На следующий день отряд вернулся в форт Уильям-Генри.

Водрейль, который лживо утверждал, что погибли сорок, а остались в живых только три рейнджера, заявил: численность его боевого соединения составляла 179 солдат. Это, вероятно, должно означать, что она оказалась значительно больше (возможно, 200 человек). Но это число не было таким большим, как сообщал о том Роджерс (250 солдат).

Так как Водрейль подтвердил, что его потери составляли тридцать семь человек убитыми и ранеными, вероятно, потери французов были выше.

Весна и лето 1757 г. стали спокойным периодом для Роджерса. Ему потребовалось время, чтобы оправится от ран. Затем он слег, заболев оспой.

Рейнджеры не принимали участия в критических событиях, связанных с осадой Монкальмом форта Уильям-Генри, так как Лоудон отправил отряд на север — в военную кампанию в Луисбурге, прерванную преждевременно. Но Роджерс в том году находился не в лучшей политической форме: ему был брошен вызов — и внешний, и внутренний.

Генерал Гейдж, его заклятый враг, получил разрешение от Лоудона сформировать свои собственные подразделения «рейнджеров» или нерегулярных войск. Они должны были оперировать на тех же самых условиях службы и при том же денежном довольстве, что и полки регулярных войск. По общему признанию, это была попытка поставить под угрозу Роджерса перед тем, как расправиться с его независимыми рейнджерами (что действительно подтверждается).

Но Роджерс был почти ни на что не способен, так как он только что начал поправляться после перенесенной оспы, которая унесла его брата. И вновь он слег с приступом цинги. Командование рейнджерами временно возложили на Джона Старка, у которого, похоже, не оказалось харизмы Роджерса.

Во всяком случае, во время разведывательной экспедиции в ноябре 1757 г. в Тикондерога, рейнджеры не выполнили один из самых важных приказов Роджерса и начали стрелять по дичи на марше. Они добавили к этому еще и нарушение постоянно действующего приказа, гласившего: только половина отряда может спать в любое выбранное время. Капитан Джеймс Аберкромби, офицер регулярной армии, сопровождавший Старка, был поражен, обнаружив, что в полночь не выставлен ни один часовой. Все спали крепким сном.

Тяжело перенося провал этой разведки боем, рейнджеры стали «героями» еще одного скандала. В декабре двоих из них застали с поличным в процессе воровства рома с армейского склада в форте Эдуард и приговорили к порке. Это обычное наказание для солдат регулярных войск.

Их товарищи отказались принять такую меру наказания. Они ворвались в помещение для порки, освободили двух осужденных с гауптвахты и приготовились к перестрелке с солдатами регулярных войск.

Комендант лагеря полковник Хавилланд арестовал зачинщиков и назначил судебное разбирательство за организацию военного мятежа. Больному Роджерсу пришлось подняться с постели, произошло столкновение с Хавилландом.

Когда комендант отказался удовлетворить требования и передал дело генералу Аберкромби, Роджерс смело вступился за своих подчиненных перед генералом у него в ставке в Олбани. Он смог одержать победу, воздействуя частично личным обаянием, частично твердостью.

Затем Аберкромби свалил ответственность и это дело на Лоудона в Нью-Йорке. В январе 1758 г. Роджерс предстал перед Лоудоном в Нью-Йорке и уверил его, что все это дело — просто буря в стакане воды, грубая забава некоторых рейнджеров, раздутая придирчивым солдафоном — строгим начальником.

Лоудон не только принял такую версию событий, но дал формальное разрешение на сохранение рейнджеров Роджерса в качестве полка, состоящего из десяти подразделений (рот) численностью по 100 солдат каждое. При этом два подразделения состояли из индейцев племени могеган и туземцев из Стокбриджа в Коннектикуте.

Политическая победа, одержанная Роджерсом в январе 1758 г., имела большое значение, аналогичное его военному триумфу в снегах, одержанного за двенадцать месяцев до того.

После того как Роджерс вернулся в форт Эдуард, разъяренный комендант Хавилланд постарался сделать все, чтобы по возможности осложнить жизнь рейнджеров и их командира. 19 февраля между ними произошел публичный скандал, подтвержденный сообщениями очевидцев. Хавилланд с изобретательностью Макиавелли задумал для рейнджеров миссию, которая фактически стала бы самоубийством. Он предложил майору Патмену из Коннектикута провести разведку боем в направлении Тикондерога, за которой сразу же последует атака 400 рейнджеров на Краун-Пойнт.

Роджерс понял смысл действий сразу же. Любой дезертир или пленный из миссии Патмена, безусловно, сразу же проговорится. Так французы узнают о второй волне, направленной на Краун-Пойнт.

Как и было предсказано, Патмен вернулся без одного солдата-дезертира. Хавилланд настаивал на выполнении второй экспедиции, а снизив численный состав до 180 человек, он откровенно проявил свои недобрые намерения, хотя и подсластил пилюлю, заявив: объектом должна стать Тикондерога, а не Краун-Пойнт.

Теперь Роджерс был совершенно уверен, что его отряд предназначен для уничтожения, но опасался, что Гейдж и другие враги смогут нажить капитал, если он откажется выполнять эту миссию. Переполненный дурными предчувствиями, 10 марта 1758 г. командир повел из форта Эдуард свое подразделение, численность которого составляла 180 солдат. Ночью они пересекли по льду озеро Джордж и надели снегоступы, чтобы обойти вокруг подножия гор и выйти в тыл французов.

Рейнджеры разделились на два подразделения, одно возглавил Роджерс, второе — капитан Чарльз Балкли.

Беда пришла быстрее, чем ее ожидали, так как французские индейцы заметили следы снегоступов в Траут-Брук — ущелье на западе долины Тикондерога. Приблизительно в 3 часа дня 12 марта Роджерс выследил отряд численностью около 100 индейцев, которые, похоже, ничего не знали об их присутствии. Он решил атаковать и передал приказ капитану Балкли, командующим вторым подразделением. Так начиналась вторая «битва снегоступов».

От опустошительного залпа упало много воинов на тропе, по которой они шли. Радостные рейнджеры вышли из укрытия и начали преследовать убегающих индейцев, но попали под шквальный огонь, который скосил приблизительно пятьдесят из них, включая Балкли. Французы умело подстроили ловушку. То, что Роджерс принял за основные силы противника, оказалось просто ложной целью. Теперь же здесь оказались основные войска, разрывающие на части рейнджеров непредусмотрительного Роджерса. Понимая, что он оказался в отчаянном положении, командир построил своих рейнджеров в позицию для обороны на склоне холма. Здесь они отважно и стоически сражались до захода солнца, дважды отразив удар всеми силами и средствами по всему фронту.

Рейнджеры, иногда стреляя по противнику с расстояния двадцать ярдов, иногда завязывая рукопашные схватки топорами и томагавками, держались, пока крупные силы индейцев не развернули свой правый фланг. Оставшиеся в живых солдаты Роджерса дрогнули и с наступлением ночи бежали, оставив восемь офицеров и более сотни своих товарищей убитыми или ранеными на снегу.

Роджерс и приблизительно двадцать его солдат ушли вверх по горному склону, но отступление с боями продолжалось всю ночь. Затем они добрались до озера Джордж, неся потери. Но только после двух дней страданий и мучений они едва добрались до форта Эдуард, питаясь последние сорок восемь часов только ягодами можжевельника и корой деревьев.

Это был самый ужасный бой из всех, в которых пришлось участвовать Роджерсу. Потери французов были, по меньшей мере, такими же серьезными, как потери рейнджеров, а урон, нанесенный индейцам, оказался настолько огромным, что они, мстя за погибших, убили большинство своих пленных. Лейтенанта Уильяма Филипса, одного из трех офицеров регулярных войск, сопровождавших Роджерса в этом марше смерти, привязали к дереву и изрубили в куски. Никто из раненых не выжил.

Паркмен сардонически заметил: «Индейцы принесли 144 скальпа, несомненно, разделив некоторые из них в силу своей хитроумной привычки».