Вначале стих грохот, потом спал жар. Из ям доносился сдавленный кашель.

Генерал медленно выпрямился и подошел к отсеку для пленных.

— Кто-нибудь пострадал?

Раненых не оказалось. Тогда Роджерс помог выбраться первому, до кого смог дотянуться. Это оказался сержант Грей.

— Помогите остальным, — сказал Роджерс. — Потом просмотрите обломки. Надо найти и обезопасить боеголовку. Я проверю РОЦ.

— Думаю, полковник Август уже его проверил, сэр, — ответил Грей.

— Что вы имеете в виду? — резко спросил генерал. — Где он?

— Полковника в пещере нет, — сказал Грей. — Он побежал к РОЦу. Сказал, что, если он отгонит его подальше, у нас будет больше шансов.

Сжимая в руке пистолет, Роджерс помчался по коридору.

Как ни странно, пещера выдержала удар. Из стен торчали еще горящие куски ракеты. Весь пол был завален обломками и камнями. Роджерс вспомнил иллюстрации к дантову «Аду» Гюстава Доре. Силы покидали генерала, но он должен был найти своего друга.

Вот и западный выход из пещеры. Роджерс увидел густые деревья, окрестные холмы и длинные вечерние тени. РОЦа не было. Затем он разглядел следы шин. Они вели к разветвлению дороги. Там, в двухстах ярдах от входа в пещеру, стоял фургон Регионального Оп-центра. Навстречу ему бежал Август, — Генерал! Как люди?

— Все живы, — ответил Роджерс. — Слегка, правда поджарились.

— Что с боеголовкой?

— Я приказал сержанту Грею найти и обезвредить ( Добежав до Роджерса, Август немедленно схватил его за кисти рук и потащил к стене.

— В горах еще остались вооруженные курды, — сказал он и выдернул микрофон. — Рядовой Хондо?

— Сэр?

— Соедините меня с капралом Прементайном... Доложите, что с группой Б, — потребовал Август, когда Прементайн вышел на связь.

— Я сейчас с ними, — откликнулся Прементайн. — Группа успела эвакуировать курдов до подлета ракеты. Все живы, никто не пострадал.

— Хорошо, — сказал Август. — Вы и еще трое нужны здесь для охраны РОЦа.

— Как быть с оставшимися курдами? Они до сих пор в горах, — Вылазки запрещаю, — отрезал Август. — Мы уходим отсюда как можно быстрее. Грузимся на трейлер.

— Слушаюсь, сэр.

Август спрятал микрофон и посмотрел на Роджерса.

— Вам нужна медицинская помощь, еда и отдых, генерал.

— С чего ты взял? — поморщился Роджерс. — Я что, по-твоему, совсем спекся?

— Если честно, да, сэр. У вас тяжелые ожоги. Прошло несколько секунд, прежде чем Роджерс осознал, что сказал Август. А когда осознал, не улыбнулся.

Не смог. Не хватало чего-то важного. В том месте, где раньше находилась его гордость, Роджерс ощущал огромную дыру. Смеяться над собой могут только сильные люди.

Сержант Грей и его люди обнаружили боеголовку внутри главного тоннеля. Она воткнулась в землю спустя секунду после того, как ракета была подорвана командой самоуничтожения. Поразительно, но сама боеголовка, размещенная непосредственно перед топливным отсеком, позади систем наведения, осталась неповрежденной. Детонаторы располагались в самом верхнем ее отсеке, рядом со взрывчатым веществом. Следуя напечатанным на внутренней стороне крышки инструкциям, детонатор можно было легко перепрограммировать или вообще убрать.

Август приказал сержанту Грею выставить время, но не запускать таймер до особой команды, Дойдя до входа в пещеру, полковник Август и генерал Роджерс повернули вниз и зашагали к подножию горы. Август рассказал, как Катцен спас жизнь израильскому разведчику, что позже позволило десантникам быстрее провести штурм.

Роджерсу стало стыдно за то, что он усомнился в члене своей команды.

Сострадание Катцена объяснялось его силой, а не слабостью. Ему следовало это понять.

У подножия горы рядовой Мюсикант, фалах и солдаты из группы в как могли помогали раненым курдам. Пострадавших от газовой атаки террористов сковали за большие пальцы и посадили на землю. Семеро обожженных лежали на траве. По указанию Мюсиканта десантники подкладывали под ноги обгоревших людей ветки. Он уже израсходовал весь запас плазмы на наиболее тяжелых раненых и теперь делал им инъекции эпинефри-на. Ему помогал Фалах, получивший в «Миста'аравим» базовую медицинскую подготовку.

Весь экипаж РОЦа, за исключением полковника Се-дена и ухаживающей за ним рядовой Девонн, расположился в тени деревьев.

Генерал Роджерс согласился принять медицинскую помощь только после того, как будут обработаны раны полковника Седена.

Он приблизился к лежащим на земле курдам. Крайний слева находился без сознания, на его груди и руках чернели страшные ожоги. Дыхание вырывалось с хрипом.

— Этот человек держал пистолет у виска полковника Седена, в то время как его сообщник по имени Хасан жег полковника сигаретой. Его зовут Ибрагим.

— Ибрагим вряд ли доживет до суда, — проворчал Мюсикант. — Ожоги третьей степени и серьезное поражение дыхательных путей.

Обычно Роджерс сочувствовал раненым бойцам независимо от их убеждений. Но этот тип не был солдатом. Это был террорист, обыкновенный преступник.

Август посмотрел в глаза старого друга.

— Оставьте их, генерал, — произнес он.

— Сейчас, — ответил Роджерс и перешел к следующему. Распростертый на земле курд был в сознании и смотрел в небо непокорными, злыми глазами.

Роджерс равнодушно показал на него стволом пистолета.

— А этот?

— Этому повезло больше других, — ответил Мюсикант. — Наверное, командир.

Они защищали его как могли. У него ожоги второй степени и легкий шок. Выживет.

Некоторое время Роджерс вглядывался в лицо курда, потом присел рядом с ним на корточки.

— Этот человек меня пытал.

— Мы заберем его в Соединенные Штаты, — произнес Август. — Он предстанет перед судом. Его преступление не останется безнаказанным.

Роджерс не сводил глаз с ожесточенного и непокорного лица Сиринера.

— Когда его будут судить, — произнес генерал, — курды начнут похищать и казнить работающих в Турции американцев. Или подорвут в воздухе американский самолет. Или подложат бомбу в американскую корпорацию. Суд над этой сволочью станет настоящим бедствием для нашей страны. Знаешь, в чем заключается ирония?

— Нет, генерал, — устало произнес Август. — Скажите.

— В том, что требования курдов в принципе справедливы. Суд окажется для них лишней возможностью привлечь внимание к своим проблемам. Мировая общественность посчитает его действия обоснованными и понятными. То, что он жег живого человека паяльной лампой и унижал женщину, будет расценено как героизм.

Про него скажут, что он пошел на это ради блага своего народа.

— Ну, мы еще посмотрим, — возразил полковник Август. — Существует и другая точка зрения. О ней узнают тоже. Об этом мы позаботимся.

— Каким образом? — спросил Роджерс. — Вы не имеете права раскрываться.

— Достаточно будет ваших показаний. Вы заслуженный человек, военный герой.

— Они докажут, что мы шпионили за ними и вынудили их на ответные действия. А я убил их товарища в Турции и уже тем самым заслужил наказание. Они обвинят нас даже в уничтожении этой... пастушьей пещерки.

До офицеров донесся гул двигателя РОЦа. Август встал между Роджерсом и Сиринером.

— Поговорим позже, сэр. Мы выполнили задачу. И можем этим гордиться.

Роджерс промолчал.

— С вами все в порядке?

Генерал кивнул.

Август отошел в сторону и включил радиопередатчик.

— Сержант Грей, — произнес он в микрофон, — приготовиться к запуску таймера.

— Слушаюсь, сэр!

Август повернулся к десантникам.

— Остальным приготовиться к...

Полковник вздрогнул от прогремевшего выстрела и резко обернулся.

Сжимающая пистолет голая рука генерала была опущена вниз. Из ствола к остекленевшим глазам Роджерса поднимался синий дымок. Генерал смотрел, как вытекает кровь из дыры во лбу Сиринера.

Август резким движением вырвал пистолет из руки старого друга.

— Это ты выполнил свою задачу, Берт. А я еще нет.

— Майк... какого черта?.. Что ты сделал?