Литмир - Электронная Библиотека
A
A

После вечерней молитвы отец Анджело поднялся в спальню мальчиков. Он остановился возле кровати Луки; мальчик лежал неподвижно с закрытыми глазами. Тень от его ресниц бархатистым полумесяцем падала на щеки. Белокурые кудрявые волосы, разметавшиеся по подушке, придавали ему еще большее сходство с ангелом. Отец Анджело склонился над ним и прошептал:

— Я знаю, что ты не спишь, открой глаза. У меня есть кое-что для тебя… из больницы в Палермо.

Он покачал перед лицом мальчика медальоном на цепочке. В центре золотого сердечка виднелись следы от чьих-то зубов. Лука просиял от счастья, когда открыл глаза и увидел медальон.

— Мое сердечко… — вырвался из его груди вздох умиления.

Анджело кивнул и с улыбкой вложил медальон в детскую ручку. Из госпиталя ему сообщили о том, как мальчик боролся за него, не желая отдавать, и как в конце концов проглотил его. Медсестры нашли способ вытащить его из желудка Луки и передали в полицию, предполагая, что вещь украдена. Однако о пропаже за все это время никто не заявил, и отцу Анджело без труда удалось вернуть медальон.

Выходя из спальни, отец Анджело оглянулся и увидел, что Лука с блаженной улыбкой разглядывает медальон, покачивая им перед лицом. Казалось, он гипнотизирует сам себя. Лицо мальчика хранило выражение святой невинности.

С этих пор в поведении Луки наметились перемены к лучшему. Он не перестал воровать, хулиганить на уроках и драться, но проявил желание учиться и даже занимался дополнительно, хотя ему было невероятно трудно сосредоточиваться надолго.

Его характер изменился до неузнаваемости. Из необщительного и озлобленного ребенка он, словно по мановению волшебной палочки, превратился в веселого и жизнерадостного малыша, чей хрипловатый смех теперь то и дело можно было услышать в самых неподходящих местах и в самое неподходящее время. Он быстро завоевал расположение приятелей и монахов, поскольку обладал острым умом и часто веселил всех шутками и беззлобными розыгрышами.

Отец Анджело обнаружил, что лучший способ заставить Луку что-нибудь сделать — это полностью игнорировать его. Теперь никто ни к чему не принуждал его, ни о каких наказаниях давно не шла речь. Лука быстро привык выполнять ежедневную работу и делал это наравне с другими мальчиками без единой жалобы. Хотя на занятиях он пока отставал, но стал получать поощрения за примерное поведение. Ему позволили в свободное время заниматься любимыми делами: играть в футбол, собирать фрукты в саду и ухаживать за посадками. Лука использовал любую возможность, чтобы ускользнуть в сад: в нем вдруг проявилась природная тяга к земле. Ему доставляло удовольствие видеть, как его труд приносит зримые результаты, что оказывало на него благотворное воздействие.

Иногда он ссорился с товарищами — обычно на почве зависти, — но умел быстро разобраться со сложной ситуацией. Однажды Марио потерял свою точилку для карандашей и нашел ее на парте Луки. Когда обиженный мальчик пригрозил, что пожалуется отцу Анджело, Лука ответил на угрозу совсем не по-детски. Он сложил пальцы наподобие бычьих рогов, сплюнул на пол и прошептал:

— Я дьявол, Марио, и сегодня ночью ты почувствуешь, как я проникну в тебя и вырву твой поганый язык. Тебе будет очень больно, Марио. Я не такой, как все, я особенный, вот почему меня никто не осмеливается наказывать.

Марио не на шутку испугался и поверил Луке, тем более что тот никогда не ходил в церковь и не молился вместе со всеми.

Страх перед дьяволом жил в детских сердцах, и Луке удалось легко смутить юные, податливые умы своих сверстников… Но появление Джорджио Кароллы произвело на всех впечатление гораздо более сильное. Как будто в монастырь прибыл дьявол в человеческом обличье.

Глава 11

Джорджио привезли на телеге, запряженной лошадью. Его сопровождали трое мужчин в черных плащах и шляпах. Марио, проснувшись в холодном поту от кошмарного сна, навеянного разговором с Лукой, услышал звон колокольчика. Он видел, как отец Анджело открыл ворота и впустил в монастырский двор приезжих. Двое несли огромные чемоданы, а у третьего на руках был сверток — по-видимому, ребенок, завернутый в одеяла.

Джорджио отвели комнату в главном крыле, где находились монашеские кельи, в самом конце коридора. Марио рассказал приятелям о странном запеленутом существе. Кем бы он ни был, но он ни разу не вышел из комнаты, которую занимал единолично. И даже еду ему монахи приносили туда, забирая потом пустой поднос. Марио стал центром внимания в приюте, повторяя свой рассказ по десять раз в день и разукрашивая его самыми невероятными подробностями.

Слухи и домыслы накалили атмосферу в монастыре до предела. Самые смелые из мальчишек совершали вылазки в тот конец коридора, где находилась комната Джорджио, в надежде что-нибудь разведать. Одного из них застал под дверью загадочной комнаты брат Томас. Он схватил проказника за шиворот и отвел в кабинет отца Анджело, который сделал ему серьезное внушение. За ужином братия веселилась, слушая рассказ Томаса о том, что проказник Джованни был согласен на любое наказание, но умолял не вводить его в комнату к дьяволу.

— Послушай, Джованни, разве сам ты не этого хотел? Прости меня, если я неправильно понял, почему ты крался на цыпочках по коридору. Я решил, что ты собираешься открыть дверь чужой комнаты.

Брат Томас закатил глаза и скопировал жалобное выражение лица перепуганного до смерти мальчишки.

— О нет, брат Томас, — вымолвил он тоненько. — Я катал по коридору мра… мраморный шарик и по… потерял его… — Брат Томас шмыгнул носом, совсем как Джованни, и рассмеялся.

Отец Анджело засунул салфетку обратно в деревянное кольцо, и в трапезной наступила тишина.

— Наверное, стоит сказать детям правду, чтобы они не доставляли нам лишних хлопот. Рассказы Джованни только распалят их воображение.

Брат Маркус сделал глоток вина и поднес бокал к свече, наблюдая за тем, как вино меняет цвет.

— Я согласен, — сказал он. — И потом, если кому-нибудь из детей все же удастся заглянуть в его комнату, у них не останется сомнений в том, что у нас действительно поселился дьявол. У Джорджио злобный язык и совсем не детские мозги, вам не показалось? Я спросил у него: «Как вам понравился гороховый суп, синьор Каролла?» А он ответил: «По вкусу напоминает мочу». Я ему говорю: «А на мой взгляд, похлебка удалась». Он поднял за ножку цыпленка, которого приготовил брат Эмери, и говорит: «А это, вероятно, результат запора того, кто сварил похлебку на своей моче». — Брат Маркус хмыкнул и обвел взглядом собравшихся. — Надо признать, что он не так уж не прав относительно нашего повара!

Это замечание было встречено дружным хохотом, но отец Анджело поджал губы, выражая недовольство таким поворотом разговора.

— Я поговорю с детьми, — заявил он сдержанно. — Если нашего гостя не устраивает здешняя кухня, узнайте, что бы он хотел есть. Этот мальчик, братья, очень важная персона. И я хочу, чтобы вы об этом всегда помнили.

Братьям стало стыдно за неуместное веселье, тем более что в их глазах Джорджио Каролла был фигурой трагической.

На следующий день во время заутрени отец Анджело попросил детей упомянуть в своих молитвах несчастного калеку, который приехал к ним в монастырь, чтобы закончить свои дни в мире и тишине святой обители. Они должны были помолиться о спасении его души и держаться подальше от его комнаты, а также не шуметь во дворе под его окнами. Тот, кто осмелится войти в его комнату, будет строго наказан.

Лука неоднократно пытался нарушить запрет, но всякий раз ему мешали проходившие по коридору монахи. Мальчишки дразнили его и говорили, что он трусит. В порыве злости он поклялся, что сделает это в ту же ночь. А те, кто ему не верит, могут подавиться своими словами.

Дрожа от страха, Лука в кромешной темноте спустился по лестнице и двинулся по коридору. Он покрылся холодным потом, зубы у него стучали, однако он понимал, что вернуться назад сейчас нельзя — никто не поверит в то, что он сдержал слово. Лука решил пробраться на кухню, отогреться там, а потом вернуться в спальню и придумать историю. Он осторожно ступил на лестницу, ведущую в кухню.

57
{"b":"144776","o":1}