Поймешь.

Пойму? Когда?Я старался думать как можно громче и яснее. Никто не шевельнулся, но я почувствовал на себе внимание еще нескольких горгулий. Вергилий не отвечал. Я терпеливо ожидал, что он скажет что-нибудь еще, но каменный монстр только смотрел бесстрастно на меня. Когда стало ясно, что ответа не будет, я вежливо кивнул.

Спасибо.

В животе у меня затянулся холодный узел. Не сделал ли я еще один шаг в неверном направлении? Что, если лунный цикл есть всего лишь очередная удобная теория? Я так и не понял, почему Вергилий заговорил со мной и что хотел сказать. Обычно смысл его послания прояснялся постфактум и указывал на нечто совершенно очевидное и, может быть в силу этого, оставшееся незамеченным. Я знал только, что когда все пойму, мне ничего не останется, как только дать наградить себя увесистым подзатыльником.

Впервые за последние несколько месяцев я вошел в здание Гильдии. Отделанное мрамором сводчатое фойе поднималось на два этажа и освещалось похожими на факелы бра. У дальней стены столпилась группа туристов, с открытыми ртами слушающая своего гида. Гильдия — рабочее место, а не музей, но желающих переступить ее порог все равно хоть отбавляй. Впрочем, дальше фойе в любом случае никого не пускают.

Слева от входа вытянулась длинная очередь из иных и людей с лицами, на которых отразились отчаяние, страх и надежда. Раньше я называл таких просителями. Некоторые разыскивали пропавших любимых, другие пришли с жалобой на какого-нибудь иного, третьи просто не знали, куда еще им обратиться в сложившейся ситуации. Они приходили каждый день и стояли в очереди, чтобы заполнить бланк с просьбой о приеме, но лишь немногие удостаивались аудиенции. Мало кто сознает, что попасть в кабинет члена Гильдии куда сложнее, чем, к примеру, поступить в Гарвард. Раньше, когда я замечал их, они меня раздражали. Я был таким же, как и все прочие, кто работал наверху, и меня не интересовали те, кто не мог содействовать моей карьере. Сейчас я видел просто несчастных.

Обойдя очередь, я подошел к главному окошечку. За столом сидели две эльфийки. Обе незнакомые. Я обратился к одной из них — с хвостиком мышиного цвета волос и голубыми тенями под глазами.

— Заполните бланк заявления и бросьте в ящик.

— Коннор Грей. К Киве Макнив.

— Вам назначено? Талон есть?

— Нет.

— Без талона, сэр, мы никого не вызываем. Если хотите, заполните соответствующую форму. — Она уткнулась в бумаги.

Я посмотрел на стоящих в очереди. Нарушение заведенного порядка вызвало определенный интерес — кое-кто бросал на меня отнюдь не доброжелательные взгляды. Я склонился над столом, взял ручку и написал на бланке номер телефона Кивы. Если бы его узнал посторонний, она бы меня убила.

— Это телефон прямой линии. Человек с улицы его не знает. Пожалуйста, позвоните ей.

Она с сомнением посмотрела на номер и, обнаружив внутренний код, подняла трубку и набрала номер.

— Принимает голосовая почта. Хотите оставить сообщение?

— Нет. Я могу подняться и посмотреть, на месте ли она?

— Нельзя. — Она положила трубку и пододвинула бумаги, давая понять, что разговор окончен. Когда-то у меня был прекрасный кабинет с прекрасным видом. Теперь меня не пропускали даже на первый этаж.

Пока я подбирал аргументы для нового наступления, дверь открылась, и в фойе появилась знакомая фигура с двумя кусками пиццы. Проходя мимо, она наградила кого-то из просителей недовольным взглядом, словно предупреждая, что приближаться к ней не рекомендуется. На ней было летнее платье и высокие военные ботинки, одно плечо прикрывала черная кружевная шаль. Бледная кожа выдавала особу, редко бывающую на свежем воздухе. Настоящим цветом могли похвастать только ее волосы. Я видел их черными, красными, сливовыми, а однажды целую неделю синими. Сегодня они были рыжими.

Увидев меня, Мирил остановилась. Глаза под челкой настороженно прошлись по мне сверху вниз.

— Грей? — Она откусила сразу от двух кусков пиццы. — Еще услуга понадобилась?

Я почувствовал, что краснею.

— Вообще-то… Здесь теперь все так строго. Меня не пускают.

Мирил еще раз прошлась по мне взглядом.

— Оружие есть?

— Нож.

— Хорошо. Если придется тебя убить, спишу на самозащиту. — Она кивнула и, слегка повернувшись к дежурным, бросила через плечо: — Он со мной.

— Предъявите пропуск.

Мирил посмотрела на защитницу правопорядка внимательнее.

— Я прохожу здесь в среднем четыре раза в день. По-моему, вы тупица. По-вашему, я — дрянь. Узнаете? — Она прошла мимо. Я последовал за ней.

— Нашел те камни, что потерял?

Ждать не пришлось — двери кабинки лифта предупредительно открылись.

— Я их не терял. Они здесь пропали.

Лифт пошел вниз.

— Не важно, — пробормотала Мирил, пережевывая пиццу. — Камни приняли. Оформили за отделом Макдуина. После этого их никто не видел.

Опустившись на три уровня, лифт остановился, и кабинка открылась в длинный, выложенный кирпичом сводчатый коридор, по обе стороны которого на равном расстоянии одна от другой располагались закрытые двери. Освещения хватало ровно на то, чтобы ориентироваться. В воздухе висел густой, тяжелый запах.

Мирил вышла из лифта и оглянулась.

— Ты со мной?

— Мне бы нужно с тобой поговорить.

Мы остановились у старинных дубовых дверей с красивыми железными петлями и громадным древним замком.

— Неужели? А я думала, ты хочешь просто побродить свободно по зданию. Знаешь, если закричишь, здесь тебя никто не услышит.

Она закричала.

На голове у меня встали волосы. Замок щелкнул и открылся. Я огляделся — никто не спешил на помощь. Мирил довольно хихикнула и толкнула дверь.

— Увлеклась звуковыми заклинаниями. Все бы хорошо, но на прошлой неделе немного простудилась и в результате простояла минут двадцать, прежде чем смогла взять нужную высоту.

Переступив порог, я невольно зажмурился от яркого света, слепящего после сумерек коридора. Всю правую стену занимали голубые картотечные ящики, у левой же грудились картонные коробки самых разных размеров. Посередине комнаты стоял огромный серый стол армейского образца, на котором покоился допотопный компьютер со снятой боковой стенкой и обнаженными внутренностями. Проводки и шнуры соединяли его с другим компьютером, закрепленным на стене. Кто-то говорил мне, что Мирил имеет неограниченный доступ к главной системе Гильдии.

— Садись и ничего не трогай. — Обойдя стол, она опустилась на стул, попутно швырнув в мусорную корзину пустую тарелку из-под пиццы.

Я освободил от старых газет второй стул и, уже откинувшись на спинку, увидел на стене над головой Мирил доску объявлений, почти полностью заклеенную фотографиями из журналов и газетными вырезками. Но самым удивительным было то, что все их сопровождали пояснительные приписки, сделанные огамическим письмом. Мало того, несколько листочков валялись на полу.

— Черт, что это такое?

Она раздраженно взглянула на меня.

— Знал бы, если бы время от времени спускался сюда сам, а не присылал своих подручных.

Я ответил шутливой улыбкой.

— Не забывай, у меня есть нож.

Она усмехнулась.

— А под твоим стулом заряд динамита. К тому же у меня защита работает.

— Удар ниже пояса. — Я укоризненно покачал головой.

Мирил покачала головой.

— Все дело в каталожной системе. Десятичная система Дьюи в таких местах не работает — поставишь рядом несовместимое, и вырастут волосы, где не надо. Приходится многое учитывать, уравновешивать энергии, направлять потоки. Я даже пыталась поделиться опытом с другими отделениями Гильдии, но они, похоже, будут готовы принять новое только после полной хтонической катастрофы.

Я схватил со стола карандаш и воспроизвел надпись с листовки в машине Мердока.

— Что это значит?

Она посмотрела на бумажку, потом на меня.

— Что? Собираешься стать минералогом? Не поздновато ли в твоем-то возрасте? Те камни пропали еще прошлой зимой.