Арчи пошевельнулся — он был неудобно зажат между ящиками, шестами и свертками; подвешенные к потолку куклы стукали его по голове. Арчи не мог забыть лицо сторожа — обвисшее, искаженное бессильным ужасом. Интересно, когда эта тварь распорола ему рубашку и склонилась над ним, он выглядел так же, как сторож? Движение отзывалось болью в ранах на груди, но кровотечение остановилось. А вот нога…
— Почему это страшилище не прикончило тебя? — вдруг спросил Ройс.
— Не знаю. Зато ты почти прикончил. Я небось сейчас кровью истеку.
— Не истечешь, — равнодушно ответил Ройс. — Я тебя в мышцу ткнул. Может быть, попозже.
В голосе Кролика Арчи послышалась улыбка.
Попозже. Чего они ждут? «Здесь это делать нельзя», — сказал Стин. Тогда почему на пивоварне можно? Помимо того, что там каждый день убивают. Там будет… безопаснее?
Похоже на то. По мнению Стина, Арчи мешает его планам. Опять же почему?
«Да какая разница, — в конце концов решил Арчи. — Если он думает, что я опасен, то пусть его. Теперь уже поздно признаваться в том, что я ничего не знаю».
Нож был засунут глубоко — под ремнем, рубашкой и пальто. Ройс наверняка заметит попытку вытащить его. В таком случае единственным оружием Арчи становилась неожиданность.
Не успев продумать все последствия, Арчи прыгнул вперед, врезался в Ройса и наполовину вышвырнул его из фургона. Сжал руку в кулак, занося ее для удара, — нет, погоди-ка, в руке что-то есть, это нельзя потерять…
Момент нерешительности дорого ему обошелся. Пока Ройс хватался за занавески в дверях фургона, чтобы не вывалиться наружу, Циркач достал Арчи размашистым ударом — Арчи приложился головой об угол оббитого железом сундука. Ухо взорвалось болью, и он повалился на сундук сверху, слабо подергивая ногами.
«Что у меня в руке?» — спросил себя Арчи. Голову заволокло туманом, невидящие глаза уставились прямо на луну…
Что за огонь горел на луне? Нельзя оставаться на виду у луны. Кролик смотрит, а Кролик что старая бабка — не может не сплетничать. Поел, а сил все равно не хватает. Нужно уйти в лоно земли, отдохнуть. Подальше от огня на луне, подальше от людей и ослепительного света, который пронзает насквозь, словно взгляд Древнего бога. Он встал и побежал так быстро, как могли нести исхудавшие ноги.
Пинок в раненое бедро заставил Арчи открыть глаза.
— Ты еще не сдох? — Над ним нависал Ройс, освещенный только газовым фонарем, свет которого пробивался сквозь разорванную штору.
Увидев трепетание ресниц, Ройс удовлетворено кивнул:
— Вот и ладно. Сегодня мне не хотелось бы разозлить Стина. Хотя тебе-то, пожалуй, все равно, верно? Скажу тебе честно: нет у меня никакого желания убивать человека, от которого даже страшилище отвернулось. Но что поделать, работа есть работа.
Ройс ухмыльнулся и сел на свое место возле выхода. В бледном свете газового фонаря его тень шаталась из стороны в сторону, словно фургон качался на рессорах.
— В любом случае осталось недолго, — вставил Циркач и затрясся в гротескном хохоте.
Эта шутка до Арчи не дошла. Толстая паутина под черепом обволокла ее и надежно спрятала от сознания. Каждая клеточка ныла от боли, и он не сомневался, что жить оставалось совсем недолго — тогда почему он мог думать только об этой штуке, зажатой в кулаке? Перья. На ощупь это похоже на перья, связанные в пучок каким-то шнуром. На другом конце чувствовались бусинки вокруг плоского кусочка металла — что-то вроде монеты. Движется эта монета или ему почудилось?
Арчи внезапно пришел в ужас от мысли, что выронит монету.
«Нужно ее спрятать», — подумал он, зная, что ничего не изменится, если — когда! — он умрет сегодня. Спрятать в карман нельзя: она должна быть прижата к коже, чтобы он мог ее чувствовать.
Арчи перевернулся на бок, сорвав с потолка кукол, в чьих веревочках он запутался при падении. Свернулся калачиком и застонал погромче. Сделав вид, что пытается высвободиться из паутины веревочек, Арчи засунул перья в трусы. Пожалуй, будут попахивать, когда — если! — он их вытащит, но зато никуда не денутся.
— Циркач, а у парня-то лихорадка, — заметил Ройс. — Хорошо же ты его приложил.
— А то, — согласился Циркач.
— Может, он сделает нам одолжение и сдохнет еще по дороге?
Фургон замедлил ход и повернул; заскрипели пружины, когда он запрыгал по неровной поверхности и наконец с грохотом остановился. Не дожидаясь указаний, Ройс выволок Арчи наружу. За ними на землю спрыгнул Циркач.
Они стояли в узком немощеном переулке позади пивоварни, здание которой высилось прямо у них над головой. В рядах грязных окон моргали огоньки. На печную трубу падал лунный свет, и она отбрасывала длинную тень — как раз туда, где они стояли. После удара у Арчи все еще кружилась голова. Лунный свет показался ему каким-то странным. Прищурившись он посмотрел вверх, пытаясь сообразить, в чем дело.
Стин сказал что-то, чего Арчи не расслышал. В ответ Ройс внезапно повернулся и врезал Арчи под дых. С хриплым выдохом Арчи упал на колени, и Ройс тут же въехал ему дубинкой по переносице.
Жестокая боль в животе вывернула Арчи наизнанку, но вместо рвоты он захлебнулся кровью из разбитого носа. Кровь и рвота одновременно фонтаном брызнули из носа и рта. Ройс отступил в сторону и отпустил воротник Арчи, снова ударив дубинкой. В голове зазвенел отдаленный колокол, Арчи повалился на бок, и у него снова скрутило живот…
…искал звезды, но их не было видно в свете огней, плывущих нал улицей и отбрасывающих странные тени, которые сливались и расходились, когда он бежал. На него явно рассердились тцитцимеме, духи тьмы; только они могли построить такой безумный город с высокими знаниями, похожими на зубы, которые вот-вот вонзятся в него на бегу; а кровь остывает во рту; сердце бьется из последних сил, чтобы послать кровь к конечностям, которые наконец свободны. Его дыхание клубилось облаком пара, воздух впивался в легкие, уже забирая теплую жизнь сердца внутри его, — Тониатух, Солнце, был очень далеко, как и дожди. Тот, который заставляет все расти, молчал, отдыхая, давая своему воплощению силу всего на несколько часов: он должен убраться подальше от людей, глазеющих на него широко раскрытыми глазами, словно глупые индейки.
Спотыкаясь, он бежит по узкому переулку в поисках земли, почвы, дающей жизнь, ищет среди куч мусора и грязного снега.
Снег, так близко к морю…
— Эй, Арчи Прескотт. — Дубинка резко постучала Арчи по лбу. — Очнись. Мы еще не закончили.
Арчи открыл один глаз. Второй не открывался: веки слиплись то ли от грязи, то ли от крови. Он увидел ботинки Ройса и красный кант на брюках. Позади Ройса стоял Райли Стин, одетый в длинное пальто и широкополую шляпу, в петлицу аккуратно вставлена свежая розочка. Арчи стиснул зубы и поборол новый приступ тошноты.
— Стин, что тут за сборище? — спросил Циркач где-то за пределами поля зрения Арчи. — Словно ты собрался представление давать.
Группки оборванцев стали появляться в дверях и окнах, выходивших в переулок. Тени закрывали большую часть света, падавшего из Старой пивоварни. Молодые парни сгрудились между фургоном и задней стеной здания. Перед ними стоял юный оборвыш с кроликом в руках.
«Я его уже видел, — подумал Арчи. — Господи, неужели он живет в пивоварне? Бедняга. Неудивительно, что он глаз не спускает с кролика».
— Хорошо подмечено, мистер Чарльз, — сказал Стин Циркачу. — Иногда людям нужно напоминать, что определенные сделки должны происходить без посторонних глаз.
Арчи заметил, что при виде мальчишки с кроликом Стин немного занервничал. И кажется, посмотрел на луну.
— Сынок, кролики — животные грязные, — резко бросил Стин. — Неудачники и пьяницы. Отпусти его.
Мальчик покачал головой и попытался скрыться в группе мужчин. Странная штучка с перьями словно усиливала пульс, и Арчи почувствовал биение крови в паху. Нож на пояснице неприятно раскалился. Арчи со смутным удивлением узнал Майка Данна среди столпившихся парней. Похоже, Майк улыбался.
