После завершения деловой части путешествия царица и сопровождающие ее лица должны были бы проследовать в Абеджу (Абидос), где находился известный храм Осириса, как многие другие, соединенный небольшим каналом с Нилом. Акантовые сады уступили место мощеной пристани храма, представлявшего собой «здание замечательной постройки целиком из камня»*. Это было еще одно место, привлекавшее к себе греческих и римских путешественников, которые называли его «Мемнонион» по тронному имени его строителя, фараона XIII века до н. э. Сети I Менмаатры.

Естественно, царские имена имели громадное значение в храме, посвященном культу царских предшественников Сети. Так называемый Зал предков, где перечислены все монархи с начала египетской истории, то есть примерно с 3100 года до н. э., вплоть до правления Сети, позволяют судить, как его воинственная династия переписала историю Египта в своих личных целях. Хотя были удалены имена таких нежелательных личностей, как женщины-фараоны Хатшепсут, Нефертити и фараоны-еретики Эхнатон, Тутанхамон и Эйе, абидосский список все-таки являлся важной частью древних ритуалов, по-видимому, известных Клеопатре. И сейчас, когда предстояло родить преемника, она вполне могла посетить храм с Цезарем, увидеть и прочитать список царских предков. Это место, несомненно, посещали многочисленные путешественники, оставившие надписи на греческом, карийском, арамейском и финикийском языках. Они отдавали дань уважения известным фараонам прошлого, Осирису, Серапису и всем богам Абидоса. Паломникам разрешалось спать в специально отведенных помещениях храма, дабы им снились лечебные сны, но, как кажется, их посещали видения иного рода. Одна из надписей, автор которой восхищался прелестями местной служительницы, подправлена другой рукой: подтверждая верность первоначального замечания, второй паломник уточнил, что, на его взгляд, «она очень маленького роста».

За храмом Абидоса среди пустыни возвышалась последняя известная в Египте царская пирамида. Это был кенотаф царицы Тетишери, родоначальницы XVIII династии и кровной матери обоих супругов-соправителей Таа II и Яххотеп. Будучи местом упокоения самых ранних египетских царей, оно все еще служило некрополем и в птолемеевские времена.

Но самая большая гробница считалась мифическим местом захоронения Осириса, бога загробного царства, благодаря чему оно веками являлось целью паломничества. Здесь собирались толпы людей на ежегодные «мистерии Осириса», проводившиеся среди гробниц в египетский месяц Хояк (происходит от «ка-хер-ка», или «душа на душе», древнеегипетский эквивалент Дня всех святых). Этот праздник оставался одним из наиболее важных и по птолемеевскому календарю, когда смерть и воскресение Осириса отмечались поминанием усопших родственников.

Жрецы совершали магические ночные ритуалы в святая святых храма, а затем выходили в темноту большого пустынного кладбища. Когда шла процессия с зажженными факелами, символизируя поиски Осириса Исидой, в домах по всему Египту зажигались светильники. В этом обычае выражалась вера людей в то, что Исида, собрав разрозненные части тела мужа, с помощью магии после бальзамирования воскресила его, чтобы зачать их сына Гора. Два события в представлениях египтян — похороны Осириса 21 декабря и рождение Гора 23 декабря — приходились на период зимнего солнцестояния. Аналогичные мифы о смерти и воскресении, связанные с этим явлением, возникли и в других культурных традициях. Священное место и мифическая история должны были вызвать живой отклик в душе Клеопатры, которой всего через несколько месяцев предстояло стать матерью. По-видимому, она спустилась в подземное святилище Осириса, Осирион, намеренно устроенное ниже уровня земли, чтобы туда проникали грунтовые воды во время ежегодного разлива, — она как земное воплощение Исиды хотела увеличить приток воды.

По мере продвижения царской экспедиции все выше по течению долина сужалась, а потом и вовсе исчезла, когда скалы подступили к самому Нилу в том месте, где его русло поворачивалось на северо-восток. Там, где оно делало поворот в противоположную сторону и снова брало курс на юг, находился город Иуну, или, как его называли греки, Тентира (Дендера). Здесь у богини неба Нут родилась Исида, но была она «старше своей матери» [250]. Клеопатре, конечно, очень хотелось увидеть новый прекрасный храм богини спустя два года после предыдущего визита.

Авлет заложил камень в основание храма 16 июля 54 года до н. э. вместе со своей второй половиной по правлению, скорее всего с дочерью Клеопатрой. Работа с тех пор велась невероятно быстрыми темпами благодаря щедрой поддержке двора и регулярным инспекциям местного номарха Паашема, или по-гречески Пахома. Однако не в этом состояла главная задача, так как первоначальные планы Авлета претерпели корректировку с таким расчетом, чтобы создать самый сложный в Египте храм. Внутри многоэтажного строения размещались лестницы и потайные комнаты, куда вели ходы с раздвижными блоками в стенах и полах, а иероглифы на поверхностях были самыми декоративными из всех храмовых надписей. Фигуры каждой царицы во внутренних помещениях изображались в образе Клеопатры, совершающей священные ритуалы. Перед храмом находилась массивная скульптурная голова Хатхор, покрытая дорогим листовым золотом, что должно было отражать ее роль повелительницы этого благородного металла. Клеопатра в большом количестве использовала золото, серебро и драгоценные камни в отделке рельефов на стенах храмов, святилищ и в украшении статуй. Это нашло отражение в храмовых хрониках о строительных работах. Имеются документальные свидетельства, что в наосе храма стояла статуя Исиды из чистейшего золота.

Исида-Хатхор считалась также «повелительницей вина», и ей воздавались почести соответствующими возлияниями. В ответ она даровала монархам силы и средства править, говоря: «Я ежедневно приношу счастье вашему величеству и не причиняю никаких неприятностей» [251]. Состояние перманентного опьянения предлагалось как средство общения с богами. Другой характерной особенностью ритуалов в Дендере была музыка, в особенности любимая в этих краях африканская музыка, под аккомпанемент которой исполнялся навевающий чудесные воспоминания гимн Исиде-Хатхор, начертанный на стенах в Зале жертвоприношений.

Сочиненные, вероятно, дочерью Авлета, стихи кажутся особенно удачными, если учесть его любовь к музыке, которой он выражал преданность богам греческим и египетским.

Хотя Клеопатра сама могла бы проделать такой ритуал, беременность вынуждала ее проявлять максимум осторожности во время осмотра храма. Она, наверное, медленно поднялась по не очень крутым гладким каменным ступеням, ведущим к святилищу на крыше. На его потолке находилось изображение богини неба Нут, готовящейся родить своих божественных детей Исиду и Осириса в кроваво-красном предрассветном небе.