— Если мне не изменяет память, то где-то на сто двадцать или сто сорок метров.

— Понятия не имел, — удивленно пробормотал я.

— А еще аквалангист!.. — усмехнулся профессор. — Ты не знал, что то, что ты видишь, когда ныряешь, когда-то представляло собой луга и леса?

— Такого в школах подводного плавания не рассказывают.

— А-а, ну да… А ты никогда не задавался вопросом, куда подевался весь тот лед, который растаял после окончания последней ледниковой эпохи?

— По правде говоря, единственный лед, который интересовал меня до сего момента, — это тот, который я кладу в бокал с кайпириньей [77].

Кассандра кашлянула, требуя внимания.

— Ну так что, теперь, после того как мы выяснили, какой Улисс невежественный, вы позволите мне продолжить свое объяснение? — нетерпеливо спросила она.

— Разумеется. — Кастильо с виноватым видом улыбнулся. — Пожалуйста, продолжай.

— Итак, как я вам уже говорила, — продолжила, прокашлявшись, Кассандра, — в конце последней ледниковой эпохи, по имеющимся сведениям, внутри ледника, покрывавшего Северную Америку, образовалось огромное внутреннее море, в восемь раз превышавшее нынешнее Средиземное море по имеющемуся в нем объему воды…

Я, не удержавшись, удивленно присвистнул и тем самым опять перебил Кассандру.

— Ты позволишь мне договорить или нет? — возмущенно воскликнула она, скрещивая руки на груди.

Вместо ответа я провел сведенными вместе указательным и большим пальцем по своим губам с таким видом, как будто задергиваю застежку-молнию.

— Это море, называемое Лаврентийским, — продолжила, косясь на меня, Кассандра, — все время расширялось за счет тающего льда, пока его наконец не стала отделять от окружающего пространства лишь тонкая ледяная стена. Эта ледяная стена, конечно же, в один прекрасный день не выдержала огромного давления воды и развалилась, в результате чего миллионы кубических километров воды вырвались на свободу и, образовав волну невообразимых размеров, привели к катастрофическому затоплению глобальных масштабов. Уровень морей во всем мире тогда поднялся на десятки метров за каких-нибудь несколько часов.

— А точно известно, что это и в самом деле происходило? — спросил профессор, вместе со мной удивленно уставившись на мексиканку.

— Это всего лишь гипотеза, — вмешалась в разговор Валерия. — Я тоже о ней слышала. — Повернувшись к мексиканке, дочь профессора добавила: — Но мне непонятно, к чему ты клонишь.

— Неужели до сих пор еще непонятно? — Кассандра поочередно окинула нас троих взглядом. — Разве мы не видели внутри пирамиды барельефы, на которых изображено большое цунами и последовавшее за ним исчезновение целого острова? Это и позволяет нам определить дату! Основываясь на этом событии, мы, я думаю, сможем определить даты и остальных событий!

Валерия с задумчивым видом молчала, я не знал, что сказать, а потому единственным, кто как-то отреагировал на слова Кассандры, был профессор.

— Может быть, ты и права… — пробормотал он, почесывая подбородок. — В этом, наверное, есть смысл… А когда, ты говоришь, могло произойти это мегацунами?

— В конце последней ледниковой эпохи, примерно двенадцать тысяч лет назад. И я уверена, что именно оно послужило основой для мифа о всемирном потопе… Именно поэтому аналогичные мифы имеются почти у всех цивилизаций мира — ведь данное событие так или иначе коснулось всей планеты! По правде говоря, более правдоподобного объяснения мне даже и не приходит в голову.

— Кроме того, — добавил я, желая внести свою лепту, — возможно, именно по этой причине «древние люди» пересекли Атлантический океан и прибыли сюда после того, как их остров оказался под водой, да?

— И они, вполне вероятно, привезли с собой письменность, которая в последующем трансформировалась в то, что ныне известно нам как клинопись, использовавшаяся в древних государствах Ближнего Востока, а также технологию строительства пирамид и зиккуратов, — задумчиво произнес профессор.

Валерия в знак своего несогласия отрицательно покачала головой.

— Такого произойти не могло, — решительно заявила она с таким видом, как будто ей очень хотелось сказать что-нибудь против. — Исходя из ваших же собственных слов, нет никаких подтверждений того, что клинопись использовалась в Месопотамии раньше, чем через пять тысяч лет после данного события, а это опровергает данное предположение. Они не могли привезти с собой того, что еще не было изобретено, — разве не так?

— Я над этим уже размышляла, — сказала Касси, решившая, видимо, всячески отстаивать свое предположение, — и у меня на данный счет имеется очень простое объяснение. Мы воспринимаем как нечто само собой разумеющееся, что письменность, которая используется здесь, произошла от клинописи шумеров. А вдруг все было как раз наоборот?

— Ты хочешь сказать, что…

— …что письменность, использовавшаяся здесь, в этом городе, — Кассандра обвела рукой вокруг себя, — оказала определяющее влияние на письменность шумеров, то есть именно от этой письменности произошла письменность шумеров, а не наоборот. Почему бы не предположить, что культурное влияние оказывалось не из восточного полушария на западное, а наоборот, или, уж во всяком случае, что оно было взаимным?

— Ты что, утверждаешь, что все наши представления об истории человечества являются ошибочными и что в действительности истоки цивилизации находились… здесь? — с явным недоверием спросила Валерия, произнеся последнее слово слегка пренебрежительным тоном.

— Это всего лишь предположение. — Кассандра пожала плечами. — Возможно, «древние люди» сначала куда-то уплыли, а затем вернулись. Возможно, имело место взаимное влияние… Кто знает! Очевидно лишь то, что между этими двумя частями мира была какая-то связь и что данный, до сегодняшнего дня неизвестный, культурный обмен позволяет понять, откуда в этом городе взялись клинопись и архитектура вавилонского стиля. Более того, он дает объяснение почти всему тому, что мы здесь обнаружили.

— Если я правильно понял, — решил уточнить я, — твоя гипотеза заключается в том, что после затопления те, кому удалось выжить, направились на запад и в результате долгого морского путешествия прибыли к берегам Америки. Затем, поплыв вверх по Амазонке и Шингу, они прибыли туда, где мы сейчас находимся, и основали здесь вот этот город. Это место в те времена представляло собой своего рода саванну, посреди которой находилось озеро, и, я думаю, климат здесь был тогда отнюдь не таким жарким, как сейчас.

— Пока что ты излагаешь правильно.

— Затем, несколько сот или даже тысяч лет позднее, они все или по крайней мере некоторые из них вернулись в Старый свет и положили начало тому, что известно нам ныне как западная цивилизация.

— Думаю, что примерно так все и было, — кивнула Кассандра.

— А какое объяснение дается в данной гипотезеприсутствию здесь трупов инопланетян? — спросила Валерия, выделяя интонацией слово «гипотеза». — Они прибыли сюда вместе с «древними людьми»? Они что, не смогли их защитить или по меньшей мере предупредить о надвигающейся катастрофе?

— Я размышляла и над этим, — самодовольно заявила мексиканка. — Думаю, наиболее вероятным является то, что инопланетяне вступили в контакт с «древними людьми» задолго до того, как случилось цунами, что по какой-то причине они не улетели обратно на свою планету, а остались здесь, на Земле, и что после смерти их стали почитать как богов и хранить в виде мумий в саркофагах. Впоследствии, когда «древним людям» пришлось пересечь Атлантический океан, они, по всей видимости, взяли эти мумии с собой и затем спрятали их внутри пирамиды, где они и лежат до сих пор в украшенном золотом помещении под защитой морсего.

— Твои предположения уж очень смелые, — сказал профессор, растягиваясь на холодном каменном полу и кладя руки себе под голову. — Ты, конечно, приводишь вполне разумные доводы, но…

Валерия, как того и следовало ожидать, насмешливо хмыкнула.