— Знаю.

— Возможно, увидимся там позже, а если я выпью слишком много, может, вы меня подбросите.

Сэндерс снова рассмеялся:

— Вы двое самые приятные люди из всех, за кем мне приходилось наблюдать. Откровенно говоря, вы вызываете у меня подозрение.

— Очень жаль.

Стекло окошка его машины скользнуло вверх.

Я вернулся к своему джипу и выехал с подъездной аллеи, наблюдая за Сэндерсом в зеркало заднего вида. Если бы он решил следовать за мной, я бы поехал в «Шелбис» и прочитал о Джетере в «Роки Маунтин ньюс» завтра утром. Отчасти я надеялся на такой вариант. Но машина шерифа не сдвинулась с места. Сэндерс не хотел застрять в городе, когда его смена закончится, да еще отвозить меня обратно. Он знал, что, если Мелиссы и Энджелины нет со мной, слежка не имеет смысла.

На Зуни-стрит я заметил одновременно две вещи: уличные фонари были погашены, и мои фары осветили «хаммер» Гэрретта и грязный пикап с монтанскими номерами.

— Он здесь, — произнес я вслух.

В темноте клуб «Аппалуза» выделялся неоновыми вывесками с марками пива на зарешеченных окнах и тем, что его окружали заколоченные досками строения или предприятия мелкого бизнеса, закрывающиеся на ночь. Огни города не достигали этой мрачной дыры.

Рядом с «хаммером» и пикапом Джетера стояли сверкающие хромом «бьюик» и «кадиллак» 70-х годов. На одной из номерных табличек я заметил цифры «13 13», обрамленные изображением зеленых колорадских гор. Тринадцатой буквой алфавита была «М» — таким образом, получалось «ММ» или «Мексиканская мафия».

Подъехав к обочине, я выключил фары, и «хаммер» стал черным.

С минуту я сидел в испуганном молчании. Джетер, очевидно, уже был внутри. Я слышал громогласный бас, доносящийся из «Аппалузы». Мои глаза привыкали к темноте. Я вглядывался в очертания клуба. Он был маленьким и квадратным. Названия пива «Пасифико», «Корона» и «Негра модело» казались все ярче. Я подумал, не поехать ли мне домой.

— Нет! — крикнул я внутри джипа.

Я вышел из машины как раз вовремя, чтобы увидеть прямоугольник света спереди клуба — открывшуюся дверь, а в ней широкую спину Джетера Хойта в ковбойском плаще, прежде чем дверь закрылась за ним. Он рыскал снаружи и только что вошел.

Я всегда ездил с зимним несессером в моем джипе. Открыв багажник, я достал из несессера вязаную шапку, какую носят моряки на вахте в плохую погоду. Я подумал, что, если надвину ее на глаза, Гэрретт может не узнать меня. Мне хотелось последовать за Джетером внутрь и увести его, пока не случилось нечто ужасное. Я опущу голову и, если понадобится, вытащу Джетера наружу, прежде чем Гэрретт заметит его или узнает меня.

Идя к клубу, я достал из кармана сотовый телефон и быстро набрал номер Коуди. Я не планировал разговор, а просто хотел установить контакт. Не дожидаясь ответа, я сжал телефон в руке. Я подумал, что, если внутри разверзнется ад, он воспримет это как голосовую почту и поедет к Мелиссе.

Приоткрыв входную дверь, я скользнул внутрь. Звуки музыки — я не узнал исполнителя и песню, но она была грубая — словно ударили меня в лицо, заставив сердце биться сильнее. Помещение было меньше, чем казалось снаружи, и более темным и пустым, чем я предполагал. Пара угрюмых латиносов в байкерском облачении сидела у стойки, за которой стоял тучный лысый бармен. Его толстые руки и плечи были покрыты татуировками. Он управлял с помощью пульта телевизором, стоящим над стойкой в углу. Маленький танцпол с потрескавшимся линолеумом был пуст, как и ряд кабинок вдоль дальней стены. Сзади стоял круглый стол, за которым сидели пять человек в облаке табачного дыма.

Джетер был у стойки между двумя байкерами, пытаясь привлечь внимание бармена с пультом. Плащ доходил ему до колен и оттопыривался под мышками. Оружие — и немало, догадался я. Он снова окликнул бармена, но тщетно, так как толстяк с невероятной скоростью переключал каналы, пока на экране не появился фрагмент женской плоти и один из байкеров не закричал: «Вот!» — очевидно, это был один из платных кабельных каналов.

Я не хотел становиться рядом с Джетером и демонстрировать себя более чем необходимо, поэтому занял табурет в десяти футах от него и опустил голову, искоса наблюдая за ним. Наконец, бармен положил пульт под старый черно-белый постер Энтони Куинна [21]в фильме «Вива, Сапата!» и повернулся к Джетеру со скучающим презрением. Я испугался за бармена.

Я не оборачивался, но пытался разглядеть в потускневшем зеркале пятерых человек за задним столиком. Там было трое мужчин и две белые шлюшки. Дым и грязь на зеркале искажали изображение. На столе стояли дюжина пустых стаканов и переполненная пепельница. Свет позволял рассмотреть отпечатки грязных пальцев на стаканах, губную помаду на девушках и белые тенниски на двух мужчинах испанского типа. Смуглый мужчина в центре тупо усмехался и ритмично кивал. Блондинка рядом с ним раскачивалась туда-сюда, и я догадался, что она работает рукой под столом. Другая девушка — брюнетка с торчащими волосами — теребила серебряное кольцо на нижней губе и смотрела на происходящее рядом. Гэрретт сидел в дальнем конце стола с чашкой перед ним, откуда свешивалась тесемка чайного пакета. По какой-то причине его скучающий вид и питье поразили меня больше всего, так как ему хватало уверенности пить чай в таком месте. В какой-то момент я даже восхищался им. Меня интриговала причина его связи с гангстерами.

Ободряющим было то, что пятеро за столом, казалось, не замечали Джетера у стойки. Они были так поглощены собой, что даже не поднимали взгляда. Впрочем, я знал, что это вопрос нескольких секунд. Джетера в его огромном плаще было сложно не заметить.

Привлечь его внимание было нелегко. Я хотел, чтобы он посмотрел на меня и увидел мой сигнал убираться отсюда.

— Я ищу говнюка по имени Гэрретт Морленд, — обратился Джетер к бармену достаточно громко, чтобы я его услышал. Меня шокировала его грубость. — Он здесь?

Бармен притворился, что не слышит. Я посмотрел в зеркало, дабы убедиться, что Гэрретт не слышал тоже.

— Джетер! — прошипел я. — Пошли!

Ближайший ко мне байкер оторвался от своей выпивки и хмуро посмотрел на меня, но Джетер игнорировал мое присутствие.

— Я сказал, Гэрретт Морленд, — проворчал Джетер. — Он в этой вонючей дыре?

Бармен подчеркнуто не обращал на него внимания. Вместо этого он прошелся вдоль стойки, спросил каждого байкера, не нужно ли ему чего, и прошел мимо меня, как будто я не существовал. Когда он проходил, меня поразило количество и женоненавистничество его татуировок: черепа, пробитые копьями; женщины, пронзенные орнаментами из «крайслеров» и похожих на кинжалы пенисов; американский флаг, с которого капала кровь в открытый рот карикатуры на бывшего вице-президента Дика Чейни. [22]

— Джетер, черт побери! — рявкнул я, стараясь перекричать музыку. — Нам надо уходить!

Байкер справа от меня захотел еще пива. Толстый бармен поплелся назад с пустым стаканом байкера и наполнил его из крана, ни разу не взглянув в мою сторону. Когда он набирал стакан, стоя прямо перед Джетером, я увидел, как тот угрожающе улыбнулся.

— Либо ты скажешь мне, здесь ли гребаный Гэрретт Морленд, мешок сала, — предупредил Джетер, — либо вокруг тебя разверзнется ад.

Когда песня закончилась, наступило молчание. Бармен почти незаметно кивнул в сторону стола сзади.

— Премного благодарен, — сказал Джетер, медленно поворачиваясь и держа одну руку на стойке. Я видел, как он покосился на освещенный столик.

— Джетер… — начал я.

Поскольку я сосредоточился на нем, я почти не заметил, как бармен пошарил под прилавком, необычайно быстрым движением для такого толстяка взмахнул рукой с черной бейсбольной битой и огрел ею Джетера по руке. Я услышал, как со звуком, похожим на треск сухих веток, ломаются кости, и застыл как вкопанный.