В общем, везет со всех сторон.

После всех происшествий сегодняшнего дня Арчи меньше всего ожидал бессонницы. Он знал, что должен благодарить судьбу за спасение, но голова все еще раскалывалась от полученных ударов, да и вообще, особой благодарности он не чувствовал. В голове оставалась единственная мысль: как снова напасть на след чакмооля.

За несколько мгновений до того, как лопнул канат, талисман с перьями начал лихорадочно трепетать, а кроме того, Арчи видел обломки, разбросанные по шпалам. Дежурный инженер в изумлении покачал головой и перекрестился, приказав рабочим без лишнего шума убрать проросшие ветки.

«Ну что ж, — подумал Арчи, — по крайней мере я знаю, что напал на след».

Когда он заказал билет до Питсбурга, то не был вполне уверен, что его догадка насчет Луисвилла чего-то стоила. Однако сегодняшние события показали, что он не ткнул пальцем в небо, а попал в яблочко.

Всех пассажиров, кому не требовалась срочная медицинская помощь, железнодорожная компания разместила в гостиницах. Арчи попал в Лемон-Хаус, квадратный постоялый двор из камня, расположенный рядом с железной дорогой прямо в центре Саммитвилля. Несколько часов назад, когда обнаружили всех пассажиров, работы на месте крушения прекратили. Уже наступила полночь, и только ветер шуршал в лесу, спускавшемся в долину позади Лемон-Хауса. Комната находилась на втором этаже в задней части постоялого двора, и Арчи был рад, что не видит освещенных железнодорожных путей. За его окном стояла почти полная темнота: под пасмурным небом виднелся только кусочек лужайки с холмиками мокрого снега.

Значит, чакмооль пытался его убить, причем так, чтобы не пришлось самому пачкать руки. Интересно, чакмооль по какой-то причине испугался его или просто хочет как можно скорее от него избавиться и продолжить путь? В любом случае произошла какая-то важная перемена с той декабрьской ночи в музее Барнума, когда чакмооль отступил, вместо того чтобы вырвать его сердце. Вопрос в том, почему он это сделал, и Арчи никак не мог выжать ответ из своих разбитых мозгов. Судя по всему, в музее чакмооль его узнал, но ведь за три месяца он не так уж сильно изменился! Должно быть, чакмооль выяснил о нем нечто новое.

А вот если чакмооль думает, что Арчи мертв, это дает кое-какие преимущества. Можно нежданно нагрянуть в Луисвилл или Мамонтовы пещеры — если чакмооль именно туда направляется.

Так или иначе, решил Арчи, он избавится от мумии. И тогда не будет больше кошмарных снов, покушений на его жизнь и ужасных дней, когда солнце выглядит так, словно больно чахоткой. И если ради этого придется пойти на убийство, то пусть будет так.

То же касается и Стина с Ройсом. Арчи не знал, где сейчас находится Стин, но интуиция подсказывала, что он скорее всего трясется в ярко раскрашенном фургоне по дороге к Луисвиллу. Чем бы ни было задуманное языческое безумие, без Стина тут не обойдется независимо от того, удастся ли ему получить власть над чакмоолем или нет.

«Господи милостивый, во что же я ввязался? — подумал Арчи, переворачиваясь в мягкой постели и выглядывая в окно. — Я даже не знаю, что именно должно произойти в пещере».

Он снова почувствовал себя ходячим наглядным примером — вот как опасно быть любопытным. Ведь именно его любознательная натура стоила ему уха и довела до удара ножом и погребения заживо — и вообще разозлила психов с наклонностями убийц. Сегодня ему еще повезло: в крушении он отделался синяками и растянутой лодыжкой. Двое Кроликов отделали его гораздо сильнее, однако Арчи начал понимать, что как бы ни увеличивалось число его врагов, самым опасным из них остается чакмооль.

Хотя чему тут удивляться, если чакмооль уже хладнокровно убил дюжину ребятишек и, словно кот, помечающий территорию, бросил их в реке.

Арчи сел на постели и потер остаток левого уха. Кто-то ходил по коридору — наверное, еще одному страдальцу не спится.

«Мне бы тоже не помешало пройтись», — подумал Арчи, спуская ноющие ноги с постели и нащупывая ботинки.

Шаги затихли перед дверью его комнаты. Арчи выпрямился, прислушиваясь, и талисман покачнулся на его обнаженной груди, подергиваясь так же, как перед крушением поезда. После первого прикосновения холодной меди к коже Арчи понял, что смотрит на мир чужими глазами.

Света не было, но он видел перед собой дверь. Косяк окаймляла полоска обоев с изысканным цветочным узором — тем самым узором, который чуть раньше вечером вызвал у Арчи смутное раздражение.

Душа ушла в пятки.

«Он как-то сумел меня найти, — подумал Арчи, — и вернулся, чтобы закончить начатое».

Арчи сунул руку под кровать, вытащил ботинки и натянул их на ноги. На нем было только шерстяное нижнее белье, но одеваться было некогда, а пальто висело на крючке возле двери. Нужно бежать, прежде чем чакмооль сообразит, что его присутствие обнаружено.

Арчи открыл было рот, чтобы закричать, призывая на помощь силы правопорядка, — кто-то ведь должен охранять граждан даже в таком захолустье! Но, вспомнив сторожа музея, его оторванную руку и взломанные ребра, прикусил язык. Что бы с ним самим ни случилось, он не позволит, чтобы из-за его невежества или трусости убили кого-то еще. Наступая на развязанные шнурки, Арчи, спотыкаясь, доковылял до комода и схватил купленный в Филадельфии саквояж. В нем лежали деньги, полученные от Барнума, и нож Хелен — на данный момент эти вещи были гораздо важнее брюк.

Ручку двери повернули: сначала осторожно, а потом стали яростно дергать, когда чакмооль начал биться в запертую на засов дверь. Арчи попробовал открыть окно, однако рама наглухо примерзла. За его спиной чакмооль бросался на дверь — дверь трещала, и замок почти вылетел. От двери послышался странный звук — потрескивание, живо напомнившее Арчи Ройса Макдугалла, связанного ожившими стеблями кукурузы. Чакмооль проращивал дверь, снимая ее с петель.

Окно не поддавалось. С потолка вдруг закапал дождь. Арчи отступил назад и замахнулся саквояжем, целясь в середину крестовидной рамы. Оббитый железом угол саквояжа разбил стекло и сломал среднюю часть переплета. Потрескивание за спиной стало громче. Из дверной петли выскочил штырек и, звякнув, упал на пол.

Арчи не оглядываясь отошел на два шага и прыгнул в окно головой вперед, вылетев наружу вместе с оконным переплетом и застрявшими в нем осколками стекла. Перевернулся в воздухе и тяжело упал на правое бедро, проехав по покрытой инеем траве.

От неуклюжего приземления заломило зубы, острая боль пронзила лодыжку до самой икры, но Арчи моментально вскочил на ноги. Раздался треск ломаемого дерева. Грохот разбудил остальных постояльцев Лемон-Хауса, загомонили возмущенные голоса. Арчи не стал дожидаться погони. Он побежал, поскальзываясь и спотыкаясь на крутом склоне, перепуганный настолько, что не решался даже остановиться и завязать шнурки.

Арчи летел вниз по склону, пока боль в лодыжке не заставила его захромать, а легкие не начали гореть от холодного ночного воздуха. Тогда он, пошатываясь, залез в гущу кустарника и повалился на землю, настороженно прислушиваясь к собственному прерывистому дыханию и чувствуя, как оперенный талисман чакмооля подрагивает в такт бешеному биению сердца.

«О Господи, он же выследит меня через талисман!» — подумал Арчи. Однако снять талисман он не мог.

Ниже Лемон-Хауса широкая долина сужалась в крутое ущелье, которое поглощало все звуки — только ветер шелестел, да время от времени с голых ветвей деревьев на землю плюхался снег. Небо над головой прояснялось, и полумесяц проглядывал сквозь лесной покров. Кратеры и тени на луне складывались в фигуру, похожую на кролика.

Кажется, он уже однажды видел Кролика на луне. Стин смотрел на луну, когда убил кролика на руках у мальчишки за старой пивоварней.

Ну и что? Арчи был не в состоянии додумать эту мысль. Он подскочил, услышав голоса, но тут же понял, что это просто в ушах звенит от удара по голове, полученного во время крушения.

Стоило перестать двигаться, и холод стал пронизывать до костей. Непослушными пальцами Арчи завязал шнурки, затягивая узлы, потому что не сумел завязать бантики.