— Нет! — кричит Элла.

Она рвется бежать назад, но я хватаю ее за руку.

— Нам нельзя возвращаться, — говорю я.

— Оливия!

— Это было бы самоубийством, Элла. Их слишком много.

Оливия ревет от боли. Она раскачивает головой назад и в стороны, пытаясь сбросить или схватить зубами краулов, которые всю ее облепили. Крейтон прицеливается было в них, но опускает автомат, поняв, что скорее всего попадет в Оливию. Они с Гектором стреляют по многочисленным могадорцам, которые перегруппировываются, готовясь к новой атаке.

Оливия раскачивается влево и вправо, рычит на горы, движется к середине озера и медленно погружается в красную воду. Краулы отцепляются от нее и плывут к могадорцам.

— Нет! — слышу я в этом хаосе крик Крейтона. Я вижу, как он пытается войти в озеро, но Гектор затягивает его обратно на берег.

— Пригнись! — кричит Элла и тянет меня за руку вниз. Над нами шелестит воздух, и совсем рядом со мной на землю тяжело ступает огромное черное копыто. Я поднимаю глаза и вижу, что надо мной возвышается рогатое чудовище с головой размером с пикап Гектора. Когда этот гигант ревет, мои волосы хлещут меня по лицу.

— Бежим! — кричу я. Мы бросаемся к деревьям.

— Разделимся, — говорит Элла. Я киваю и резко забираю влево, по направлению к старому буку с густыми изогнутыми ветвями. Я ставлю Ларец на землю. Я инстинктивно поднимаю руки и развожу их. К моему удивлению, ствол дерева раскрывается, образуя дупло, в котором как раз могли бы разместиться двое людей и Ларец.

Я оборачиваюсь через плечо и вижу, что существо в чаще деревьев гонится за Эллой. Я бросаю Ларец в дупло, телекинезом вырываю два дерева и гоню их, как ракеты, в спину существа. Они с громким треском вонзаются в его темную кожу, и оно падает на колени. Я подбегаю, хватаю Эллу за трясущуюся руку и тяну за собой. Скоро мы уже у бука с моим Ларцом.

— В дерево, Элла! Залезай! — кричу я. Она садится на Ларец и, стараясь стать как можно компактнее, ужимается до маленькой девочки.

— Это пайкен, Марина! Залезай ко мне! — просит она. Не успевает она сказать что-то еще, как я закрываю дупло, оставляя лишь маленькую щелку, чтобы она могла смотреть.

— Прости меня, — говорю я в щелку, надеясь, что гигант не увидел, куда я поставила Ларец и спрятала своего друга.

Я поворачиваюсь и бегу, пытаясь увести пайкена от этого места. Но он скоро нагоняет меня и бьет сзади. Удар получается страшно сильным, и я лечу по крутому склону, пока не удается зацепиться за какой-то валун. Я оглядываюсь через плечо и вижу, что я всего в метре от скалистого обрыва.

Наверху склона появляется пайкен. Он передвигается поперек склона, пока не оказывается прямо надо мной. Он так громко ревет, что отупляет меня. Я слышу, как вдалеке меня зовет Элла, но я не могу даже дышать, не говоря уже о том, чтобы крикнуть в ответ.

Он размеренно шагает вниз по склону. Я освобождаю одну руку, вырываю стоящее рядом прямое тонкое деревце и швыряю его в гиганта. Оно протыкает ему грудь. Пайкен теряет равновесие, падает и кувырком с ревом летит по склону прямо на меня. Я закрываю глаза в ожидании столкновения — он раздавит меня своим весом и сбросит с утеса. Но вместо этого его тело ударяется о валун, за который я держусь, и перелетает надо мной. Я поворачиваю голову и вижу, как пайкен летит с утеса.

Я наконец могу достаточно сконцентрироваться, чтобы по воздуху поднять себя вверх по склону. Я спешу назад к буку — к Элле и Ларцу, когда слышу пушечный выстрел и через долю секунды падаю. Боль вдвое сильнее любой, какую я когда-нибудь испытывала. Я вижу перед собой только красное со вспышками белого. Не контролируя себя, я в агонии качусь по земле.

— Марина! — слышу я крик Эллы.

Я перекатываюсь на спину и смотрю в небо. Изо рта и из носа капает кровь. Я чувствую ее вкус. Я чувствую ее запах. Надо мной кружат несколько птиц. В ожидании смерти я смотрю, как небо затягивают огромные темные тяжелые тучи. Они бьются и накатываются друг на друга и пульсируют так, как будто дышат. Я решаю, что это у меня предсмертные галлюцинации, когда большая капля воды падает мне на правую щеку. Я моргаю, когда вторая капля падает между глаз, и тут небо пополам раскалывает молния.

Надо мной стоит и улыбается огромный могадорец в золотых и черных доспехах. Он приставляет к моему виску пушку и сплевывает на землю. Но перед тем как нажать на спусковой крючок, он смотрит вверх на надвигающуюся бурю. Я быстро кладу ладони на зияющую рану на животе и ощущаю под кожей знакомое ледяное покалывание. На меня льет дождь, а тучи превращаются в твердую стену тьмы.

Судя по выражению лица Сэма, он утратил почти всякую надежду выбраться отсюда живым. У меня у самого руки опускаются, когда я гляжу в огромные белые глаза чудовища, которое поднимается перед нами на ноги. На это уходит время. Оно вытягивает мускулистую шею, и по бокам ее выступают толстые, как римские колонны, вены. Кожа его лица сухая и растрескавшаяся, как нависающая над ним каменная глыба. Со своими длинными руками оно похоже на инопланетную гориллу.

К тому времени, как гигант поднялся во весь свой полный пятнадцатиметровый рост, рукоятка ножа уже слилась с моей правой ладонью.

— Обходи с фланга! — кричу я. Сэм бежит налево, а я кидаюсь направо.

Он сначала движется на Сэма, который тут же поворачивается и бежит вокруг рва. Чудовище неуклюже идет за ним, и тогда я подбегаю и машу ножом направо и налево, отсекая маленькие куски от его икр. Оно поворачивает голову, ударяясь носом о потолок, и бьет меня ладонью. Один из пальцев касается моей ноги, я лечу в стену и падаю на левое плечо, выбивая его из сустава.

— Джон! — кричит Сэм.

Гигант снова бьет, но я отскакиваю, и кулак пролетает мимо. Гигант хоть и могучий, но медленный. Но пещера не так велика, чтобы можно было далеко убежать. Так что, какой бы он ни был медленный, преимущество все равно на его стороне.

Я бегаю между валунами и совсем не вижу Сэма. Гиганту трудно за мной поспевать. Решив, что я выиграл достаточно времени, я медленно поднимаю левую руку над головой и поворачиваю ладонь так, что она ложится на затылок. Меня от шеи до пяток простреливает боль, но я даже не успеваю среагировать и все еще тянусь, и сустав разом вправляется. По мне растекается чувство облегчения. Но оно длится совсем недолго: поднимая глаза, я вижу прямо над собой ладонь гиганта.

Я тычу в нее ножом, но этого недостаточно, чтобы помешать ему обхватить меня пальцами. Он меня поднимает, и сила хватки такая, что я выпускаю нож. Я слышу, как алмазное лезвие лязгает о каменный пол. Поскольку я вишу вниз головой, я высматриваю его, чтобы поднять телекинезом.

— Сэм! Ты где?

Я теряю ориентацию в пространстве, когда чудовище разворачивает меня правым боком вверх и поднимает метра на полтора над своим носом. Тут я вижу, как из расщелины в стене появляется Сэм. Он бежит, поднимает мой нож, и секунду спустя гигант визжит от неожиданной боли. Он сильно сжимает меня, а я напружиниваюсь что есть сил. Пока он пятится назад, мне удается высвободить руки и плечи. Я включаю свет ладоней и направляю пучок Люмена прямо ему в глаза. Он ослеплен и утыкается спиной в стену. В этот момент я окончательно высвобождаюсь из его пальцев и прыгаю.

Сэм бросает мне мой нож, и я тычу лезвием в кожу между пальцами на ногах чудовища. Гигант воет от боли. Он наклоняется вперед, и я снова ослепляю его Люменом. Он теряет равновесие, а я при помощи телекинеза поднимаю валун и швыряю ему в спину. Чудовище падает на вытянутые руки. Его массивные ладони оказываются во рву с дымящейся зеленой жидкостью — и секунду спустя раздается шипение горящего мяса. Голова чудовища безжизненно падает на основание электрического силового поля и на толстые каменные пьедесталы, на которых стоят Ларцы. От удара силовое поле отключается, а каменные подставки летят через всю комнату и бьются о стену. Чудовище лежит неподвижно.