Но хуже всего то, что рейнджеры точно не знали, вызваны ли эти потери тем, что их преследователи-французы захватили отстающих. Правда, Роджерс уверял, что исчезновения вызваны несчастными случаями: солдаты могли провалиться в болото, утонуть или попасть в зыбучие пески.

В еловом болоте они находились в течение девяти дней, направляясь по среднему маршруту между западным и северо-восточным курсом, не встречая никакой дичи, даже белки. Возможно, маршрут проходил около современного Фрелигсбурга, а затем — около озер Мелби и Броум, после чего последовал переход по болотистым землям между водопадами Рокстон и поселением Актонвиль.

4 октября гладкая постель из сосновых иголок впервые после бухты Миссискуой располагалась на твердой земле. Постепенно воды стало меньше, к полудню она доходила уже только до щиколоток. К заходу солнца повсюду под ногами была уже твердая земля, исключая лишь отдельные лужи в ямах. Возможность спать в сухости, которая наконец-то появилась у солдат, показалась невероятной роскошью. Но тяжелые испытания еще далеко не закончились.

На следующее утро они вышли к реке Сент-Франсис в месте, где ее ширина составляла от тридцати до сорока ярдов. Река протекала между высоких берегов, покрытых галькой, которые были похожи на скалы. Там росли клены, березы и дубы. Их темно-красная листва сияла осенними красными и желтыми оттенками. Поток разбух и бурлил, образуя воронки на воде. Но через эту реку пришлось бы перебираться, чтобы оказаться на том берегу, где расположена деревня Оданак (Сент-Франсис).

Роджерс проверил глубину еловым шестом, затем позвал самого высокого и сильного рейнджера, чтобы взяться с ним за руки, пока он сам держался за шест. Потом в воду вошел третий рейнджер и взял за руку предшествующего. Образуя человеческую цепь, отряд продолжал входить в реку. Идея заключалась в том, чтобы построить прочный человеческий «якорь», обеспечивающий точку опоры для следующего звена цепи.

Постепенно рейнджеры добрались до середины реки, где глубина воды составляла уже пять футов и плескалась над головами солдат. Наконец солдат добрался до дальнего берега и обхватил руками ствол дерева. Получилась настоящая небольшая плотина, образованная рейнджерами, которые твердо стояли против бурлящей, желтоватой пены. Солдаты невысокого роста смогли перебраться на другой берег по этой «дамбе», медленно продвигаясь вперед от звена к звену, подобно альпинистам на поверхности отвесной скалы. Те, кто перебирался таким способом, должны были переносить дополнительные мушкеты для солдат, стоявших в человеческой цепи, которым было очень трудно противостоять бурлящей воде, хлынувшей на них. Они могли бы опрокинуться от дополнительного веса огнестрельного оружия.

Тем, кто переправлялись по этой живой цепочке, приходилось переносить позвякивание мушкетов, ударяющихся о подбородок, их трение о тело. Замки кремниевых ружей вонзались в живот. Люди постоянно должны были соблюдать осторожность, ступая по скользким камням на дне реки, выносить холод ледяного потока, доходящего до груди, его жадный рев.

Один солдат поскользнулся, схватился за ружье, висящее на лямках ранца. Он утонул, поскольку ради его спасения пришлось бы нарушить цепь, что, вероятно, привело бы к еще большим потерям. Два солдата потеряли мушкеты, индейцам пришлось нырять в ледяную воду, чтобы достать их, иначе оружие безвозвратно унесло бы течением дальше по реке Сент-Франсис. Бурные воды вывернули из цепи еще шесть человек и выбросили их на дальний берег. Роджерс приказал им остаться там, чтобы воспользоваться предоставленным шансом.

Одно за другим звенья человеческой цепочки, дрожа, появлялись из реки. Затем они поднимались на пригорок, чтобы просохнуть. По традиции, местом этой переправы считают участок, расположенный рядом с современным поселком Иоаким-де-Курваль.

Роджерс провел перекличку: осталось 142 рейнджера, пять из них — без мушкетов. Теперь командир повел их на юг по хорошей тропе индейцев, проходящей по высокому берегу реки. Вскоре марш превратился просто в прогулку по ровной земле после всех пережитых испытаний.

Было уже 5 октября, рейнджеры направлялись к деревне Оданак, расположенной в пятнадцати милях южнее. На расстоянии трех миль от заданного объекта Роджерс забрался на дерево и увидел клубы дыма, поднимающиеся в вечернее небо. Затем он обратился к своим солдатам, сообщая им: наконец-то они смогут получить удовлетворение. Отряд был в пути двадцать два дня, не разжигая костров, не варя еду. У людей не было крыши над головой, сухих одеял, чистой одежды. Но час отмщения оказался близок.

Роджерс отправился на разведку к деревне, взяв с собой лейтенанта Тёрнера и прапорщика Эвери, а возможно, и Писсенна.

Деревня Оданак или Сент-Франсис состояла из шестидесяти каркасных домов с окнами, облицованных досками и камнем, двенадцать домов построены во французском стиле с чердаками и подвалами, они стояли группой на площади. Остальные представляли бревенчатые лачуги и хижины, построенные из досок, с открытыми «окнами», некоторые просто черные дыры, другие закрыты бумагой, на которой нарисованы птицы, рыба, и животные. В деревне была иезуитская церковь и, рядом с ней, дом совета, прочно построенный для обороны с амбразурами и отверстиями для мушкетов. На лужайках перед домами были возделанные участки, на которых росла кукуруза, дыни и тыквы. Приблизительно в 8 часов вечера Роджерс и его солдаты провели разведку, после которой он отдал последние распоряжения. Он чувствовал достаточную уверенность, так как в деревне была свадьба, за которой следовал обряд венчания, который совершит французский священник. По улицам шатались пьяные абенаки, оглушительный шум, безусловно, заглушит все ошибки, допущенные менее чем бдительными рейнджерами.

Роджерс отдал финальные приказы. Рейнджерам предписывалось окружить деревню, отрезав все пути к спасению. Капитан Огден получил инструкцию изолировать очевидный путь бегства вниз по реке. Они не должны не щадить никого и убить всех индейцев (здесь не упоминался строгий приказ Амхёрста пощадить женщин и детей), внимательно следя за тем, чтобы не стрелять в своих союзников — индейцев из Стокбриджа.

Но рейнджеры сосредоточились на том, чтобы не убить белых пленных, находившихся в деревне. Время атаки было назначено перед рассветом. Солдаты подошли к деревне ближе, сложили свои ранцы и одеяла, примкнули штыки к прицелам мушкетов и стали ждать.

С этого момента в официальной истории начинают появляться объяснения. В поле нашего внимания попадает масса взаимно противоречивых устных заявлений. Относительно почти каждого аспекта знаменитого налета Роджерса на деревню Сент-Франсис мы не находим ни одного одинакового свидетельства.

Некоторые утверждают, что индейцев-абенаков кто-то предупредил: девушка из племени индейцев, которой не поверили, потому что она женщина; Писсенн; недовольные индейцы из отряда Роджерса; даже сами французы, которые отправили нарочных после того, как обнаружили вельботы… Некоторые утверждают, что священник-иезуит еще оставался в деревне, когда началась атака Роджерса. Другие говорят, что он уже покинул ее. Самая нелепая история гласит, что в деревне находился сам Антуан Рубо, а во время атаки его схватили и отвели в церковь с веревкой на шее.

Нет даже общих согласованных данных о характере безудержного праздника в тот вечер. Кое-кто утверждает, что праздновали победу, другие — что это праздник урожая кукурузы. Однако самое вероятное, что была свадьба.

Предположение о том, что индейцы-абенаки были предупреждены, не имеет смысла в свете последовавших событий. Но совершенно определено остается то, что большинство воинов отсутствовало (но, безусловно, не все). Они отправились на охоту.

Здесь Амхёрст и Роджерс допустили грубую ошибку. Если бы они действительно хотели навсегда покончить с племенем абенаков, им следовало бы организовать подобный рейд весной, когда можно быть уверенным, что налетчики застанут всю боевую мощь деревни Оданак в одном месте. По оценке иезуита Рубо, во время атаки Роджерса в деревне присутствовало лишь 200 из 500 индейцев, составлявших общую численность населения.