— Крот-1, я на месте, — сказал он тихо в микрофон, укрепленный у губ.

— Крот-2, выхожу. — Из темноты под самыми ногами первого штурмовика из подземного хода показалось голова. — Б...ь, теснотища.

Штурмовик начал медленно выбираться из тоннеля. Когда он вылез из пролома наполовину, первый спецназовец ухватился за трубы, подтянулся и встал ему на плечи. Поднявшись во весь рост, оба сняли с поясов альпинистские крючья, укрепленные на штопорообразном основании, и принялись ввинчивать их в стены. Титановые шурупы входили в бетон с трудом, но через пятнадцать минут задача была выполнена. Без опоры им бы не удалось проникнуть в лифтовую шахту. Второй спецназовец поднял товарища на руках, и тот смог встать на опору. Сделав это, первый тут же принялся ввинчивать новый крюк, еще выше.

— Крот-2 — Кроту-3. Можно выходить.

Дальше пошло проще. Штурмовики поднимали друг друга до уровня следующего крюка и таким образом постепенно продвигались вверх.

20.45. Новомосковская улица

Седнев влетел в штабной «РАФ». На лице его было написано торжество:

— Товарищ генерал, — выпалил он. — Какой-то человек вышел в эфир на милицейской волне и сообщил, что террористы собираются уходить из башни посредством парашютов. Видимо, они хотели с наступлением темноты спрыгнуть с крыши либо на парк Дзержинского, либо, может быть, на Лосиный остров. Ищи их потом. А стоит за всем некий Семеруков.

Поставьте двух наблюдателей с приборами ночного видения, — скомандовал Ледянский. — Если террористы попытаются покинуть башню — открывать огонь на поражение. Это приказ.

— Есть! — ответил Седнев.

— И выясните все про этого Семерукова.

— Есть.

Седнев выскочил на улицу.

Ледянский потер ладонь о ладонь. Вот и все. Они все-таки прижали этих ублюдков. У генерала появилась твердая уверенность в том, что у них все получится. Штурм удастся. Ледянский ощутил невероятный прилив сил.

Он посмотрел на Третьякова и Чеснокова:

— Ну, что скажете?

— Скажу, что вам повезло, — просто ответил Третьяков. — Очень и очень повезло.

— М-да, — протянул Чесноков. — Если бы не этот доброжелатель, террористы бы ушли. Это как пить дать. В парке вроде Лосиного острова поймать их было бы невозможно.

— Остров, — вдруг гаркнула рация. — Я — Маяк. Вижу БМП. Стоит за гаражом у технических ворот. Еще они затаскивают в здание прожекторы. Я насчитал около десятка.

— Понял тебя, Маяк, — спокойно ответил капитан. — Спасибо. Уходи оттуда.

— Товарищ капитан...

— Я сказал, уходи оттуда.

— Есть.

Воробьев подумал несколько секунд. Все ясно. Очевидно, власти решили предпринять наземную атаку с четырех сторон одновременно. Глупо. Капитан, говоря по чести, немного волновался, но теперь это волнение улеглось. Поступок властей не казался бы столь абсурдным, если бы они затребовали поддержку с воздуха, однако шума вертолетных винтов он не слышал. Воробьев поднял передатчик:

— Остров — всем выйти на связь. — Пошли позывные. Второй, Третий, Четвертый... Он выслушал, а когда заговорил снова, голос его звучал сухо, хотя и спокойно: — Значит, так, ребята. Власти решили брать нас штурмом. Будет много крови. Я принял решение: вывести максимально возможное количество женщин. Остальных опустим в шахту. Это самое безопасное место, — капитан немного помолчал. — Теперь о главном. Кому-то придется остаться, чтобы включить генератор и проследить за выполнением миссии. Те, кто останется, почти наверняка погибнут. Но, если мы не включим генератор, все будет напрасно. Мне нужны двое добровольцев. Остальные могут уйти. — Ответом ему было молчание. — Ребята, еще есть время. Потом будет поздно. Нас знают. За нами станут охотиться и власти, и семеруковские бандиты. Но это, наверное, лучше, чем умереть. Я не стану никого обвинять. Итак, кто уходит?

В динамике послышался щелчок, а затем голос Пастора сказал:

— Командир, мы же знали, на что шли. Каждый имел возможность сделать выбор. Те, кто хотел остаться, — остались. Мы выбрали то, что выбрали. Либо уходят все, либо не уходит никто. Приказывайте, капитан.

— Спасибо, парни, — сказал он и, отключив передатчик, добавил: — Простите меня. — Оглянувшись, скомандовал быстро, сильно, резко: — Сержант!

— Я! — отозвался тот, вытягиваясь. Никогда еще он не делал этого с таким удовольствием.

— Возьми этих... семеруковских и поднимите двадцать четыре женщины на шестую площадку. Доставайте парашюты! Остальных спустите в шахту.

— А как с мужчинами?

— На всех места не хватит. Им придется остаться в конференц-зале.

— Может быть, просто выпустить их — да и дело с концом?

— Нельзя. Как только власти узнают, что мы их отпустили, они выжгут здесь все. А так, может быть, еще побоятся. Вопросы есть?

— Никак нет, командир.

— Выполнять!

— Есть!

В этот момент рация ожила вновь.

— Командир! — бился в динамике голос Минаева. — По второму каналу только что передали: Президент и остальные отказались вести переговоры! Никакого телемоста не будет! Главнокомандующий отдал приказ разбираться с нами силовыми методами!

— Надо же, он отдал приказ, — хохотнул Гусь. — Да эти придурки полдня уже здесь торчат!

— Сказали, где Президент находится сейчас?

— В Горках-9!

— Отлично. Смотри за аппаратчиками! Я сейчас спущусь!

Капитан побежал к лифту.

— Вон оно что... — произнес Гуртовой, когда Беклемешев закончил рассказ. — Да, это на них похоже.

— На кого?

— На военных, на ваших коллег, на власти вообще.

— При чем тут власти?

— Как по-вашему, где легче всего спрятать песчинку?

— Это старая загадка.

— И тем не менее?

— На пляже.

— Где легче всего спрятать каплю воды?

— В море.

— Правильно, — улыбнулся поощрительно Гуртовой.

— Я не понимаю...

— Проверьте номера машин. Гарантирую вам: по крайней мере одна из них не принадлежит ни институту, ни Министерству обороны. Вы не сделали этого с самого начала, потому что поверили информации, которую дал вам ваш начальник. А именно: нападение совершено на колонну Министерства обороны. Но откуда информация у вашего начальника? Да все оттуда же. От тех же людей, что курируют данную разработку. Элементарно. Вы ЗНАЛИ заранее: броневик и «Газель» — институтские, ОСТАЛЬНЫЕ машины — министерские. Вот и все. Они на это рассчитывали. Простите, юноша, за резкость, но вы — тугодум. Все лежит на поверхности. Надо только внимательно посмотреть и сделать правильный вывод. Для этого информации более чем достаточно. Что вам непонятно?

— Мне, например, непонятно, с какой целью все это было организовано?

— Организовано кем? Террористами? Очевидно, они, как вы правильно выразились, организовали акцию возмездия. Честно говоря, мне их жаль. Морально я на стороне этих людей.

— Зачем тогда вы мне все это говорите?

— Терроризм — не метод. В том числе политический. Слишком много страдает непричастных людей. — Гуртовой поднялся, поставил чайник, принялся насыпать в кружку заварку. — А зачем это властям?.. Представьте себе, что вы получили какую-нибудь перспективную штуку. Не знаю. Ну, например, порох. Ваших извилин хватает на то, чтобы понять: при помощи этого порошка можно творить чудеса. Однако вы достаточно... э-э-э... ограниченны для того, чтобы  придумать, каким образом это сделать. Вы подсыпаете порошок в огонь, бьете по нему молотком, заворачиваете в бумагу, кладете в банку, но, кроме недоразумений, ничего не выходит. Дым, огонь, грохот, а толку — чуть. И вдруг вы каким-то образом узнаете о том, что брат вашего охранника придумал эдакую вещицу, называется патрон. Как? Да вот охранник когда-то рассказал ему о вашем чудо-порошке. Впечатлений уйма, не удержишься. Теперь он хочет украсть порох, сделать из него этот самый патрон, чтобы потом шарахнуть в кого-нибудь злого и гадкого. Плевать этому милому братцу на вас и на ваше изобретение. Он хочет другого. И тогда вы думаете: а что, если попробовать сделать большой-пребольшой патрон? И назвать его снаряд! Шарахает сильнее, жертв больше. Но вы сами этого не можете сделать. Нет, допустим, станков. И орудий тоже нет. А патроноизобретальщик — парень хваткий, и друзья у него такие же. А что, думаете вы, если натравить этого паренька на такой цех, где и станки, и орудия есть? Пусть сделает снаряд, шарахнет, а мы посидим тихонечко в сторонке и посмотрим, что получится. Удастся — хорошо. Братца в овраг, снаряд уничтожим, а потом сделаем снова. Главное ведь знать, как, а остальное приложится. Изобретению же этому цены нет. И деньги сразу найдутся, и станки. А не получится — плохо, конечно, но вы-то ничего не теряете. Пороха этого у вас — навалом. И вот, подумав таким образом, вы находите эдакого дяденьку, который работает на вас уже давно и зарекомендовал себя с самой лучшей стороны, и говорите: «Выйди-ка, друг ситный, на этого братца и предложи ему всестороннюю помощь. Только не в открытую, а так, чтобы у него создалось впечатление, будто это он сам к тебе пришел. А за это ты получишь... ну вот хотя бы десять миллионов долларов». Дяденька и рад стараться. Через него вы даете братцу все, что ему нужно. Затем вызываете охранника и говорите: «Значит, так, мил человек. Твой драгоценный братец собирается украсть у нас порох. Несчастный парень, жаль его. Попал в дурную компанию. Мы его, конечно, арестуем, но тогда сидеть ему в тюрьме лет двадцать». Тот, понятное дело, вскидывается, потому как брага своего любит и уважает. Тут вы делаете второй ход: «А почему бы тебе, мил человек, не помочь нам, а заодно и братцу своему, а?» Тот, конечно, соглашается. И вы делаете шах и мат: «Прикинься-ка пьяным, хоть ты и не пьешь, и, вроде как с пьяных глаз, скажи братцу, что в такой-то день, в такое-то время, по такой-то дороге пойдет наша колонна, перевозящая порох. Братец со товарищи придет ее грабить, тут их милиция и повяжет. Всех посадят, а братца твоего, как помогавшего следствию, отпустят». Из двух зол, как говорится, выбирают меньшее. Охранник соглашается. Он-то, дурачок, не знает, что его после вместе с братцем в овраг спустят. Это в общих чертах. Разговор мог протекать иначе, но важна схема.