На следующее утро я несколько раз пытался дозвониться Гиллену Йору, но попадал только на автоответчик. В конце концов уже после полудня некто живой сообщил, что Гиллен недоступен, и когда появится — неизвестно. Опуская трубку, я посмотрел в потолок, словно надеясь пронзить его взглядом и увидеть каменную комнату и лежащую на гранитной плите медитирующую Бриаллен. Понятно, что Бриаллен согласилась бы помочь Мэб в любом деле, о чем бы королева ни попросила, но тот факт, что к расследованию привлечен еще и Гиллен — и что он не отказал! — свидетельствовал о масштабах угрозы.

Проснувшись утром в гостевой спальне, я почувствовал себя так, словно снова вернулся домой. Способности проявились у меня в двенадцать и сразу с редкой силой. Я часто бывал в доме на Луисберг-сквер, далеко от семьи. Поначалу все было интересно и заманчиво — учиться вещам, о которых большинство детей могут только мечтать. Потом пришли усталость и разочарование — я понял, сколь трудным будет путь. Порой бывало одиноко — к подростковым тревогам добавлялось осознание собственной обособленности, бремя непохожести на других. Часто положение спасала улыбка Бриаллен. Иногда я высекал эту улыбку шуткой, но обычно достаточно было сделать что-то правильно. Со временем ее одобрение стало для меня потребностью.

Я провел ладонью по переплетам фолиантов в кабинете Бриаллен, рассчитывая отыскать что-то, что вывело бы меня из тупика. Заставить Шая убрать пентаграммы или не стоит? Являются они частью некоего медитативного упражнения или нет? Я взял с полки несколько книг — наугад, в надежде, что фортуна сама подбросит решение, но она отказалась играть в эту игру. Может быть, лучший вариант — подбросить монетку?

Зазвонил сотовый. Я поднял трубку, и в ухо ударил уличный шум.

— Звоню из телефонной будки напротив Гильдии. Внутренними линиями пользоваться не хочу. У нас массовые зачистки, — сообщила Мирил. — Послушай, я просмотрела книги, о которых ты говорил. Похоже, нашла кое-что весьма любопытное и странное. Заклинание на освобождение, снятие наложенных чар. Если я все поняла правильно, оно обращено к древним силам. По-настоящему древним. Из разряда тех, о которых говорят — запри на три ключа и выбрось все три подальше.

Я мысленно поблагодарил тех, кто возможно нас слушал.

— Давай встретимся у павильона на Коммон-стрит через пять минут. Устроит?

— Буду. — Она повесила трубку.

Я вернулся в комнату и натянул ботинки. Кинжал Бриаллен уже не ощущался чем-то посторонним, но и выходить без своего старого не хотелось. Я уже решил, что до тех пор, пока не куплю новые ботинки или не переделаю старые ножны под левую ногу, буду ходить с одним. Не хватало только уколоться. Куртку тоже лучше оставить. На улице жарко, а у Бриаллен ее по крайней мере не украдут.

Спустившись в фойе, я замедлил шаг. Остановился. Наверху, пытаясь узнать, почему закрылось будущее, лежала в глубоком трансе Бриаллен. Предыдущий блэкаут случился накануне Конвергенции. Теперь Мирил нашла старинное фоморское заклинание, высвобождающее с помощью крови и пентаграмм древние силы. Когда эти древние силы связаны заклятием, они пребывают по другую сторону пространственных барьеров, тех самых барьеров, что пали при Смещении.

Холодные пальцы пробежали по позвоночнику. Я взлетел по лестнице. У меня заклинание, способное вызвать катаклизм планетарного масштаба, и взято оно из книги, которую читал Макдуин. У меня серия ритуальных убийств, расследование которых пытается прикрыть Макдуин. И у меня, наконец, необъяснимая связь между Макдуином и сыном Деалле Сидхе. Если заклинание сработает, мы получим мир наподобие старого доброго Фейри, где оставшимся в живых людям уготована роль послушных подданных, тот самый мир, установить который стремились во Вторую мировую войну эльфы и им сочувствующие. Мир, о котором мечтает Макдуин. Связь с Корканом может означать только одно: с его помощью мой бывший шеф рассчитывает разрушить стены фоморской темницы и выпустить на волю злейшего и могущественнейшего врага кельтских иных. И тогда ад снова сойдет на землю. Только на этот раз противником будет тот, с кем никто не сражался уже целое тысячелетие. У людей шансов практически нет. Выживут лишь немногие, но и те попадут под власть иных. Макдуин вновь запустил механизм разрушения.

Я уже протянул руку к двери святилища Бриаллен, чтобы разбудить ее, но в последний момент заколебался. Она уже высмеяла мое предположение о существовании фоморского проклятия. Если я ошибаюсь, то помешаю остановить неведомую катастрофу, внушающую ей такой страх. Если же прав, то, оставив ее в трансе, окажусь один на один с другой опасностью.

Я сбежал вниз. Нужно получить заклинание. Если оно и впрямь способно на то, о чем говорила Мирил, то и Бриаллен распознает угрозу. По крайней мере у меня будет серьезное основание оторвать ее от исполнения просьбы Мэб. Выходя, я запер дверь на ключ. Пусть другие полагаются на чары, замок тоже нелишнее. Да и мне спокойнее. В кармане зазвонил сотовый.

— Знаю. Уже иду, — бросил я, решив, что это Мирил.

В трубке затрещало и засвистело. Уж не устанавливает ли она свой защитный колпак?

— Это Герда Эльфхайм, — произнес женский голос. Даже несмотря на плохую слышимость, не узнать континентальный, с нордическими нотками акцент было невозможно. Долго же ее искали. Я уж на немцев и не рассчитывал.

— Плохо вас слышу. Не отключайтесь, пожалуйста. — Я был в конце Уолнат-стрит, перед поворотом на Бикон-стрит. Машины шли и там, и там сплошным потоком. Заметив небольшой просвет, я бросился через дорогу — возле Бостон-Коммон всегда спокойнее.

— Вы интересовались моим сыном, Гетином. С ним все в порядке? — спросила Герда.

— Разве он здесь? В Штатах?

— Да, Гетин в Бостоне. Я подумала, что вы поэтому и звоните.

Я взбежал по ступенькам, прикрывая ладонью микрофон. Большинство людей, чтобы лучше слышать, закрывают свободное ухо, блокируя внешний шум и не понимая, что проблема в шумовом фоне, который улавливает именно микрофон.

— Он давно здесь?

— Несколько месяцев. Я уже волнуюсь, потому что так и не дождалась от него звонка. А в чем дело?

— Я провожу одно небольшое исследование, и мне попалось ваше имя. О вашем сыне не знаю ничего, кроме того что его родители эльф и фейри.

Долгая пауза.

— Довольно странное исследование.

Тон стал намного холоднее, и я понял, что ступаю на зыбкую почву и должен проявлять крайнюю осторожность, если не хочу потерять ее прямо сейчас.

— У нас здесь довольно неординарная ситуация. Надеюсь, вы мне поможете. Ваш сын проявлял склонность к насилию?

Снова молчание. Секунды растягивались в часы.

— Я не скажу вам ничего, пока не узнаю, в чем дело.

— Видите ли, меня привлекли в качестве консультанта к расследованию, которое проводит бостонское отделение Гильдии. — Не совсем правда, но и не явная ложь. Больше ей знать ни к чему.

— Гильдия? — В голосе женщины прозвучали нотки сомнения.

— Делом занимаются они, потому что речь идет об убийстве иных.

И опять долгая, томительная пауза.

— Алло? — не выдержал я.

— Вот что, мистер Грей, держите Лоркана Макдуина подальше от моего сына.

Ошеломленный, я остановился у вершины холма, на котором еще совсем недавно наблюдал за похоронами Танси. Павильон находился на его склоне, в нескольких сотнях футов от меня. Мирил еще не появилась.

— Откуда вы знаете Лоркана Макдуина?

— Он ведь в тамошней Гильдии, верно? Лоркан испытывает противоестественное влечение к моему сыну. В прошлом году он даже специально приезжал в Германию, чтобы встретиться с ним. Вы спрашивали о склонности к насилию. Единственный раз Гетин вышел из себя именно из-за Макдуина. Пожалуйста, защитите от него моего мальчика.

— Не понимаю. Если вы опасаетесь Макдуина, то почему позволили сыну уехать в Бостон?

— Что?

— Зачем Гетин приехал в Бостон?

— Я не слышу вас, мистер Грей. — В трубке затрещало. Я завертелся как бешеный, надеясь, что проблемы с приемом сигнала где-то на моей стороне. Треск усилился. Сквозь помехи пробились гудки.