Открытый переход Турции на сторону Германии в августе 1914 года побудил Великобританию принять меры, чтобы укрепить свою лидирующую позицию на заливе, который был турецкой территорией, путем военной оккупации. Очевидно, что источником войск должна была стать Индия. В сентябре части 6-й индийской дивизии были направлены в Бахрейн, наиболее важный эмират залива. После заявления, сделанного Турцией, британское правительство также воспользовалось случаем и признало суверенитет Кувейта, в то время, как конвой, перевозивший дивизию, 7 ноября достиг устья Шатт-эль-Араб, реки, образованной слиянием Тигра и Евфрата в Турецкой Месопотамии, обстрелял турецкий порт и высадил войска. Затем экспедиционные силы двинулись в глубь страны, и к 9 декабря заняли Басру, главный город южной Месопотамии, и подошли к Курне, где сливаются две реки. Там они остановились, ожидая приказа относительно будущих действий. Это оказалось одним из самых неосмотрительных шагов за всю войну.

Тем временем в другом конце своей огромной империи турки взяли инициативу в свои руки. Египет юридически оставался ее частью, но с 1882 году находился под управлением британского "агента" с полномочиями от правительства. Высшие налоговые представители были британскими, как и старшие должностные лица полиции и армии. Китченер, британский военный министр, в свое время создал себе имя в качестве "сирдара" египетской армии. Некоторых результатов своим призывом к "священной войне" Мехмед V все же добился. Например, он подсказал номинальному вице-королю Египта (хедиву) идею подтвердить свою лояльность Турции. Великобритания немедленно упразднила его кабинет и объявила протекторат. Высшее общество Египта возмутилось, но в стране, где вся власть была в руках вновь назначенного протектора и почти вся коммерческая жизнь находилась в руках эмигрантов из Великобритании, Франции, Италии и Греции, их возражения были абсолютно безрезультатны. Кроме того, Египет был наполнен войсками — территориальными, присланными из Великобритании на замену регулярного британского гарнизона Суэцкого канала, который был возвращен во Францию, а также индийскими, австралийскими и новозеландскими, которые следовали в Европу. К январю 1915 года их численность поднялась до 70 тысяч.

Именно этот момент турки выбрали, по указанию Германии, чтобы атаковать Суэцкий канал, который Великобритания в первые же дни войны незаконно закрыла для своих противников. Это было безупречное решение. Канал был наиболее стратегически важным связующим элементом между военными зонами союзников. Через него проходили не только самые крупные и значимые поставки, но в настоящий момент и конвои, привозящие контингента имперских войск из Индии, Австралии и Океании в Европу. Основная трудность захвата канала для турок заключалась в том, что путь к нему лежал через сотни миль безводной пустыни Синай. Тем не менее операция была тщательно подготовлена. В Германии были изготовлены понтоны для пересечения водного пространства. Затем они были провезены контрабандой через Болгарию, занимавшую прогерманскую позицию, в Турцию и затем отправлены по железной дороге через Сирию в Палестину. В ноябре Четвертая турецкая армия под командованием генерала Ахмеда Кемаля сконцентрировалась в Дамаске. Начальником штаба был немецкий офицер, полковник Франц Кресс фон Крессенштайн. Оба надеялись, что египтяне поднимут восстание, как только начнется наступление, и даже более того, они ожидали, что к ним "присоединятся 70 тысяч арабских кочевников". Избранная тактика обещала успех: прямой марш-бросок через пески, вместо следования традиционному маршруту вниз по берегу. Тем не менее даже в этот период, на заре аэронаблюдения, вряд ли можно было рассчитывать на то, что большая армия сможет совершить многодневный переход по полностью открытой местности, оставаясь незамеченной. Действительно, турецкие войска были обнаружены французской авиацией 3 февраля, прежде чем достигли канала около Исмаилии, выше центрального Большого Горького озера.

Британцы были хорошо подготовлены к подобной ситуации. Хотя бой продолжался неделю, только одному турецкому взводу удалось сбросить свой понтон с таким трудом доставленный из Центральной Европы, в воды канала. Кемал, расстроенный полученным отпором и неудачей арабских племен, которые должны были прибыть к нему на подмогу — Хуссейн, шериф Мекки, принимал участие в мятеже, — отступил и повел свои войска прочь.

Единственным результатом кампании стало размещение в Египте более многочисленного британского гарнизона, чем диктовала необходимость в 1915 году. Кресс, однако, остался на месте и впоследствии доставлял британцам беспокойство; была также одна вспышка активности арабов. В Ливии, бывшем турецком владении, отбитом Италией в 1911 году, секта фундаменталистов Сенусси упорно вела свою маленькую "священную войну", заключавшуюся в налетах на западную границу Египта, на итальянских оккупантов, французскую Северную Африку и провинцию Дарфур англо-египетского Судана. Некоторые воинственные племена туарегов объединились с лидером Сенусси, Сиди Ахмадом, создавшим себе надежное убежише в оазисе Сива. Когда-то на этом месте находился оракул, к которому в 331 году до н. э. Александр Македонский совершил паломничество, прежде чем отправиться на завоевание Персидского царства. Сиди Ахмад тешил себя надеждой, что демонстрация его лояльности халифу обеспечит ему место хранителя Мекки, раньше принадлежавшее мятежному Хуссейну. Случилось так, что его турецкий офицер связи Джафар-паша, будучи ранен и захвачен в плен южно-африканскими войсками в Аккакии 26 февраля 1916 года, перебежал к союзникам и стал командиром северной армии Хуссейна на последующих этапах успешного арабского мятежа против турецкого владычества в 1916–1918 гг.

Третий, Кавказский фронт, открытый со вступлением в войну Турции, оказался важнейшим как по масштабу военных действий, так и по их последствиям. Нападение турок на русские владения на Кавказе столь сильно встревожило царское главное командование, что побудило его обратиться к Великобритании и Франции за помощью для проведения отвлекающего маневра, в результате чего была проведена кампания в Галлиполи, одно из самых страшных сражений Великой войны и одна из ее легенд.

Энвер, разработавший план Кавказской кампании, выбрал именно этот театр по целому ряду причин. Это место находилось далеко от основных областей развертывания русской армии в Польше, следовательно, создавались трудности в подтягивании в качестве подкрепления войск, сражавшихся с немцами и австрийцами. Оно имело особое эмоциональное значение для турок как родина братских мусульман, множества племен, говорящих на языках, близких к их турецкому. Энвер был уверен, что этот регион должен стать потенциальным центром мятежа против господства Российской империи, навязанного грубым военным вмешательством в первой половине девятнадцатого столетия. Для русских офицеров войны на Кавказе были романтической эпопеей, воспетой Пушкиным, Лермонтовым и молодым Толстым, где "герой нашего времени" вступал в рыцарскую борьбу против благородных диких вождей; Шамиль, наиболее знаменитый из них, вызывал восхищение даже у своих врагов. Для самих горцев русское владычество обернулось жесточайшими притеснениями, истреблением и принудительным переселением. Одним из современников было подсчитано, что "на момент 1864 года были насильно переселены 450 тысяч горцев… целые племена разорялись и перемещались, чтобы гарантировать русским контроль над ключевыми областями и маршрутами и над побережьями". Энвер рассчитывал на память об этих зверствах, чтобы склонить "внешних турок" (как турецкие националисты любили называть всех мусульман, проживавших на территориях, которые когда-либо реально или потенциально принадлежали Турции) на свою сторону. Его планы на самом деле шли дальше. Они предусматривали двойное наступление — одним из его направлений было нападение на Суэцкий канал, а другим — на Кавказ, В результате должны были начаться восстания в Египте, Ливии, Судане, Персии Афганистане и Средней Азии.