинки со шпорами. Шелковая трехцветная орденская лента с золотистыми кисточками была перекинута через правое плечо и заправлена за пояс».

Перед архиепископским дворцом двенадцать красивых девушек, наряженных нимфами, увенчали голову Боливара лаврами. В этот момент сверху на Боливара упал еще один лавровый венок. Боливар взглянул наверх и увидел на балконе удивительной красоты молодую женщину. У нее были черные волосы, нежная кожа, огромные темные глаза и полные губы. Облегающее платье — такие в те времена носили все женщины в колониях — подчеркивало изящность и стройность ее фигуры. Мануэла, или Мануэлита, Саэнс была незаконной дочерью испанского дельца, переехавшего из Новой Гранады в Кито в 1790 году. Он был женат и имел четырех детей. Помимо этого у него на содержании находилась молодая женщина Мария Айспуру. Мария была хозяйкой апартаментов, расположенных на морском побережье. Там и родилась Мануэла. Мать была единственным близким человеком Мануэлы. Она стала прелестной, веселой девушкой, но имела волевой сильный характер.

В 1814 году Мануэлиту отправили в женский монастырь. Причиной тому послужил ее роман с красивым испанским офицером Фаусто д’Эчуйяром. Однако монастырские стены не стали препятствием для любви Мануэлиты. Влюбленные продолжали писать друг другу письма, которые тайно передавались через стены монастыря. Все закончилось тем, что Мануэлита сбежала вместе с д’Эчуйяром, а через несколько месяцев он ее бросил.

Обливаясь слезами, Мануэлита вернулась в дом матери, но и она оказалась теперь брошенной любовницей. Мануэлита возненавидела всех испанцев и твердо решила не повторять ошибки. Свои планы на будущее она связывала с замужеством, которое принесет ей хорошее положение в обществе и богатство. На свою удачу, она встретила Джеймса Торна, степенного английского доктора средних лет. В 1817 году они поженились. Мануэлита стала одной из заметных женщин в обществе. Д’Эчуйяр появился вновь. Он посещал приемы, которые давала Мануэлита в своем доме. Когда доктору Торну стало известно об их возобновившейся связи, он решил переехать в Лиму.

Джеймс Торн был рад покинуть душный провинциальный Кито. К тому же он надеялся, что Мануэлита наконец-то забудет о своем гусаре. В Лиме ее салон стал одним из главных политических центров, где плелись интриги против испанцев. Она была умна и непокорна, страстно увлекалась политикой. Романтический образ лидера патриотов Хосе де Сан-Мартина совершенно очаровал ее. Сан-Мартин недавно высадился на побережье Перу. Когда они наконец-то встретились, Мануэлиту ждало разочарование — это был надменный и аскетичный человек. Однако Сан-Мартин наградил ее крестом «Всадница Солнца» — за заслуги перед патриотами. Мануэлите удалось стать близкой подругой Роситы Кампусано, женщины, которую считали единственной любовью Сан-Мартина.

Узнав о трудностях, которые испытывал отец Мануэлиты, после того как в город вошли патриоты, доктор Торн решил вернуться в Кито. Там Мануэлита и встретила своего героя. Изящная двадцатидвухлетняя женщина с сильным характером и политическими амбициями наконец-то нашла мужчину своей мечты.

В тот же вечер на балу в честь Боливара Мануэлита всячески старалась привлечь его внимание. Он пригласил ее на танец. Четыре часа они провели вместе и очень понравились друг другу. Так же как покинутая Пепа, Мануэлита была уверена, что ее будущее рядом с Боливаром. Он нашел ее привлекательной, образованной и бесстрашной. Она была заядлой наездницей и любила фехтовать. Боливар восхищался политической осведомленностью Мануэлиты, к тому же она полностью разделяла его политические взгляды и была готова подчинить свою жизнь его интересам. Замкнутый и эгоистичный Боливар всегда жертвовал личными отношениями, если речь шла о борьбе за независимость Латинской Америки. После смерти его жены Марии Тересы он так и не смог полюбить ни одну женщину, но, возможно, Мануэлита была ему ближе многих из них.

После присоединения Кито у Боливара появились первые признаки мании величия. На банкете в честь его офицеров он вновь говорил об освобождении Латинской Америки до самого мыса Горн. Боливара околдовал вулкан Чимборасо. Он находился примерно в восьмидесяти милях южнее Кито на высоте более двадцати тысяч футов. Склоны его были крутыми. В 1802 году на Чимборасо взошел Гумбольдт. Боливар посвятил Чимборасо небольшое лирическое произведение в прозе, которое назвал «Мое видение на вершине Чимборасо»: «Я иду, окутанный мантией радуги, туда, где быстрая Ориноко платит свою дань богу воды. Я видел восхитительные истоки Амазонки и страстно желал взобраться на вершину Вселенной…» Далее Боливар описывает, как он шел по следу Гумбольдта, но в своем воображении оставил его далеко позади. Он достиг вершины, «будто влекомый вперед неведомым гением», и там потерял сознание. Он услышал голос времени: «Я родитель столетий, магия молвы и тайны, моя мать — Вечность. Моя империя бесконечна. У меня нет могилы, потому что я сильнее смерти. Моему взору подвластно и прошлое, и будущее. Настоящее находится в моих руках».

Боливар был готов совершить один из самых жестоких поступков в своей жизни. И был непреклонен в своем решении — так часто случалось в критические моменты его карьеры. Ответственность за этот поступок целиком лежит на нем.

Хосе Сан-Мартин был полной противоположностью Освободителю. Он добился успеха благодаря самопожертвованию и преданности делу, которому служил. Сан-Мартину была чужда неестественная театральность, повышенная эмоциональность, нередко разрушительная, — все это часто демонстрировал Боливар. Самолюбивый партизанский лидер встретил на своем пути человека, являвшегося образцом патриотической и воинской этики, и уничтожил его, причем не в бою, а во время двухдневной встречи. Боливар стал самой знаменитой личностью в истории Латинской Америки. Сан-Мартин своим достоинством и самоотречением снискал истинную любовь всего континента.

Латиноамериканские историки не перестают спорить о значении исторической встречи между Боливаром и Сан-Мартином, которая состоялась в Гуаякиле в 1822 году. Нам мало известно о том, что там происходило и о чем говорили два этих великих человека. Латиноамериканские историки разделились на три группы. Те, кто симпатизирует Боливару, считают Сан-Мартина педантичным реакционером, стремившимся поставить Южную Америку в зависимое положение от европейских монархий. Другие видят в Сан-Мартине человека, сумевшего подчинить личные интересы общественному долгу. Сан-Мартин отдал свои войска Боливару и оставил пост главнокомандующего ради победы над испанцами. Сан-Мартин пожертвовал своим великолепным будущим государственного деятеля ради общих интересов. Третья группа историков не согласна с утверждением, что два великих лидера войны за независимость в Латинской Америке ненавидели друг друга. Они считают, что их неприязнь друг к другу преувеличена, и находят соглашение, к которому они пришли, закономерным и дружеским. Их объяснения очень удобны для тех, кто хочет переписать историю, но должны быть сразу отвергнуты. Возможно, кому-то они покажутся логичными, но мы не можем игнорировать то, о чем написал Сан-Мартин в письме к Боливару после этой встречи. Этот документ свидетельствует в пользу второй версии, так извращенной латиноамериканской историографией. Впоследствии Боливар пытался изобразить себя в самом выгодном свете, а Сан-Мартина — в наихудшем.