— Знаю. Я не в себе.

— Тем более следует держать себя в руках. — Бенедикт отпустил плечо Мика. — Перейдем сразу к делу. Не хочу надолго оставлять Ро.

— Воля твоя, — сказал Рул. — Мы могли встретиться поближе к нему.

Зачем Бенедикт привез на встречу Мика? Он должен понимать, что есть вещи, которые Рул может обсуждать только с ним, с глазу на глаз.

— Представь себе, я тоже с ним поспорил насчет этого. — Мик потер плечо. — Но без толку. Не вижу смысла запрещать тебе приезжать в Поместье.

Бенедикт наградил его одним из тех взглядов, которыми мучил Рула в ту пору, когда воспитывал его:

— Ты так печешься о правах своего брата.

— Наверное, ты ждал, что я буду радоваться, когда его отлучат от дома. — Уголок рта Мика опустился вниз. Он смотрел в сторону. — Конечно, у нас всегда были проблемы с братцем Лу Нунцием. Тебе это известно, ему тоже, это ни для кого не секрет. Может, именно поэтому я так сержусь, когда кто-то непочтителен с ним.

— Традиция предписывает изгнание. Погоди! — Ом резанул рукой воздух, заставляя замолчать Мика. — Знаю, что обычай гонит его от лица Ро, а не из дома. Но Айзен согласился с моим решением.

Мик был потрясен. Рул — нет. Именно так он и предполагал. Айзен не был погружен в Сон все время. И мог бы отменить приказы Бенедикта, если бы счел нужным.

— Рул, — проговорил Мик, — я… я даже не знаю, что сказать. Наш отец не можетподозревать тебя.

Рул пожал плечами, старательно пытаясь не обращать внимания на противное чувство в животе.

— Айзен никогда не поступает необдуманно.

— Если тебя это утешит, — проговорил Мик, — то знай, мне тоже не разрешают видеться с ним. — И он с грустью посмотрел на Бенедикта.

Тот не шелохнулся.

— Можете продолжать… Я же не собираюсь повторять сказанное дважды. Слушайте.

— Говори. — Глаза Мика злобно блеснули.

— Похоже на то, что в клане Ноколай есть предатель. Именно по этой причине Рулу не дозволено появляться в Поместье до тех пор, пока отец не поправится.

Рула чуть не стошнило.

— Нападение. Они не знали, что ты собираешься встретить отца, зато знали, что ты не сопровождаешь его.

— Подождите, но ведь… — подал голос Мик. — Конечно, Бенедикт крут, но только его присутствия вряд ли достаточно, чтобы отразить нападение.

— Их было пятеро, — напомнил Рул. — Ты бы решил напасть на Бенедикта с отцом, имея всего лишь и четырех собратьев за спиной?

— Ладно, согласен. Но ведь мы знаем, кто повинен в этом. Лейдолф. Трое нападавших однозначно принадлежат этому клану. Вероятно, те двое, что улизнули, тоже.

— С кланом Лейдолф уже связались, — отвечал Бенедикт. — Совет составил официальную претензию и запрос. Их Ро отрицает принадлежность злоумышленник клану.

— Совет? — нахмурился Рул. — Если претензия исходит не от Айзена, они поймут, насколько тот плох.

— Таково желание отца.

Рул задумался над сказанным. Видимо, Айзен решил создать видимость слабости — притвориться, словно не верит наследнику и дает врагам понять, что ранен очень сильно. Но какая с того польза, если это наполовину правда? Он встревожено взглянул на Бенедикта, а тот в ответ лишь едва пожал плечами.

Значит, Бенедикт тоже не в курсе, что замышляет отец.

— Не думаю, что Лейдолф предложит компенсацию.

— Нет, хотя они должны понимать, что в конце концов им придется это сделать. Пока что Совет хочет потянуть время. Стороны только огрызаются друг на друга. Вызова никто не бросает.

Рул кивнул. Кланы Лейдолф и Ноколай с давних пор враждовали, но на протяжении последних шестидесяти лет им удавалось обойтись без Вызова.

Война слишком разорительна; Айзен предпочитал наладить более изощренные средства для воплощения своих замыслов. Клан Лейдолф, более многочисленный, мог бы счесть, что на их стороне будет военная справедливость, и пойти ва-банк, но у клана Ноколай было много сторонников. Одни они сражаться не станут. Даже Лейдолфам было ясно, каким бедствием обернется развязанный конфликт.

— Дело в том, — объяснил Бенедикт, — что время нападения было выбрано очень точно. Мало кто знал о встрече между кланами Ноколай и Куффин. С нашей стороны знали только мы втроем и Совет. Я об этом не говорил никому, кроме отправленного с Айзеном сопровождающего, а он мертв.

— Всем известно, как лейдолфы держат данное слово, — сказал Рул, — и вполне возможно, что они убили своего шпиона, чтобы тот не проболтался…

— Рул, — возмутился Мик, — ты говоришь о Фредерике.

Рул покачал головой:

— Знаю. При мысли об этом чутье протестует, но я по-прежнему склоняюсь к точке зрения Бенедикта. Он был там.

— Фредерик погиб, защищая своего Ро, — решительно отмахнулся Бенедикт. — Здесь все чисто. Мик, ты говорил кому-нибудь о встрече?

— Нет, конечно.

— Рул?

Одному лицу, не принадлежащему к их клану, было известно о встрече, хотя узнал он это не от Рула. Это был Каллен. Отвечая, Рул тщательно подбирал слова:

— Я ни с кем не говорил о встрече до нее.

— Я спросил членов Совета, — заявил Бенедикт. — Они заявляют, что никого не извещали о предстоящей встрече.

— Это ничего не доказывает, — фыркнул Мик. — Предположим, члены Совета держали рты на замке. Но во встрече участвовали две стороны. Как насчет куффинов.

— Джаспер вспыльчив, — сказал Рул, — но честен. Я не обвиняю их Ро, а предполагаю, что он мог проболтаться.

— Джаспер держал встречу даже под большим секретом, нежели мы. Он говорит, что о ней знали только его Лу Нунций, а он слов на ветер не бросает. Он согласен принять участие в официальной церемонии вместе с кланом Ноколай.

— Черт возьми! — воскликнул Рул и покачал головой в горестном восхищении. — Айзен умудряется оказаться в выигрыше даже тогда, когда, казалось бы, все пропало. Не таким способом хотел он заручиться поддержкой куффинов, но, готов поспорить, он обрадуется. Какие условия?

— Ничего особенного. Договор сроком на год и один день.

— Тогда придется пустить Рула в Поместье, — сказал Мик. — Если, конечно, не хочешь заставить Джаспера томиться в ожидании того момента, когда отец почувствует себя достаточно хорошо, чтобы участвовать в церемонии.

— Конечно, Лу Нунций должен участвовать от лица нашего клана. Час назад приехал Джаспер и семеро куффинов, а также два представителя других кланов, которые будут выступать в качестве свидетелей. Церемония назначена на два часа. Рул поедет с нами в Поместье.

— Сейчас? — опешил Рул. — Как ты мог договориться о церемонии, не поставив в известность меня?

— У тебя весьма странные представления о моих полномочиях. Не я договаривался о церемони — Совет. Конечно же. Какой же он глупец! Неужели от желания видеть Лили совсем потерял голову? Нужно позвонить ей, перенести свидание. Конечно, она вряд ли расценивает предстоящую встречу как свидание…

— Крайне не вовремя. Но, боюсь, с этим ничего не поделаешь.

— У тебя есть дела поважнее, чем союз с куффинами?

— Если бы они были важнее, я бы попросил Совет перенести церемонию! — огрызнулся Рул. — Дело в том, что я пытаюсь не попасть за решетку по подозрению в убийстве. Какими бы ни были мои собственные соображения на этот счет, все-таки Калифорния — штат, где смертную казнь пока не отменили. Казнь наследника вряд ли пойдет на пользу клану.

На лице Бенедикта отразилось волнение. Он спросил:

— Кого ты убил?

— За последнее время никого. Черт возьми! Разве ты не знаешь? В Поместье кто-нибудь вообще слушает новости?

— Мы были немножко заняты, — сухо напомнил Бенедикт.

Рул взъерошил волосы. Вопрос его прозвучал риторически. Многие из тех, кому посчастливилось жить в Поместье, отмежевались от мира людей. Совет такой роскоши себе позволить не мог, но, как верно заметил Бенедикт, они были занятыми другими проблемами.

— Похоже, меня подставили, — сказал Рул и попал в самую точку.

— Значит, они и за тебя взялись, — нахмурился Мик. — Они хотят раздавить клан Ноколай. И мы знаем почему, верно? Всему виной треклятые политические маневры Айзена! Отчего он не понимает, что вмешательство в политику людей никогда до добра не доводит?