В трубке воцарилось молчание. Наконец снова заиграла музыка.

— А если я скажу «нет»? — спросил Нино.

— С чего? Тебе нечего терять, зато есть что брать: четверть миллиона баксов.

— Верно.

— Значит, договорились?

— Договорились. В течение часа?

— Только не забывай, чему тебя учил твой старик.

Док побросал губки, тампоны, шприцы и перчатки в пластиковое мусорное ведерко из багажника. Он ведь живет в гараже, разве не так? Живи он на острове, воспользовался бы скорлупой кокосового ореха. Не вопрос.

— Ну вот. Швы сняты, рана затягивается.

Плохая новость: теперь рука частично потеряла чувствительность.

Хорошая новость: он мог ею двигать.

Гонщик вручил Доку пачку купюр, перехваченную резинкой.

— Полагаю, я тебе должен. Этого недостаточно, но…

— Полагаю, этого вполне достаточно.

— В конце концов, ты не первый раз штопаешь мою задницу.

— Ты был тогда на «форде» пятидесятого года выпуска, да?

— Да, точь-в-точь как тот, что водил Митчум в «Тропою грома». ^{23}

На самом деле это была машина пятьдесят первого года выпуска — видно по эмблемам «V-8» и «форд-кастом» на передних крыльях, панели и руле, — но с него сняли хромированные воздухозаборники и добавили радиаторную решетку с пятидесятого. Получилось довольно похоже.

— Ты врезался в опорные столбы новой автострады.

— Забыл, что они там стоят. Раньше их там не было.

— Понятно.

— И с машиной творилось что-то неладное.

— Наверное, после такого человек будет внимательнее выбирать тачку, которую собирается угнать.

— Я ее не угнал, а позаимствовал: я собирался вернуть ее… Серьезно, Док: я был с тобой откровенен тогда. Я смотрел новости. Там показывали Гусмана. Все трое полегли на месте.

— Да, впечатляет. Дело было серьезное.

— Не многие хотят иметь дело с одноруким гонщиком. Я был в отчаянии, в тот момент я мог согласиться на что угодно.

Но Док уже находился в каком-то своем мире — что с ним порой случалось — и ничего не ответил.

Когда Гонщик выходил из дома, к нему подлетела Мисс Дикинсон — сперва ударив одновременно обеими передними лапами о землю, затем оттолкнувшись задними, словно деревянная лошадка. Док предупредил Гонщика, так что он открыл дверь и впустил кошку. Последним, что он увидел, была мирная сцена: она тихо, выжидающе сидела у ног Дока.

Док вспоминал старый рассказ Теодора Старджона. ^{24} Тот парень, главный герой, живет себе потихоньку в квартире-автомастерской, вроде той, что у Дока. Он грубоват и примитивен. По большей части жизнь проходит мимо него. Зато он может все починить. Однажды парень находит на улице женщину, избитую до полусмерти. Он приводит ее домой и — тут автор впадает в детальное описание способов промывания ран, хирургических инструментов, мельчайших, шаг за шагом, действий по выхаживанию пациентки… Наконец герой излечивает ее.

Как назывался рассказ?

«Светлая доля», вот как.

«Если нам в жизни выпадет светлая доля, — подумал Док, — то мы счастливчики. Большинству не выпадает».

А потом? Нет, тишина не наступила. Как поется в той опере, «Паяцы»?

Потом наступил шум.

Лучшей лентой, в которой когда-либо доводилось сниматься Гонщику, оказался римейк «Тропою грома». Черт возьми, две трети фильма занимали автомобильные погони! А сам «шевроле» пятьдесят шестого года, с Гонщиком за рулем, вот кто был там главным героем.

Проект материализовался словно ниоткуда — всплыл в разговоре двух парней, которые сидели за барной стойкой и болтали о любимых фильмах. Они были братьями и уже имели за плечами парочку хорошо окупившихся поделок, нацеленных на подростковую аудиторию. Оба настоящие гики, но ребята, в общем, неплохие. Старший, Джордж, был за главного, обеспечивал финансирование и все такое. Младший из братьев, Джуни, занимался режиссурой. Они вместе писали сценарии, просиживая ночи напролет «У Денни» в центре Лос-Анджелеса.

Парни вспоминали сцены из «Тропою грома», и вдруг на третьей или четвертой минуте оба замолчали.

— А ведь можно попробовать! — воскликнул Джордж.

— Попытаться, — кивнул Джуни.

К концу следующего дня, не имея ни синопсиса, ни предварительной версии, ни единого слова сценария, с наспех набросанной таблицей расходов на съемки они вплотную взялись за дело. Обещания поддержки от инвесторов, прокатчика… Юрисконсульт улаживал дела с приобретением прав.

Вдобавок ко всему они предложили сыграть главную роль самому модному молодому актеру года, и оказалось, что тот горячий поклонник Роберта Митчума. «Роберт Митчум — вот кем я хотел бы быть!» — воскликнул он, подписывая контракт. Гонщик работал с этим актером в фильме, сделавшем его звездой. Уже тогда он был порядочным дерьмом. Впрочем, через пару лет он сошел со сцены, хотя желтая пресса о нем периодически вспоминала: прошел курс реабилитации… вот-вот вернется на экран… приглашен в какой-то занюханный сериал… Но в тот момент он был нарасхват; стоило ему появиться в кадре — и успех был обеспечен.

Большинство зрителей не знают, что на самом деле «форд», снимавшийся в сцене аварии, собирали специально. Передний бампер отлили из стали, значительно усилили корпус и несущую раму, форсировали двигатель; потом выяснилось, что обычные шины не выдерживают такого веса и скорости, и пришлось их делать из цельной вулканизированной резины. Все гоночные машины в фильме были настоящими. Их пригнали ребята из Эшвилла, что в Северной Каролине, и продали кинокомпании, а на полученные деньги купили машины поновее и помощнее.

Гонщик исполнял в фильме главные трюки, а молодой парнишка Гордон Лигоцки, из Гэри, штат Индиана, делал остальное. Он носил зализанный хохолок на манер пятидесятых и именной браслет с выгравированным на нем словом «ИМЯ», а говорил так тихо, что в половине случаев приходилось переспрашивать.

— Гм… — сказал парнишка во время обеденного перерыва в первый день съемок.

— Прости, что?

— Здорово водишь, говорю.

— Ты тоже.

Они посидели молча. Лигоцки одну за другой опустошал банки с кока-колой. Гонщик жевал сэндвичи и фрукты, запивая их кофе, и думал, что, если бы он выпил столько колы, ему пришлось бы отпрашиваться в туалет посреди каждого трюка.

— Гм…

— Что-что?

— Я говорю, у тебя есть семья?

— Нет.

— Ты здесь давно?

— Несколько лет. А ты?

— Почти год. Здесь трудно завести друзей. Только шапочные знакомства, редко что-нибудь большее.

Хотя в последующие год-два они часто проводили время в компании друг друга, иногда вместе обедали или ужинали, пропускали стаканчик, та первая речь осталась самой длинной цепочкой слов, которую Лигоцки когда-либо составлял в присутствии Гонщика. Они могли сидеть где-нибудь вместе целыми вечерами, не сказав ничего, кроме «как дела?» и «до скорого», что вполне устраивало обоих.

Тот фильм был самым сложным из всех, где работал Гонщик. И самым увлекательным. А один трюк не удавался Гонщику едва ли не целый день. Он должен был мчаться на полной скорости по улице, увидеть «блок» и поехать на стену; поставить машину почти боком, но не перевернуться, поэтому скорость и угол требовалось рассчитать идеально. Первые пару дублей он кувыркнулся, а на третий раз сделал как надо, но режиссер объявил, что возникла какая-то техническая проблема и нужен еще один прогон. Еще через четыре попытки все наконец удалось.

Гонщик не знал, что там такое произошло, однако фильм так и не вышел на экран. Быть может, помешала какая-то юридическая неувязка с правами — любая из сотни возможных причин. Большинство сценариев так и не воплощаются на экране. Тем не менее тот фильм был отснят — и положен на полку, а это был действительно хороший фильм.

Поди разбери их в Голливуде!