В толчее парижской улицы, где царил полный хаос, бегали мальчишки, ездили велосипедисты, Алекс чувствовал себя как рыба в воде. Он вел себя совершенно естественно. Алекс много странствовал по свету и, судя по всему, везде чувствовал себя как дома.

«Он похож на черепаху, которая повсюду таскает за собой свой дом, уже сросшийся с ее телом», – невольно подумала Гвен и едва не рассмеялась, дивясь такому сравнению. Впрочем, она не могла не признать, что такая жизнь таила в себе массу преимуществ. Как бы ей хотелось достичь того же!

Они вошли в душный вестибюль, стены которого были обтянуты красным бархатом и украшены позолотой. В застекленной кассе сидела крашеная рыжеволосая женщина со скучающей улыбкой. Алекс заплатил два франка за вход. Из зала доносились громкая музыка, приглушенные крики и смех.

Алекс протянул Гвен входной билет:

– Выше голову, Модсли! Пусть ваше падение станет легендой.

– Какое падение? – рассмеялась Гвен. – Я хочу совершить прыжок!

Они миновали небольшой коридор и вошли в зал, в середине которого возвышалась эстрада, вокруг стояли столики, а дальше располагались ложи в несколько ярусов.

Зал освещали электрические люстры. От громкой духовой музыки сотрясался пол. Сначала внимание Гвен привлекло обилие красного атласа, затем искрящиеся бокалы с шампанским, блеск высоких черных цилиндров, переливы поддельных драгоценностей на шеях и запястьях дам.

На эстраде ярко разодетые в наряды с фестонами и длинными шлейфами женщины встали в одну шеренгу и начали так высоко вскидывать ноги, что были видны подвязки их чулок чуть пониже голых колен. Музыканты, игравшие в оркестровой яме, вели себя по-джентльменски и играли, не поднимая глаз. Гвен оценила их скромность.

Не успели Гвен и Алекс сделать несколько шагов, как послышался звон разбитого стекла, а затем этот же звук повторился снова. Гвен догадалась, что кто-то из посетителей бьет бокалы.

– Какое счастье! – сказала она и, повысив голос, чтобы перекричать стоявший вокруг шум, повторила: – Какое счастье, что я вчера попрактиковалась в битье бокалов!

Алекс приставил ладонь к уху:

– Что-что?!

Гвен набрала в легкие побольше воздуха.

– Я сказала: «Какое счастье, что…»

Алекс внезапно расхохотался, и она поняла, что он дурачится. Алекс хорошо ее слышал. Гвен показала ему язык.

Он наклонился к ее уху и произнес, едва не касаясь его губами:

– Будьте осторожнее: кто-нибудь может воспринять это как приглашение к решительным действиям.

На теле Гвен выступила гусиная кожа. Слова Алекса звучали не как предостережение, а как обещание. Гвен бросило в дрожь. Дотронувшись до уха, в котором ощущалось покалывание, она отвернулась от Алекса. И тут ее внимание привлекли танцовщицы на сцене. Они по очереди вертелись вокруг своей оси, вскидывая вверх руки, а затем приземлялись на шпагат.

Гвен с отчаянием подумала, что никогда не научится так виртуозно танцевать.

Алекс внезапно оттащил ее, в сторону и прижал к себе.

У него была замечательная реакция. Если бы он этого не сделал, одна из танцовщиц наверняка ударила бы ногой Гвен.

– Какой опасный танец! – смущенно заметила Гвен. – Так и глаз выбить недолго!

Алекс, смеясь, кивнул:

– Пойдемте отсюда, а то нас здесь могут не только ослепить, но и оглушить.

Гвен хотела возразить, но быстро поняла, что Алекс вовсе не собирается уводить ее из этого увеселительного заведения. Алекс приглашал ее выйти на воздух – в тенистый сад, куда вели стеклянные двустворчатые двери. Оказавшись в саду, Гвен с наслаждением вдохнула прохладный вечерний воздух. Площадку перед зданием освещали гирлянды разноцветных электрических лампочек. И когда налетал ветерок, раздавался серебряный звон подвешенных на ветвях деревьев колокольчиков. Внезапно мимо ног Гвен пробежала обезьянка.

– Не бойтесь, они здесь ручные, сказал Алекс. – Впрочем, не советую вам идти на контакт с ними.

Оглядевшись, Гвен изумленно ахнула.

– Позади вас слон, – шепнула она.

Действительно, за их спиной на небольшом постаменте стояла огромная гипсовая статуя слона. Она была, пожалуй, выше трехэтажного строения. Слон, выкрашенный в серый цвет, походил на живого. Все складки шкуры были прекрасно проработаны. Судя по всему, скульптуру выполнил талантливый мастер.

– Да, – тихо сказал Алекс, – слон гигантских размеров. В грудной клетке у него сидит оркестр, а в животе – египетская танцовщица. Увы, но дамы внутрь не допускаются.

На лице Алекса вспыхнула белозубая улыбка. Он явно намекал на какие-то скандальные обстоятельства.

– Как это несправедливо, – пробормотала Гвен.

У передних ног слона работала гадалка, предсказывавшая судьбу всем желающим. А под хвостом скульптуры стоял киоск с прохладительными напитками.

– Хотите пива? – спросил Алекс.

Гвен рассеянно кивнула.

Взяв два бокала пива в киоске, они уже повернулись, чтобы двинуться дальше, но тут веснушчатая девица в голубом платье, лиф которого едва прикрывал грудь, схватила Алекса за рукав и что-то затараторила. Гвен не могла разобрать ни слова. Алекс ответил девице довольно вежливо, с улыбкой на губах. Девица тряхнула копной черных кудрей и дернула Алекса за манжету. На мгновение она надула губки, но тут же, не выдержав, мило улыбнулась.

Алекс бросил на Гвен извиняющийся взгляд и высвободил свою руку из цепких пальцев девицы. Незнакомка в голубом с сердитым видом повернулась и направилась в зал.

– Что ей понадобилось? – спросила Гвен.

– Мое общество.

Гвен бросило в жар от негодования.

– О… Но ведь она видела, что ты не один!

– Как видишь, ее это не остановило, – смеясь, ответил Алекс.

Гвен была шокирована такой наглостью. Алекс подвел ее к одному из столиков, стоявших на площадке, и они сели. Гвен с отсутствующим видом разглядывала вазу с оранжевыми тюльпанами. Они вносили ноту домашнего уюта в царившую вокруг богемную обстановку. Гвен снова перевела взгляд на огромного слона, из чрева которого доносилась приглушенная восточная музыка.

Несколько пар кружились под нее в танце. Гвен охватило странное чувство.

«Я делаю то, о чем раньше боялась и подумать, – пронеслось у нее в голове, – пью пиво в увеселительном заведении Парижа». Более того, рядом с ней сидел Алекс и смотрел на нее не с осуждением, а с любопытством.

У Гвен закружилась голова от восторга. Алекс проявил великодушие, взяв ее с собой в мир, полный приключений. Она улыбнулась своему спутнику, испытывая к нему теплое чувство благодарности.

– Вы здесь часто бываете?

Алекс покачал головой. Его взгляд скользнул по губам Гвен, а затем сосредоточился на танцующих парах.

– Я здесь впервые.

– В таком случае откуда вы знаете порядки этого заведения?

Алекс расхохотался, и Гвен ощутила на своем лице его дыхание. Ее вдруг охватило сильное волнение. На губах Алекса заиграла лукавая улыбка, от которой мог не только покачнуться, но и рухнуть ее маленький мир.

– Все подобные заведения на одно лицо, Гвен.

– Ясно. Благодарю вас за то, что согласились сопровождать меня. Я знаю, как вам этого не хотелось… Подобные заведения, должно быть, давно наскучили вам.

– Послушайте моего совета, Гвен. Если вы решили быть дерзкой и неукротимой, то не надо набиваться на комплименты ценой самоуничижения. Напротив, внушите себе мысль, что я желаю только одного: быть подле вас.

– Но я знаю, что это неправда.

– Какая разница, правда это или нет? Вы должны знать себе цену и верить в то, что другие тоже ее знают. Скромность, если разобраться, – это непростительный самообман. Это ложь, которая вредит прежде всего вам.

Гвен рассмеялась:

– Скромность приносит вред человеку? Мне нравится эта мысль. Вы еретик по своей натуре, Алекс. Большинство джентльменов считают скромность достоинством леди.

– Это действительно так, – согласился Алекс и обхватил пальцами цветок тюльпана. – Так считают те, кто уподобляет женщину цветку.