Busken-Huet, р. 611.

До перемирия — около 13 гульденов на 36 дней; см. счета, опубликованные Коэном. Cohen, р. 35.

Кавалерийский полк подразделялся на пять «войск», или эскадронов.

Арсенал Дордрехта вызывал восхищение специалистов. Уже с начала века голландцы использовали орудия, заряжавшиеся с казенной части.

Parival, р. 22. Весьма условная оценка, которой автор не предоставил никакого подтверждения. Но, по крайней мере, известно, что с 1575 по 1619 год 63 % оседавших в Лейдене составляли выходцы из Бельгии и Франции.

Их влияние на экономику страны становится заметным (но не продолжительным) особенно после 1685 года. Волна беженцев-гугенотов, которая хлынула в Голландию вслед за отменой Нантского эдикта, принесла с собой также и промышленников.

Parival, р. 33.

Murris, р. 36.

Temple, р. 200–201.

«Oorlog», р. 192.

Temple, р. 160. Автор приводит крайне приблизительную оценку. По его словам, частные сбережения достигали 60 % дохода, и налоги съедали половину, в то время как во Франции и Англии налог в 2 % считался бы грабежом.

Parival, р. 119–120.

Каждый вексель стоимостью более 600 гульденов должен был оплачиваться в кассах, в противном случае грозила отмена сделки.

Advielle, р. 22. В Мидделбурге (1616), Делфте (1621) и Роттердаме (1635), в свою очередь, были созданы обменные банки, которые так и не смогли сравниться с амстердамским.

Все эти деньги чеканились из серебра. Редкие золотые монеты, попадавшие в обращение, в большинстве своем были иностранного происхождения. Их обменивали по колеблющемуся курсу, в зависимости от положения на рынке. Так, соверен стоил в 1613 году 14 гульденов, в 1622-м — 15, 1644-м — 16,5, а на следующий год упал до 14. В нескольких городах, таких, как Гронинген, Зволле, Неймеген и Девентер, чеканились золотые гульдены. По вопросам рынка золота см. табл. в Posthumus, pp. 120, 543 и последующие. Амстердам стал мировым рынком ценных металлов.

Temple, р. 224.

Курсы иностранных валют регулярно вывешивались на Амстердамской бирже: стоимость монет Франкфурта, Парижа, Лондона и Венеции устанавливалась с 1609 года, Нюрнберга и Лилля — с 1634-го, Стокгольма — с 1664-го, Лейпцига и Мадрида — с 1676-го.

Он был провозглашен единственной официальной денежной единицей Соединенных провинций только в 1694 году.

Posthumus, p. LIV–LV.

5% на продовольственные товары, доставлявшиеся из Турции по Средиземному морю: риск нападения пиратов на этом торговом пути был особенно велик; 4 % на импортные поставки из Бразилии, 2,5 % — из Бордо. Изменение курса без особой необходимости исключало выплату страховки; если таковое требование было обоснованным (из-за непогоды или других обстоятельств), страхователь получал право требовать возмещения убытков с капитана. См. «Богатство Голландии», Лондон, 1778 (исторический доклад об Ост-Индской компании), с. 81—106.

Доставка письма из Утрехта в Неймеген или Гарлем стоила 2 штёйвера, в Девентер — 3, Аахен — 4, Брюссель — 7, Лондон — 12.

Примеры даны по V. Mulder, т. III, р. 38–39.

Неравномерное распределение налогов (низкая пошлина на импорт, высокие внутренние сборы, многочисленные дополнительные налоги) застило в глазах некоторых наблюдателей общий объем. Поэтому суждения современников иногда были противоречивыми.

Долг только провинции Голландия достигал 65 миллионов, с которых, начиная с 1655 года, уплачивалась рента от 4,5 до 5 %.

Режим зависел от места. Порядки в амстердамском порту менялись в 1603, 1609 и 1651 годах. Системы в Хертогенбосе и Тилбурге превращали эти города в экономические анклавы на территории Республики.

Parival, p. 121.

Официальное соотношение выплат провинций в общий бюджет строилось при единице в 100 тысяч гульденов следующим образом: Голландия — 58 тысяч, Фрисландия — 11500, Зеландия — 9 тысяч, Утрехт и Гронинген — 5800 каждый, Хелдер — 5600, Оверэйссел — 3500 (цифры округлены).

Среди них налоговые махинации, более или менее узаконенные, были в большом ходу.

См. списки Постхумуса (Posthumus), с. XLIX–LII. Статьи нидерландского экспорта в XVII веке поставляли рыболовство и животноводство. В 1672 году импорт французских шляп оценивался в миллион гульденов.

Вокруг Тилбурга, Эйнховена и Хелмонда выросло текстильное кустарничество.

Замечания Темпла, с. 201.

Не только Амстердам является относительно молодым городом, но и само место, на котором он возник, — остров, омываемый морским заливом Эй, возможно, не существовал еще в раннее Средневековье, когда рейнские города Утрехт, Неймеген или Девентер имели уже довольно долгую историю.

Murris, р. 40.

Parival, р. 152. В такой специализации портов не было ничего исключительного. Она указывала только на общую ориентацию местной экономики. Для сравнения приведем торговые обороты нескольких голландских и зеландских портов (AGN, р. 96) в 1624 и 1648 годах (за единицу взято 10 тысяч гульденов). 1624 год: Амстердам — 1069; Роттердам — 189; Энкхёйзен — 120; Флессинг — 105. 1648 год: Амстердам — 1278; Роттердам — 180; Энкхёйзен — 79; Флессинг — 141.

Temple, р. 223. Поверхностные наблюдатели склонны видеть в этом только отвратительную скаредность. Murris, р. 92–93.

Об этих двух путешествиях поведали сами участники. О плавании к Новой Зеландии — Геррит де Феер; к Яве — Франк ван ден Доес, с. 18–95.

Уже на закате Средневековья рыбная ловля в открытом море составляла один из основных источников дохода северных Нидерландов. В XVI веке торговые плавания в Северном море и Балтике приобрели для Голландии жизненно важное значение.

В этом заключается одна из причин, побудивших министра Людовика XIV дать свое согласие на войну 1672 года.

Вот примеры этих колебаний, которые точно следовали за изменениями в международной политике: в 1607 году 75 кораблей и 10 тысяч тонн; в 1615-м — 50 и 20 тысяч; в 1628-м — 125 и 30 тысяч; в 1652-м — 75 и 20 тысяч; в 1658-м — 50 и 10 тысяч; в 1665 году — 125 и 60 тысяч.