— Я согласен, — кивнул я, пристраивая налобный фонарик себе на голову, — однако, вместо того чтобы разводить костер из нашей одежды, мы могли бы сделать факелы и затем, когда догорит один, зажечь второй, за ним — третий… Они, в общей сложности, будут гореть дольше, чем костер. Ну, как вам моя идея?

— Мне кажется, что другого выхода у нас просто нет… — неохотно согласилась с моим предложением Кассандра.

Открыв свой рюкзак, она достала из него один из алюминиевых прутиков, придававших его конструкции жесткость, намотала на конец этого прутика хлопчатобумажную футболку и затем, достав из походной аптечки нужную бутылочку, побрызгала на нее спиртом.

Профессор и я последовали ее примеру, и через несколько минут мы все трое уже держали в руках примитивные факелы, дожидаясь того момента, когда нам придется их зажечь.

Темнота вскоре стала почти кромешной, потому что неожиданно набежавшие на небо облака закрыли собой убывающую луну еще до того, как та успела четко прорисоваться на небосводе.

— Черт побери!.. — прошептала, слегка вздрогнув, Кассандра. — Что-то уж очень быстро наступила ночь.

Теперь весь свет, который у нас имелся, исходил исключительно от наших налобных фонариков, которые мы установили на минимальную мощность свечения, чтобы поберечь батарейки и чтобы не ослеплять друг друга. Однако вскоре я, обеспокоившись тем, что буквально в паре метров от нас уже ничего не было видно, установил фонарик на максимальную мощность, чтобы иметь возможность видеть подальше.

Я направил свет фонарика на реку и тут же невольно удивился тому странному зрелищу, которое предстало перед моим взором: я увидел множество блестящих желтых шариков, которые, казалось, плывут по поверхности воды со всех сторон от нас.

Я напряг зрение, всматриваясь в ближайшие из них и безуспешно пытаясь понять, что же это такое.

И тут вдруг парочка из них исчезла, а мгновение спустя опять появилась.

Она моргнула.

Эти многочисленные маленькие янтарные шарики представляли собой не что иное, как глаза.

Десятки глаз, смотрящих на нас из воды, изучающих нас, осторожно приближающихся к нам под покровом ночной темноты.

— Зажгите факелы! — приказал я. — Быстро!

Прошло несколько секунд, прежде чем Кассандра и профессор Кастильо, увидевшие то же самое, что и я, очнулись от охватившего их оцепенения и отреагировали на мои слова.

— Это кайманы! — испуганно вскрикнул профессор. — Они уже здесь!

— Они со всех сторон! — Мексиканка со смешанным чувством страха и удивления стала показывать пальцем в разные стороны одновременно. — Эти твари окружают нас!

Я тем временем, достав из кармана зажигалку и подставив ее под свой факел, начал щелкать ею, пытаясь его зажечь.

Скрученные в узел и пропитанные спиртом футболки быстро воспламенились, и на конце алюминиевого прутика вспыхнуло робкое голубоватое пламя, которое, к моему великому разочарованию, давало света лишь немногим больше, чем обычная свеча.

— Черт побери… — прошептал я.

Попытку отпугнуть при помощи этого смехотворного огонька голодных кайманов можно было бы сравнить с попыткой преградить дорогу целой ораве львов, угрожая им канцелярской кнопкой.

— Из этого ничего не выйдет, — мрачно произнесла Кассандра, с разочарованным видом глядя на свой факел.

— Надо попробовать, — сказал я в надежде подбодрить ее. — Нам необходимо постараться использовать хотя бы то, что у нас есть.

И тут вдруг огромный кайман, появившись словно бы из ниоткуда, выскочил на песок всего в паре метров от того места, где мы стояли.

Я невольно вскрикнул и резко отпрянул назад, натолкнувшись при этом на находившуюся за моей спиной Кассандру. Секундой позже еще два каймана один за другим выскочили из воды и направились к нам со своими ужасными приоткрытыми пастями.

Мы стали отчаянно размахивать факелами перед этими огромными рептилиями, с испугу выкрикивая в их адрес оскорбления и всякие непристойности, как будто они могли все это понимать.

Затем Кассандра, расхрабрившись и сделав шаг вперед, поднесла свой факел почти к самым глазам ближайшего каймана. К моему удивлению — хотя удивилась, наверное, и сама Кассандра, — этот кайман резко повернулся и заскочил в спасительную для него воду так же быстро, как он перед этим из нее выскочил.

— Ага, понятно! — воскликнула Кассандра, поворачиваясь к нам. — К глазам! Подносите пламя к их глазам!

Мы вдвоем с профессором последовали ее совету и, смело приблизившись к двум другим кайманам и ткнув им своими факелами чуть ли не в самые глаза, заставили их обратиться в бегство.

— У нас получилось! — заорал профессор, видя, как рептилии ретируются с островка. — Мы их прогнали!

Нас охватила эйфория по поводу того, что нам, как ни странно, удалось отбить вторжение кровожадных рептилий на этот наш островок, ставший для нас своего рода маленькой родиной, и мы начали радостно вопить и скакать по песку.

— Наша взяла! — воодушевленно кричал я. — Люди — один, ящерицы — ноль!

— Ну давайте, идите сюда, твари! — крикнула в темноту мексиканка, высоко подняв факел и угрожая этой темноте кулаком. — Ну что же вы, ящерицы? Что, боитесь огня, да?

И тут, как будто мать-природа решила наказать нас за наше бахвальство, в темном небе сверкнула ослепительной вспышкой молния, несколько секунд спустя раздался раскат грома, а в следующее мгновение начался дождь, быстро переросший в настоящий тропический ливень.

— Не может быть… — Я, совершенно обескураженный, мотал головой, недоверчиво глядя на то, как мой факел гаснет от льющейся на него с неба воды. — Не может быть, чтобы с нами такое произошло…

Вскоре все вокруг нас снова погрузилось в темноту, на этот раз усугубленную завесой ливня, в падающих каплях которого отражался свет наших налобных фонариков. Теперь мы могли видеть максимум на четыре-пять метров, но, даже и не видя больше кайманов, мы знали, что они находятся где-то неподалеку и что рано или поздно снова попытаются на нас напасть.

Промокшие, безоружные и почти лишенные возможности что-либо различать в темноте, мы уже всерьез начали беспокоиться о своей дальнейшей судьбе.

— Если у кого-нибудь есть какие-либо предложения, — сказал я, стоя с потухшим факелом в руке и всматриваясь в кромешную тьму, — то сейчас весьма подходящий момент для того, чтобы…

— Вон они! — крикнула, перебивая меня, Кассандра. — Они возвращаются!

Я, чувствуя, как душа уходит в пятки, повернулся и посмотрел туда, куда смотрела мексиканка. И в самом деле, из темноты появилась огромная рептилия, неуклюже шагающая по песку. Вслед за ней из темной воды начали вылезать на песок и другие кайманы, как целое войско изголодавшихся адских чудовищ.

Самый большой из них, первый вылезший из воды гигант длиной более пяти метров, медленно приближался к нам, глядя на нас своими желтоватыми глазами. Он вел себя невозмутимо и никуда не торопился, как будто знал, что спастись от него мы уже не сможем.

Мы, испуганно замолчав, начали пятиться и в конце концов сбились в кучу в центре островка, окруженные зловещими силуэтами речных чудовищ, подступающих к нам все ближе и ближе.

— Улисс, я… — прошептала Кассандра за моей спиной дрожащим голосом.

Я повернулся к ней и увидел — или же мне показалось, что я увидел, — в ее глазах что-то особенное. Что-то такое, чего я в них не видел уже очень давно.

— Я знаю, — ответил я, сам толком не понимая, почему я ей отвечаю именно так.

Самый большой кайман взобрался на один из наших рюкзаков, лежащих на песке, и открыл свою огромную пасть, видимо готовясь напасть на меня, потому что ближе всего к нему стоял именно я.

Вспомнив эпизод из какого-то кинофильма, я быстренько стащил с себя поясной ремень и просунул его конец в пряжку так, что получилось что-то вроде петли.

— Зачем это ты вдруг стал сейчас раздеваться? — удивленно спросил профессор.

— Откровенно говоря, я и сам толком не знаю зачем, — ответил я, не оборачиваясь.