– Итак, куда же мы отправимся ужинать, милые дамы? – как ни в чем не бывало спросил Алекс. – Мне посчастливилось заказать отдельный кабинет в «Мезон Доре».

Гвен состроила недовольную гримасу:

– Фу, как это старомодно! Неужели мы не можем поужинать в людном месте? Я не хочу сидеть в закрытом тесном помещении.

Эльма бросила на Алекса многозначительный взгляд, который Алекс не смог интерпретировать.

– Но, Гвен, дорогая, – заговорила она, – «Мезон Доре» – лучший ресторан в Европе! Там почти невозможно забронировать места, и если мистер Рамзи так любезно…

– Никаких проблем, – перебил ее Алекс, пожав плечами, – у меня есть возможность заказать места в «Льон д'Ор», если вас это устроит. Я знаком с человеком, который поставляет в этот ресторан редкие экзотические специи.

Гвен проводила взглядом группу джентльменов в высоких шляпах и плащах с пелеринами.

– Нет, – решительно заявила она, – здесь, в вестибюле, я вижу много интересных иностранцев. Давайте поужинаем в ресторане отеля.

И, не дожидаясь ответа, Гвен направилась к дверям ресторана. Алекс удивленно посмотрел ей вслед, обратив внимание на то, как она сильно виляет бедрами.

– Ну хорошо, – промолвила Эльма и, взяв Алекса под руку, устремилась за своей подопечной. – Рекомендую тебе обратить внимание на итальянцев, Гвен. Они лучшие кавалеры в Европе, я напропалую флиртовала с ними, когда, еще будучи не замужем, путешествовала по континенту. Итальянцы такие образованные!

Уже через двадцать минут Алекс сидел за одним из длинных общих столов в ресторане отеля и, задыхаясь от тяжелого запаха крепких духов, ел первое блюдо, которое никак нельзя было назвать кулинарным изыском. Слева от него сидела Гвен. Впрочем, Алекс мог видеть только узел ее волос и затылок, так как она оживленно беседовала с итальянцем, занявшим место по левую руку от нее. Напротив Алекса сидели два седовласых немца, которые выдавали себя за австрийцев, опасаясь, должно быть, что постояльцы и персонал отеля начнут плевать им в тарелки. Они хранили молчание, сосредоточив все свое внимание на еде.

Справа от Алекса сидела Эльма, распространявшая вокруг себя сшибающий с ног аромат духов. В зале с позолоченными потолками стоял многоголосый разноязыкий гомон, от которого подрагивали люстры. Алекс завидовал им. До люстр, наверное, не доходил невыносимый запах «Императорского русского букета».

– Гвен прекрасно выглядит, не правда ли? – несколько нервно спросила Эльма. – Мистер Бичем был против нашего путешествия, но оно, судя по всему, благотворно сказалось на настроении Гвен. Посмотрите, как она весела!

– Да, конечно, – сухо сказал Алекс.

Гвен была так же весела, как одна из тех похожих на маньячек заводных кукол, которые пугали детей в «Доме чудес» мадам Монтескье. Бедный итальянец все больше втягивал голову в плечи и теперь походил на человека, застигнутого градом. «Что она говорила ему?» – спрашивал себя Алекс. Наверное, это была гремучая смесь из комплиментов и деклараций о полной женской свободе действий. «Вчера я бросила на пол салфетку и разбила стакан, сегодня разрисовала лицо. Кто знает, быть может, завтра я сплюну на мостовую…» – вероятно, Гвен говорила что-то в этом духе.

– Мистер Бичем был уверен, что нам не удастся привести Гвен в хорошее расположение духа, – продолжала Эльма, придвинувшись ближе. Алекс едва не зажал нос от невыносимого запаха ее духов и в конце концов вынужден был отвернуться. – Но он плохо знает женскую душу. Прошлой зимой я едва не умерла от меланхолии, погода была ужасной, в течение нескольких недель мы не видели солнца. Но муж не хотел и слышать о том, чтобы устроить мне праздник! Ради Гвен я решилась на эту поездку. Я спросила Бичема: «Что плохого в путешествии? Даже если наша подопечная начнет в Париже преследовать виконта, он не пойдет на сближение с ней». Теперь же, когда и вы приехали сюда, мне вообще не о чем беспокоиться. Правда?

Алекс удержался от комментариев. Сам он видел множество поводов для беспокойства. Ему давно уже должен был прийти ответ от перуанского министра. Дама, которую он попросил тайно навести справки о доме на улице Варенн, не спешила выполнять его поручение, а вместо этого плела басни о своем муже. А столовое вино, которое подали к ужину, было терпким и крепким, как бычья кровь.

Последнее обстоятельство не расстроило бы Алекса, если бы дамы, сидевшие рядом с ним, не налегали бы на вино с усердием портовых грузчиков.

Алекс взял свой стакан с содовой водой и плеснул половину в бокал с вином Эльмы.

– Это парижский обычай, – пояснил он и повернулся, чтобы вылить вторую половину в бокал Гвен.

Итальянец бросил на него умоляющий взгляд. Алекс печально улыбнулся.

– Скупить все цветы в Париже, – неслось из уст увлеченной Гвен, – и украсить ими один-единственный отель! Вот будет потеха! Думаю, что все постояльцы сразу же слягут с чудовищным насморком! Но вы, я уверена, не станете чихать. Судя по внешнему виду, вы мужественный человек, такие никогда не чихают.

«Боже, неужели Гвен к своим двадцати трем годам так и не научилась флиртовать?» – подумал Алекс.

– О, содовая вода, – жарко шепнула Эльма, приблизив губы к уху Алекса, – как это правильно! Гвен пьет уже третий бокал вина, а до этого заказывала вино к себе в номер. Мне нужно было остановить ее, я и пыталась остановить ее, но Гвен сказала, что в стаканчике вина перед ужином нет ничего страшного. В сущности, она права! Говорят, от вина кровь становится гуще. А вы как считаете? После любовных неурядиц всегда хочется встряхнуться. – На лице Эльмы вдруг отразилось беспокойство. – Я хочу только одного: чтобы Гвен весело провела время. Как знать, удастся ли ей после замужества повеселиться в Париже.

И она залпом выпила свой бокал. Вздохнув, Алекс подумал о том, что не только Гвен, но и Эльма приехала в Париж расслабиться. Видно, после долгих лет, проведенных рядом с мистером Бичемом, ей тоже хотелось встряхнуться.

Алекс напомнил себе о том, что не нанимался в няньки к этим дамам. Он не обещал Ричарду следить за поведением его сестры или брать на себя роль ее опекуна, особенно в ситуации, когда спутница Гвен, зрелая дама, вдруг начала ностальгировать по своей юности. Если сестры надеялись, что их телеграмма заставит его взяться за воспитание Гвен, то они просчитались. У Алекса не было ни сил, ни времени на это. Ему хотелось одного – наконец-то выспаться.

Алекс сам не понимал, почему согласился поужинать вместе с Гвен и Эльмой в ресторане отеля. Ему следовало извиниться и отправиться в более приличное заведение. А после ужина выпить сильнодействующее успокоительное. Вообще-то Алекс избегал принимать лекарства, хотя в юности его пичкали ими. Однако со временем становилось все более очевидным, что ему все же придется прибегнуть к медицинским средствам.

Из-под чьей-то вилки вдруг взлетел в воздух кусочек редиски и, описав дугу, упал в бокал Эльмы. Это вызвало за столом всеобщее оживление. Со всех сторон раздались возгласы.

Вспыхнув, Эльма подняла бокал, как будто собиралась произнести тост. Лысеющий джентльмен, сидевший по правую руку от нее, предложил ей обменяться бокалами. Эльма переключила все внимание на этого галантного кавалера.

Алекс взглянул на Гвен и увидел, что она смеется, ее темные глаза лучились весельем.

– Мне нравится, когда летает редиска, – заявила она. Ее щеки раскраснелись от вина. В тусклом освещении зала волосы Гвен приняли оттенок осенней листвы. Она манила к себе, как костер, горящий посреди холодной зимы. – Полет капусты я, конечно, вряд ли одобрила бы, но редиска – это другое дело.

Алекс прочистил горло.

– Что же вам мешает бросить ее? – спросил он. – Вы же стремитесь быть дикой и необузданной.

– Может быть, я действительно начну кидаться редиской, – с упрямым выражением лица сказала Гвен. – По-моему, вчера я доказала, что способна на это.

Алекса так и тянуло прикоснуться к ней – к ее шее, лбу, губам… Он и раньше замечал, как его влечет к Гвен, – это и было причиной, по которой он старался держаться от нее подальше.