Похоже, что предание явно состряпано на основе руководства Роджерса, где он рекомендует возвращаться на свой маршрут, чтобы напасть на преследователей. Сам командир нигде не упоминал о подобном сражении.
Но удивительная особенность этой истории заключается в том, что ее основным источником оказался вождь племени абенаков, который едва ли мог придумать рассказ о своем собственном поражении.
Нам же точно известно только то, что после озера Мемфремейгог подразделение Роджерса попало в лабиринт холмов и гор. Там бушующие ветры, как казалось, дули по кругу, а потоки дождя обрушивались на людей сразу со всех направлений. В рассказах выживших говорится о стремительных реках, поворачивающих под прямым углом в оврагах с крутыми обрывами или поворотами. В лучшем случае, русла рек и ручьев в этом районе были извилистыми.
Другие говорят о лесистых ущельях глубиной в 200 футов с бурными потоками на дне. Но страшнее всего оказалось постоянное ощущение голода. Еды, кроме березовых сережек, совершенно не имелось, не считая случайной мелкой рыбешки, которую можно было поймать в огромных лужах, или крошечных белок, или ворон, пожирающих трупы. И только в том случае, если удавалось сделать удачный выстрел.
Роджерс лаконично вспоминал о «множестве дней тяжелого и упорного марша по крутым скалистым горам или по грязным болотам при неотступном ужасающем ощущении постоянной усталости и голода». Даже после того как 16 октября прекратились дожди, установившаяся днем погода с прояснениями по ночам заставляла дрожать от страшного холода.
Наконец, почти мертвые от голода, 20 октября солдаты впервые увидели долину Коннектикута и вскоре были уже в низменном участке Кохаз, в месте слияния рек. Это была плодородная долина, разделенная на два участка. Верхний располагался на плоском уступе, а второй — на дне долины. Рейнджеры впервые вышли из лесов после того, как покинули деревню Сен-Франсис. Перед солдатами, оказавшимися в месте слияния рек Нучеган и Коннектикут, открывался вид на огромные горные хребты, расположенные на другом берегу. Где-то южнее протекала река Аммоносук, там они оказались бы в безопасности. Но так как есть по-прежнему было совершенно нечего, кроме земляных орехов и кореньев, рейнджеры страдали от голодных приступов боли в желудке. Они сутулились, словно старики, их глаза оказались окаймлены темными кругами, люди смотрели из глубоко запавших глазниц, а между глазами появились глубокие складки и морщины. Их взгляд стал напоминать птичий.
Но рейнджеры по-прежнему не могли найти никакой дичи. Наконец они нашли проторенную дорогу — первую после ухода утром 6-го числа из деревни Сент-Франсис, после чего увидели воображаемое завершение похода, реку Аммоносук. К этому времени солдаты Роджерса уже начинали падать от приступов голода. Но измотанные и изнуренные люди все же ускорили шаг, преодолев двенадцать и пятнадцать миль 21 и 22 октября соответственно.
23 октября они подошли к месту встречи. Но изобилия здесь не оказалось — только еще один голодный лагерь. Рейнджеры стали жертвами провала, так как лейтенант Стивенс с колонной помощи здесь уже побывал. Он ждал два дня, а затем ушел. По дыму оставшихся костров, которые еще продолжали тлеть, Роджерс понял, что Стивенс находился от них на расстоянии всего двух часов пути. Но, учитывая теперешнее состояние рейнджеров, для преодоления этой дистанции им могло потребоваться целых две недели.
Стивенс сделал все согласно инструкциям: привел солдат и доставил продовольствие из форта номер четыре до реки Коннектикут. Но лейтенант совершенно растерялся, когда здесь не оказалось Роджерса. Решив, что продолжать продвижение дальше вплоть до низменного участка Кохейс слишком опасно, явно боясь того, что он может стать жертвой внезапного нападения, Стивенс повиновался букве, но не духу полученных инструкций. Он вместе со своими солдатами дошел в течение дня до реки Уэлс и сделали несколько выстрелов, подавая сигнал. Согласно одному из рассказов (который с трудом вызывает доверие), 22 октября люди Стивенса стреляли из мушкетов и услышали ответные выстрелы. Роджерс уверял, что его солдаты слышали залп и дали в ответ несколько выстрелов. Но это непостижимым образом положило конец намерениям лейтенанта.
Стивенс оправдывался тем, что вскоре после того, как его солдаты выстрелили, появились два охотника на каноэ. Они признались, что стреляли. После этого эпизода лейтенант вернулся в лагерь.
Когда Роджерс и рейнджеры прибыли на место встречи, обнаружилось, что там не было продовольствия. Вдобавок, Стивенс уже был здесь, но затем ушел, захватив провизию с собой. Так что нет ничего удивительного в том, что рейнджеры впали в отчаяние. Как сообщал Роджерс, «наше огорчение в связи с этим действительно невозможно описать словами. Настроение, уже почти полностью подавленное перенесенным голодом и усталостью, теперь вообще пало. Мы увидели, что нет никаких средств спасения и никаких оснований надеяться, что мы можем избежать самой отвратительной смерти — смерти от голода».
В это время Роджерс, скрывая свои чувства, приказал солдатам развести костры. Он пытался поддержать их, утешая тем, что теперь они могут хотя бы отоспаться. Фантастически импровизируя, командир заставил их работать, выкапывать корни и земляные орехи, готовить пищу из каты съедобной, а точнее, из клубней этого растения («самого отвратительного растения, которое смогла создать дикая природа»). Рейнджеры варили и заготовляли тавхо — растение, известное под названием «тигровая лилия».
Между тем Роджерс приступил к строительству плота, на котором надеялся доплыть до форта номер четыре, чтобы добыть продовольствие. Проливные дожди заставили прервать строительство, для которого требовалось сочетание деревьев таких пород, как ольха, ива и ель красная. Корни ели, связанные вместе, использовались в качестве веревок, побеги ольхи и ивы, пропущенные между бревнами и закрепленные еловыми корнями, обеспечивали прочность плота, из серебристых кленов оказалось возможным сделать весла.
Роджерс и три солдата, которые должны были сопровождать его, набросали еловые лапы в середину плота, поставив ряд веток вертикально, словно зубья расчески. К ним они привязали свои мушкеты и рожки с порохом, ранцы и одеяла.
Роджерс оставил за командира капитана Гранта и пообещал вернуться через десять дней (однако не сообщил, что Грант должен делать, если он не вернется), 27 октября отправился на плоту по реке. Вместе с ним был Огден, появившийся таинственным образом. Это еще один рейнджер и еще один из сыновей вождя Гилла.
Они спускались вниз по течению в пенящихся водах, едва справляясь с управлением плота в стремительном потоке. На следующий день рейнджеры добрались до грозных порогов и водопадов на реке Уайт (Белой). Там плот унесло в стремнины и разбило. Роджерсу и его спутникам удалось выбраться на берег вместе с мушкетами раньше, чем плот стал неуправляемым. Они мрачно наблюдали за тем, как волны подхватили их «суденышко», а затем разбили его на составляющие бревна.
Роджерс продолжает эту историю: «Из последних сил нам удалось выбраться на сушу и подойти к водопаду. Рядом с водопадом капитан Огден и другой рейнджер охотились на красных белок, чтобы поесть. Но им повезло, они подстрелили куропатку. А я попытался сделать на земле новый плот… Не имея возможности валить деревья, я поджигал их, а потом сжигал до требуемой длины. Все это происходило на третьи сутки после того, как мы покинули наших спутников. На следующий день мы собрали вместе весь свой материал и закончили строительство плота. Мы доплыли на нем до самого водопада Ваттоквитчи, длина которого равна приблизительно пятидесяти ярдам».
Здесь они направили плот к берегу раньше, чем его подхватило течение. Затем Роджерс спустился к низине водопада, разделся и поплыл в ледяной, бурлящей воде, чтобы поймать плот. Огден пытался в этот момент уменьшить скорость спуска с водопада, придерживая плот с помощью веревки, сделанной из побегов дикого ореха.
Роджерс очень сдержанно высказался по этому поводу: «Капитан Огден придерживал плот, пока я спускался вниз, готовясь к тому, чтобы подплыть к нему и поймать, по возможности, направив его к берегу. Для нас это было единственным средством, чтобы выжить. Мы не смогли бы построить третий плот, если бы потеряли этот… Мне повезло, я справился».
