А сколько вековых слоев на кладбище Чуфут-Кале, доныне неизвестно. В перепаханном археологами и грабителями Крыму немного найдется таких заповедных мест. Строго хранит долина, протянувшаяся с запада на восток, происхождение своих обитателей. Среди могил высятся тысячелетние дубы, которых не касался топор. Могильная дубрава так и называлась «Балта-тиймез» — «топор не коснется». Сегодня от естественным путем погибшей дубравы сохранилось чуть более 10 деревьев. Место остальных заняли кустарник и молодой лес. Из предположительно 5 тысяч захоронений многие ушли под землю. А надгробные камни, тяжелые, монолитные, из местного известняка и крымского розового мрамора, все так же возвышаются среди стволов самыми разнообразными формами: прямоугольные, домикообразные, гробообразные плиты, причудливо взметнувшиеся слегка отесанные белые камни, стелы, есть даже кенотафы.
Однако при расчистке могил и надгробий обнаружилось удивительное однообразие: все эпитафии высечены на одном языке — древнебиблейском. Самая ранняя датировка — 6 год до н. э. Много памятников открыл археолог XIX века, житель Бахчисарая, Фиркович. Его открытия вызвали настолько яростный спор, что были признаны фальсификацией. Доныне ученый имеет противников и сторонников. Но не подлежащий сомнению факт: 90 процентов вырезанных на камнях имен — тоже древнебиблейские. Остальные 10 процентов — греческие, тюркские, персидские, однако и они написаны на древнебиблейском языке. Приняв во внимание, что имя крепости с тюркского переводится «Еврейская крепость», легче всего оказалось признать, что Чуфут-Кале, это неприступное горное гнездо, вместе с кладбищем, принадлежали одному народу — евреям [62]. Турецкий путешественник XVII века Эвлин Челеби-ага, посетив в 1660 году Чуфут-Кале, воскликнул: «Воистину, ни в одной стране нет подобной независимой еврейской крепости!» Он был очень удивлен, встретив в крепости только евреев: комендант, гарнизон, караульные у ворот — все евреи.
Это действительно мировой уникум. Евреи, отгородившиеся от окружающего мира, отказавшиеся от услуг других народов, сами себя защищающие, не собирающие дани…
Путешественнику, правда, было невдомек, что «Чуфут» по-тюркски — обозначение евреев, и вообще почему еврейская крепость носит тюркское название? Он отметил, среди прочего, отсутствие у жителей традиционной ермолки на головах: в Чуфут-Кале мужчины носили шапки из темного сукна, отороченные бараньим мехом. Одежда во многом напоминала турецкую, а также татарскую. Но татар уже тогда не путали с жителями Чуфут-Кале, которых называли караимами. Свое происхождение караимы вели от хазар.
Хазары появились в Крыму в VII–VIII веках, а окончательное переселение их на полуостров произошло после падения Хазарского каганата. Но еще в IX веке хазарский каган послал своих воинов занять крепость Мангуп и Кырк-Иер (Чуфут-Кале). Есть версия, что именно из Чуфут-Кале правили своим царством, живя в крепости, последние хазарские каганы. В любом случае караимские имена известных родов стали появляться на надгробиях в Иосафатовой долины с VIII века. А кто же хоронил здесь своих покойников раньше? Во всяком случае, не готы и не аланы, которые, по преданию, добровольно пустили хазар в свои крепости: готы — в Мангуп, аланы — в Кырк-Иер, что по-татарски означает Сорок укреплений. Сами аланы предположительно называли крепость Фуллы.
Словом, поселились в городе-крепости хазары. До последнего времени хазары были известны прежде всего как «неразумные» (по Пушкину), «нетипичные тюрки», ни с того ни с сего принявшие иудаизм в качестве государственной религии от горстки поселившихся у них беженцев-иудеев. Много любопытных, парадоксальных исторических теорий построено на этом факте — от происхождения евреев-ашкенази до полного впадения в маразм каганов-вырожденцев из древнего алтайского рода Ашина.
Так и закрепилось: караимы-хазары — это евреи-хазары. Евреями считали караимов татары, у которых были свои евреи — крымчаки. Однако в случае Чуфут-Кале евреи оказались «нетипичными». Слишком сильно они походили на тюрков. Их гарнизон в крепости делился на тысячи, сотни, полусотни, десятки. По подсчетам военного историка Делагарди, крепость могла выставить как раз тысячу воинов, что, впрочем, в условиях Крыма было весьма значительно. Крепость неоднократно подвергалась осаде, а вот захватывали ли ее хоть раз силой — точно не доказано. По ряду версий, хан Ногай захватил ее, найдя уязвимое место защитной стены. Но потом татары ушли, оставив Кырк- Иер караимам в нераздельное пользование. Насколько это было действительно так — сейчас уже неизвестно.
Зато известно, что не раз защитники Чуфут-Кале отбрасывали от своих стен генуэзцев и турок. Для крымских ханов из династии Гиреев караимы были «тарха-нагли», то есть независимьми вассалами, хранившими свои законы и обычаи и не платившими налогов. О своей независимости они тоже заботились сами, никого не зовя на помощь.
В легендах Крыма запечатлелись эпизоды участия в битвах женщин при осадах Чуфут-Кале (по татарскому обычаю, все они жили в гаремах). Мать убитого сына принесла к крепостной стене корзины, обмазанные глиной, в которых разводила пчел, и бросила во врагов. Другие женщины обливали нападавших кипящей смолой, но в этом они были не оригинальны. Среди замечательных памятников Чуфут-Кале сохранился находящийся в крепости мавзолей дочери Тохтамыша Ненекеджан-ханым, которая тоже защищала крепость. В Чуфут-Кале дочь хана оказалась то ли из-за болезни в надежде на целительный воздух этих мест, то ли сосланной из-за недозволенной любви. Но и она оказалась женщиной-воином. Она возглавляла гарнизон и была убита неприятельским всадником. На месте гибели дочери хан и приказал ее похоронить. По другой версии, дочь, спасаясь от гнева отца, заставшего ее с возлюбленным, бросилась в пропасть. Ее мавзолей на восьмигранной платформе от обычных мусульманских отличает прекрасный памятник внутри мавзолея. На нем арабская надпись:
«Это гробница знаменитой государыни Ненекеджан-ханым, дочери золотоордынского хана Тохтамыша, скончавшейся в месяце рамазан 841 (1437) года».
Возможно, что одной из жен Тохтамыша была караимка. Еще одна мудрая караимская красавица прославилась тем, что, видя, как иссякают силы защитников крепости, предложила открыть ворота и позвать врагов на пир. Блюда караимов славились отменным вкусом. Под приветливые слова аксакалов и ослепительные улыбки девушек бывшие враги объедались пирогами из пресного теста с рубленой бараниной (свинины и конины караимы не ели) и спелыми вишнями, пельменями в бульоне с томатом, перцем и помидорами, фаршированными мясом и рисом, голубцами в виноградных листьях, приправленных катыком, сластями из грецких орехов и изюма, вареньем из розовых лепестков, лилий и кизила. Запивая, конечно, крымским сухим вином и бузой. Эта восточная легенда не имеет ни тюркских, ни еврейских аналогов. Она чисто караимская.
Крепость всегда была на запоре, открывалась только для выезжавших поодиночке верхом «коробейников» — караимы торговали по всему Крыму. Их называли кырджи — удальцы: только очень смелые люди могли разъезжать по горам, степям и селениям Крыма в одиночку. Кырджи обменивали товары на хлеб и сырье для своих ремесел. Сами же они предлагали сафьян, конскую упряжь и выплавленную из меди, бронзы и олова посуду. Важным товаром была соль — караимы держали солеварни. О гончарном промысле в крепости ничто не напоминает. Зато стена возле крепостных ворот доныне осталась почерневшей, с оплавленными камнями и осыпавшимися пазами — там была городская металлоплавильня. В Чуфут-Кале был единственный в Крыму монетный двор крымских ханов. Чеканилась серебряная монета с большой добавкой меди. Татары называли ее «гнилая деньга». Кроме монетного двора в Чуфут-Кале хранилась и ханская казна: караимы славились своей честностью. Вероятно, и вся казна крымских ханов какой-то период хранилась в Чуфут-Кале; в ином случае не обошлось бы без татарского гарнизона. Впрочем, вопреки свидетельству турецкого путешественника, татары в крепости, возможно, были, некоторые археологи развалины одного из городских зданий считают мечетью. И тем не менее именно караимы держали руку на пульсе ханской казны. И в то же время — нет легенд о кладах в самом Чуфут-Кале, обычно волнующих воображение разбойников, не попадались они и археологам. Зато немало свидетельств, что неприступная крепость была ханской тюрьмой для «привилегированных» пленников. Где находилась тюрьма, не установлено. Но она была. В Чуфут-Кале томились в оковах русский посол Айтемиров, воевода Шереметев, литовский посол Лев, любимец Ивана Грозного Василий Грязной, гетман Потоцкий, князь Ромодановский. Известен интересный инцидент, который произошел между караимами и крымским ханом. На молитвеннике, изданном в Венеции в XVI веке, есть приписка на караимском языке, в которой говорится, что Крымский хан хотел доверить караимам заложника — казака Тимоша, сына Богдана Хмельницкого.
