Анкора выпучил глаза:

— Ты шутишь?

— Нет, черт возьми! Свяжись с лабораторией. В этом отчете нет никаких подробностей о пуле. Выясни, была ли на ней нарезка сверлом, как на остальных.

Анкора взялся за телефон, а Пирелли, потный от волнения, начал расхаживать по кабинету. Сын Палузо, двое детей Лучано, Пол Каролла, шеф-повар ресторана — неужели всех их убил один и тот же человек? А пули с характерной нарезкой — своеобразная визитная карточка убийцы… Что, если тот же человек отравил Роберто Лучано и его сыновей?

Пирелли остановился перед фотографией двоих мальчиков Лучано.

— В котором часу были убиты дети Лучано? Предположительно в девять, в девять пятнадцать — так?

— Кажется, их обнаружили не раньше одиннадцати. Дай-ка я проверю…

Пирелли взъерошил волосы пятерней.

— Мужчины семейства Лучано были найдены после одиннадцати… Шеф-повар, официант — в какое время убили их? У тебя есть эти сведения?

Анкора с шумом выдвигал и задвигал ящики в поисках нужной папки. Наконец он нашел ее, пролистал страницы и всплеснул руками.

— Время здесь не указано. Отчет не закончен. Разгильдяи!

Пирелли выхватил папку.

— С этим я сам разберусь, а ты возвращайся в Нью-Йорк. Скажи, что мы не можем проследить лет шестнадцать из жизни Джорджио-Луки Кароллы. Передай наши извинения и попроси, чтобы нам достали более позднюю его фотографию.

— Ладно, сделаю.

Пирелли задержался в дверях.

— Ты слышал про женщин Лучано? В доках кипит работа. Уборщики чистят склады и пакгаузы.

Анкора кивнул:

— Да. Поговаривают, что за ними стоит какой-то большой босс, он платит бабки. Ох, чую я, не к добру все это!

— Кто это, как по-твоему? — спросил Пирелли с порога.

Анкора пожал плечами:

— В том-то и беда этого города: мы видим, как надвигаются неприятности, а уладить их у нас не хватает времени. Эти женщины играют с огнем… Хочешь совет? Не суйся в дела семьи Лучано, Джо. У нас и без того хватает забот. Не ищи себе…

Но Пирелли уже вышел из кабинета. Анкора вздохнул, обернулся к доске с фотографиями, потом в растерянности оглядел письменный стол, заваленный бумагами, фотографиями и телексами. Пирелли был мастер по части добывания улик, однако проверять их всегда приходилось Анкоре. Можно было как угодно относиться к комиссару Пирелли, но одно оставалось бесспорным: он раскрутил колеса следствия на всю катушку. Карета понеслась галопом. «Как бы только в кювет не слететь», — с тревогой думал Анкора.

Работа не прекращалась в течение пяти суток. Консервную фабрику вымыли, вычистили, отремонтировали оборудование. Кафельная фабрика, конторы и склады стояли в полной готовности, ожидая новых хозяев. Починили все — от грузовиков до пишущих машинок.

Тереза еле держалась на ногах от усталости. Роза с Софией прекрасно сработались. Мойра не переставала всех удивлять. Она оказалась толковым деловым посредником и, даже не говоря по-итальянски, торговалась, как заправская базарная торговка. С помощью отчаянных жестов и энергичной мимики она держала в полном подчинении целую армию уборщиц, которые, следуя ее указаниям, переходили с одного места на другое со своими тряпками, щетками и ведрами.

Разъезжая в одном из грузовиков, Мойра, судя по всему, получала от жизни огромное удовольствие. В конце дня она платила наличными, и женщины-уборщицы очень скоро усвоили: если они будут отлынивать от работы, то получат меньше.

Женщины, соблюдая четкий график, по очереди ухаживали за своим «гостем» Лукой. Опасаясь, как бы его не увидели Грациелла или Адина, они предупредили его, чтобы он носу не высовывал из своей комнаты, а Адине запретили убирать на верхнем этаже под тем предлогом, что там хранятся важные бумаги и документы.

Дверь Луки была всегда заперта, и до сих пор все шло как по маслу: ни Адина, ни Грациелла не догадывались о его присутствии на вилле.

Грациелла, которую сначала возмутил план Терезы, теперь в корне изменила свое мнение. Она согласилась, что им необходимо сделать эту работу, и охотно выполняла свои обязанности, боясь даже себе признаться в том, что делает это с удовольствием. Ей разрешили водить бронированный «мерседес» — но только бронированный «мерседес», ибо, по мнению женщин, это был самый безопасный автомобиль. На этой громоздкой машине Грациелла часто вывозила бедную Адину в город за покупками, а вернувшись, они раскладывали по пакетам обеды для рабочих. Подъезжала Мойра на грузовике, громко сигналила, и Грациелла с Адиной выносили корзины и грузили их в кузов.

Иногда, поддавшись на уговоры Мойры, Грациелла ездила с ней в порт. Увидев главу семейства в кабине огромного грузовика, рабочие неизменно приветствовали ее радостными криками. Грациелле нравилось участвовать в этой работе, однако она старалась не лезть с советами. Вспыльчивость Терезы, ее нетерпимость вызывали в Грациелле ответную гневную реакцию.

Как-то днем Грациелла обнаружила, что Адине очень хочется покататься в грузовике, и подсадила ее в кабину к Мойре. Помахав женщинам рукой, она вернулась на виллу, собираясь немного вздремнуть. Только она хотела лечь, как наверху что-то скрипнуло. Слегка испугавшись, Грациелла прислушалась. На втором этаже кто-то ходил. Она подкралась к двери и чуть-чуть ее приоткрыла.

Лука спустился по лестнице и начал заглядывать в каждую комнату, стараясь освоиться с планировкой дома. Комнату Мойры он узнал по сладкому запаху духов, дальше шли спальни Розы и Терезы с двумя одинокими кроватями. У Софии окно было задернуто шторами. Здесь он увидел пузырьки с таблетками и неубранную постель.

Он пошел дальше по этажу и чуть не столкнулся с Грациеллой. Быстро заскочив в ближайшую комнату, он не стал закрывать дверь до конца и выглянул в коридор, прислушиваясь. Но все было тихо. Тогда он осмотрел небольшую, чисто прибранную спальню со спортивным снаряжением и старыми плакатами на стенах. Это была странная комната. В ней пахло затхлостью.

Зная, что его не видно из коридора, он наблюдал в щель, как Грациелла обернулась и посмотрела в его сторону, на неплотно притворенную дверь. Лука не представлял, что попал в комнату Майкла, а дверь в комнате Майкла всегда была закрыта.

Грациелла медленно подошла ближе и толкнула дверь… Спрятаться было негде. Он попался! Она застала его посреди комнаты. Лука ожидал испуганного крика, но его не последовало.

— Кто вы? — прошептала она. — Кто вы?

— Не бойтесь, — запинаясь, пробормотал он, — я вас не трону. Они про меня знают. Я у них работаю. Мне разрешили пожить в этом доме. Вы меня понимаете? — Лука говорил по-английски и боялся, что она его не понимает.

— Кто, Тереза? Она разрешила вам взять эту комнату?

— Нет, нет, не эту… на втором этаже. Понимаете, я упал, поранил плечо.

— Вы американец?

— Разве вам про меня не говорили?

Она смотрела на него и подходила все ближе.

— Нет, мне никто ничего не говорил. Как вы сюда попали?

— Мне дали ключ.

— Они должны были мне сказать. Вы меня напугали. Как вас зовут?

— Джонни.

— Вы в комнате моего сына.

Вернувшись домой, Адина зашла в кухню и с удивлением обнаружила, что Грациелла сидит с каким-то странным пареньком и оба с аппетитом уплетают спагетти. Однако, когда через несколько часов появилась Тереза, Грациелла встретила ее совсем по-другому. Она накинулась на невестку, даже не дав ей снять пальто:

— Я хочу с тобой поговорить, Тереза. Я позволяю тебе хозяйничать в папином кабинете, но это еще не значит, что ты имеешь право без моего разрешения пускать в дом незнакомых людей, понятно? Ты не знаешь, откуда он, с кем он знаком. И ты не должна никому давать ключ.

Тереза была так ошеломлена, что не сразу поняла, что имеет в виду Грациелла.

— Погоди, погоди, мама, о чем ты толкуешь?

— Ты сама знаешь, не прикидывайся дурой. Этот мальчик, Тереза. Американский студент. Я застала его в комнате Майкла. Туда никто не должен заходить, никто!