Secundo. Был ли Номер Восемь насмешником или больным, одним из тех сбежавших из психиатрической клиники, которые соперничают между собой в политике «открытых дверей», в результате чего комиссариаты полиции переполнены сверхнормативными сумасшедшими? Рильски злился на себя за то, что приходилось задавать себе подобные вопросы, поскольку если верно, что поведение этого конкретного человека ему весьма близко и понятно до такой степени, что приходилось задумываться, а не он ли сам совершил эти убийства в состоянии невероятной, но все же допустимой потери собственной личности, то, по логике, никто лучше его самого не мог знать, шутник или психически больной этот Номер Восемь.

Last but not least [85]гипотеза о том, что Себастьян является серийным убийцей, которую он готов был отбросить, слушая роман об Анне, сочиненный Себастьяном и изученный Стефани, вновь всплывала на поверхность. Кто же мог и должен был так озлиться на Минальди, если не сам Себастьян — рогоносец, обрадованный возможностью нанести последний штрих на свое произведение Чистильщика, отделавшись от факультетского ничтожества и вычистив «Новый Пантеон»? Эта гипотеза выдерживала любую критику.

Подведем итог. Так кто же он — какой-нибудь наркоман, глобалист или все же Себастьян?

Какая разница? Вы что же, не видите разницу?

Рильски и сам терял ориентиры, его вновь накрывало черным бесконечным вихрем, охватывал страх, требовалось ухватиться за ре-аль-ность: очные ставки, допросы, отпечатки пальцев.

Для начала придется пригласить в кабинет Эрмину, дожидавшуюся в соседней комнате, заплаканную, растерянную, потрясенную смертью любовника в гораздо большей степени, чем исчезновением — допустим такую возможность — мужа.

— Немыслимо! Это слишком! Два удара подряд. Как вы это объясняете, Нортроп? — Она называла его по имени в надежде допытаться до профессионального секрета.

В чем-то она была права. Но Минальди или Себастьян — рано или поздно все должны через это пройти. (Рильски подумал об этом, затем, поколебавшись, произнес вслух.)

Она сглотнула рыдание и вся как-то уменьшилась, словно вдруг стала собой.

— А теперь — нечего торчать в этих мрачных стенах, я имею в виду здание. — Он сделал вид, что сжимает ее в объятиях, как бы показывая, что они — одна семья, сам же не упускал из виду, что ему необходима ре-аль-ность. — Вам лучше вернуться домой. Попов! Где Попов?

— Наконец-то! Куда же вы запропастились, старина? (Обстоятельства изменились к худшему, никаких поблажек подчиненным!) По-прежнему ничего? Вы не находите, что это уже слишком?! Девять убийств — и ни малейшего представления, кто же их штампует! А между тем этот тип, по всему видать, может продолжать так до бесконечности, всякий раз, как у него происходит раздвоение личности. Не восьмерка это была, а ∞ — знак Бесконечности. Кто заказчики? Кто-то же должен дергать нашего артиста за веревочки, вы об этом не подумали?! Да я с самого начала твердил — всегда кто-то стоит за спиной и заказывает музыку… не стройте из себя придурка, Попов. Ну да… кстати, нам случайно не доставили уже с утренней почтой письмецо, в котором он, как обычно, рассказывает о своем подвиге?

— Да, комиссар, с утра уже получили. Но оно написано по-китайски. — Попов даже и не думал смеяться.

— Что вы хотите сказать?

— То, что говорю: письмо написано по-китайски!

Рильски был готов ко всему, только не к тому, что дело примет лингвистический оборот. Право, с этой глобализацией…

— Дайте-ка взглянуть… буквы… иероглифы, точнее. Отдать в перевод! На экспертизу все: слюну, волосы, кровь, все, что хотите или что получится. И само письмо, и то, что отыщется в кабинете Минальди, вернее, профессора Крест-Джонса. Знаю, до сих пор ничего не обнаружили, он орудует в перчатках. Но все меняется. Попов, в том числе и психопаты… иногда… Начните заново и потщательнее! Не забудьте восстановить по минутам последние часы жертвы, раскопать его связи, известные и неизвестные. С Эрминой время не теряйте — толку от нее чуть. Перетряхните кафедру и опросите свидетелей. Разумеется, обойдите все психлечебницы и не упускайте из виду членов «Нового Пантеона», как официальных, так и предполагаемых. Рутина, согласен. Анализы ДНК, само собой, с электрофорезом, если найдете хоть что-то поддающееся анализу. Да поживее! Переходим на режим чрезвычайного положения. Я думал, вы это уже и сами сообразили! — Попов уставился в пол. Комиссар сердится — плохой знак, значит, он ровно ничего не понимает в деле.

— Интеллектуал-наркоман, обозленный на весь свет, начиная со своего папы и кончая преподавателем, который влепил ему на экзамене «неуд»… — Попов напряженно думал.

— Послушайте! След остывает день ото дня, а вы мне тут всякий бред несете. Вот вам совет: представьте это дерьмо журналистам, мне же нужны конкретные факты. За дело!

Рильски изменился до неузнаваемости, но только не для Попова. Комиссар лишь тогда и бывал по-настоящему самим собой, когда выходил из себя: этот человек не принадлежал к какой-то определенной социальной группе, ему доставляло удовольствие водить за нос своих. И это было истинной причиной, почему он вызывал в Попове глубокое, неизменное восхищение.

С этого момента ход событий неожиданно ускорился. Оставалось только понять, в каком направлении. Беда не приходит одна: в тот самый день, когда был обнаружен труп Минальди, выловили и утопленницу — Фа Чан.

Труп ассистентки профессора долго пробыл в воде — никто не мог сказать, сколько именно, — застряв в густых прибрежных водорослях западной заболоченной части озера Стони-Брук. Он раздулся, был на стадии разложения и потому неузнаваем.

— Утопленники — зрелище не из приятных, но тут просто месиво какое-то. — Попова ужаснуло, до чего хрупка женская плоть.

— «Офелия, тебе довольно влаги…»

— Простите, шеф?

— «Опускайте гроб, и пусть из этой непорочной плоти взрастут фиалки!» [86]Никаких сожалений, Попов: месиво не месиво, закажите аутопсию, ДНК и все остальное, да поторапливайтесь. Обратитесь к доктору Рону Штайнеру, возглавляющему научное подразделение полиции, и от моего имени попросите тотчас назначить Polymerase Chain Reaction, [87]как вы это называете, так толком и не разобравшись, что это означает. Как всегда! Нечего протестовать! И без всяких там бюрократических проволочек, ясно? В виде исключения! Связана ли она с «Новым Пантеоном»? Что об этом известно? Поймете ли вы наконец, что в этой стране в данный момент все связано со всем, и потому с «Новым Пантеоном», а следовательно, с нашим Номером Восемь, то бишь господином Бесконечность? То, что вам удалось собрать об утопленнице с тех пор, как она объявлена в розыск, — несерьезно. У вас один ответ: «персона, не представляющая никакого интереса», «малозначащая». Что одно и то же. Или я ошибаюсь? Вы что, смеетесь над всеми и надо мной в том числе? Китаянка. Спасибо, и без вас понял, с таким-то именем, тут не нужно быть семи пядей во лбу. Родители иммигрировали из Гонконга в шестьдесят пятом. Но почему именно в шестьдесят пятом? И вы называете это расследованием? Умерли соответственно в восьмидесятом и восемьдесят четвертом, и больше ничего? И все остальное в том же духе! Вы не отнеслись к делу серьезно, что и требовалось доказать, тогда как в этой стране все серьезно, Попов. Увы, все. Понятно? «Имеется брат-близнец Сяо Чан» — уже горячее. «Блестяще окончил математический факультет, после чего маргинализовался, посещал экологические и антиглобалистские круги, возможно, наркоман». Как это «возможно»? «Подрабатывает в качестве ассистента в Лиге защиты птиц в заповеднике Санта-Барбары». Забавно — математик, ставший защитником пернатых и антиглобалистом. «В отпуске». Вы что же, не допросили его еще до сих пор? Но теперь-то будьте добры, уж так подперло, что дальше некуда, как никогда, а вы все еще никак не въедете! Да пошевеливайтесь, черт вас подери! Вбейте себе в голову: второстепенных вещей не бывает, в Санта-Барбаре все первостепенной важности! — Рильски перевел дух, отделавшись наконец от неотвязной уверенности, что он сам и есть Чистильщик. Утопленница подоспела как нельзя кстати: ни с этой зловонной китайской Офелией, ни с ее убийцей он уж точно никак не связан. Он приходил в себя и обретал уверенность. Надо же, доходит до того, что начинаешь сомневаться в самом себе!