Он шагнул вперед, показывая на экран:

— Эти имена файлов — коды зон? По одному на каждый справочник?

Профессор досадливо поморщился — Дэвид оборвал нить его размышлений.

— Да-да. Но я же вам сказал, в этих файлах никаких уравнений нет.

Дэвид придвинулся ближе к экрану и постучал пальцем по верхнему имени файла, числу 322.

— Это не может быть код зоны, — сказал он. И тронул еще число 733. — И это тоже.

Гупта повернулся вместе с креслом:

— О чем вы?

— Мой сын когда-то спросил меня, сколько есть кодов зон. Я поискал и выяснил, что их не может быть более 720. Код зоны не может начинаться с нуля или единицы, и две последние цифры не могут совпадать: телефонные компании резервируют такие номера для специальных целей. Вроде 911,411 и тому подобных.

Гупта прищурился на экран, но без особого интереса.

— Наверное, я ошибся при вводе имен.

— Или доктор Кляйнман их изменил. Это объясняет, почему номера бессмысленные. Изменить все шесть имен он мог за несколько секунд.

— Но зачем? Вы думаете, Ганс сумел сжать единую теорию поля до полудюжины трехзначных чисел?

— Нет. Это еще один ключ. Вроде того, что он мне дал в больнице.

Теперь Моника шагнула вперед, наклонилась над Гуптой и всмотрелась в экран.

— Но здесь восемнадцать цифр, а не шестнадцать.

— Давай сосредоточимся на первых двенадцати, — предложил Дэвид. — Можешь выйти на сайт с картами, где есть широта и долгота?

Обойдя стул Гупты, Моника взялась за мышь, щелкнула браузер, нашла карту и наклонилась к клавиатуре.

— О'кей, давай мне числа.

Дэвид даже не смотрел на экран — он уже запомнил последовательность.

— Три, два, два, пять, один, два, восемь, четыре, пять, шесть, четыре, один.

Прошли секунды, пока веб-сервер искал информацию в своей базе данных. Потом на экране появилась карта Западной Джорджии, слева текла река Чаттагоччи.

— Ближайший к этой точке адрес — 3617 Виктория-драйв, — сообщила Моника. — Это в городе Коламбас в Джорджии.

Профессор вскочил, локтями раздвинул Монику и Дэвида, посмотрел на экран так, будто компьютер только что нанес ему тяжкое оскорбление.

— Это же адрес Элизабет!

Дэвид не сразу вспомнил это имя:

— Элизабет?

— Моя дочь! — выкрикнул Гупта. — Эта мелкая…

Он не успел договорить, как с грохотом распахнулась входная дверь.

Люсиль сидела на пассажирском сиденье фэбээровского «сабурбана», мчащегося по шоссе № 52 с включенными мигалками. Агент Кроуфорд вилял среди более медленных машин, а она говорила по спутниковому телефону с агентами Броком и Сантулло, притаившимися в лесу возле хижины в Джоло. Связь была плохая — возможно, из-за рельефа местности, где находились агенты. Мрачный голос Брока делался то громче, то тише, а иногда взрывы помех его полностью заглушали.

— Брок, это я, Паркер! — кричала Люси в телефон. — Не слышала, что ты сказал, повтори! Прием.

— Понял вас, повторяю. Мы заметили в доме четырех подозреваемых. Гупта, Свифт, Рейнольдс и не идентифицированный подросток. Занимаем новую позицию, чтобы видеть, что делается внутри. На той стороне окно…

Снова его голос утонул во взрыве помех.

— Поняла вас, почти все услышала. Но не высовывайтесь из укрытия, пока не подъедет подкрепление. В контакт с подозреваемыми не вступать, разве что они попытаются покинуть дом. Слышишь меня, Брок?

— Слышу, подтверждаю. Будем оставаться на новой позиции. Конец связи.

У Люсиль шевельнулось нехорошее предчувствие. Не повезло, что первыми на месте оказались Брок и Сантулло. Брок — самая неприятная личность во всей группе: вспыльчивый и надменный почти до нарушения субординации. Вполне в его стиле будет затеять перестрелку и убить кого-нибудь из подозреваемых — или самому погибнуть. Вот почему она велела ему сидеть тихо: не хотела опять терять агентов.

Из темноты возник дорожный знак: «УЭЛШ, 5 МИЛЬ». Меньше получаса езды до Джоло, а три патрульных машины полиции штата Западная Виргиния еще ближе. И если все пойдет по плану, к полуночи работа будет закончена.

И вдруг из телефона вырвался голос Брока:

— Тревога, тревога! Срочно! Прошу разрешения действовать немедленно. Повторяю, прошу разрешения действовать немедленно!

Люсиль прижала телефон к уху:

— Что такое? Они пытаются уехать?

— Мы снова их видим, они столпились у компьютера! Прошу разрешения действовать, пока они не стерли информацию!

Люсиль тяжело вздохнула. Инструкциями и правилами ситуация не предусмотрена, решать ей. Основная ее задача — защитить информацию, важную для национальной безопасности. Брок может быть прав: подозреваемые пытаются уничтожить данные. Но Люсиль высоко ставила компьютерных специалистов бюро и видела, как они сотни раз восстанавливали стертые жесткие диски.

— Действовать запрещаю. Подкрепление уже в двадцати минутах пути. Оставайтесь, где находитесь.

— Понял вас, приступаю!

Люсиль решила, что он ослышался, и повторила сквозь жуткий треск помех:

— Я сказала, оставаться на месте! Не лезь туда! Повторяю, НЕЛЕЗЬ!

— Понял вас, сохраняю радиомолчание до захвата подозреваемых. Конец связи.

Молния тревоги пронзила Люсиль:

— ЧЕРТ ТЕБЯ ПОБЕРИ, БРОК, Я СКАЗАЛА ОСТАВАТЬСЯ НА МЕСТЕ! НЕ СМЕЙ…

Телефон оглох.

Их было двое — два здоровенных лба в темно-синих спортивных костюмах с золотыми буквами ФБР на груди. Один — высокий блондин, похожий на боксера, другой — смуглый средиземноморский тип с закрученными вверх усиками. Оба держали в руках девятимиллиметровые «глоки», направленные на Амила, Дэвида и Монику.

Профессор Гупта инстинктивно закрыл собой внука — встал перед Майклом, который сидел на полу рядом с игрушечным бронтозавром, ничего не замечая, кроме механического зверька. Тут же блондин направил пистолет Гупте в лоб:

— ЕЩЕ РАЗ ШЕВЕЛЬНЕШЬСЯ — МОЗГИ ВЫШИБУ! — заорал он. — РУКИ ВВЕРХ, ГОВНА КУСОК!

Старик уставился в дуло пистолета, левая щека у него дернулась, и он тихо заплакал. Потом медленно поднял вверх руки. Обернулся, посмотрел на внука.

— Майкл… пожалуйста, пожалуйста, встань, — сказал он тихим, дрожащим голосом. — И руки держи вот так.

Блондин развернулся, направив пистолет на Дэвида. Его злополучный нос был, очевидно, не раз перебит, а щеки покрыты тонкими красными линиями. Слишком опустившийся у него был вид для агента ФБР, скорее он был похож на забияку из бара.

— И ты, мудила, — сказал он. — Лапы задери.

Поднимая руки, Дэвид посмотрел Монику, которая стояла по другую сторону от Гупты и Майкла. Он знал, что сзади за пояс шортов у нее заткнут револьвер, и еще знал, что если она за ним полезет, их можно уже считать мертвецами. И он едва заметно покачал головой: не надо, не вздумай. Миновала страшная секунда неопределенности, и она тоже подняла руки.

Блондин повернулся к напарнику:

— Сантулло, прикрой. Я проверю, нет ли у них оружия.

Он подошел к Дэвиду и грубо обхлопал его сверху до низу. Потом ткнул пистолетом ему в ребра.

— Ты мудак, — сказал он.

Дэвид стоял неподвижно. «Нет, — думал он, — этот гад меня не застрелит. Правительству я нужен живой». Но полной уверенности не было. Ему виделся патрон в зарядной камере, готовый ударить боек.

Но агент не стал спускать курок. Он наклонился, почти касаясь губами уха Дэвида.

— Держался бы за свою бывшую, — прошептал он. — Она с виду куда лучше этой черножопой.

Отойдя от Дэвида, он двинулся к Гупте. Дэвид опустил руки — даже в глазах потемнело от злости, — но тот, которого звали Сантулло, тут же направил на него ствол:

— РУКИ НЕ ОПУСКАТЬ! — рявкнул он. — Второй раз повторять не буду!

Дэвид подчинился, а блондин обшарил профессора. Старик выдавил из себя улыбку и обратился к внуку:

— Майкл, этот человек тебя на минутку тронет. Но не бойся, это не больно. Видишь, он меня уже трогал, и это ну совсем не больно.