— Во-первых, нашу семью нельзя назвать счастливой. А во-вторых, ни я, ни Рэйчел-Энн не пьем коктейлей, — заметила Джилли.

— Это все мелочи, — махнул рукой Дин. — Вы в жизни не догадаетесь, чем сегодня занимался Колтрейн.

— Честно говоря, мне это совершенно безразлично! — буркнула Джилли. Она уже не боялась показаться грубой и бестактной. Ей хотелось, как можно быстрей покинуть гостиную, чтобы избежать оценивающего взгляда зеленых глаз Колтрейна.

— Именно тебя это касается больше всех, дорогая. Ведь Колтрейн целый день занимался твоим драгоценным домом. Ну, кто мог подумать, что у главы юридического отдела в фирме нашего папочки столько скрытых талантов!

Колтрейн промолчал. Он наблюдал за ними с вежливым интересом.

— Ну, хорошо, так чем он занимался целый день? — устало спросила Джилли, которой порядком надоела вся эта комедия.

— Ты не поверишь — Колтрейн разбирается в трубах! — торжественно провозгласил Дин.

— В трубах? — тупо переспросила Джилли.

— Ну да, в трубах, дорогая. В кранах, вентилях, муфтах и прочей гадости. Вобщем, наш друг — настоящий самородок.

Джилли смерила взглядом Колтрейна. Тот полулежал, опираясь на подлокотник дивана, и молчал.

— Предположим, он все это умеет. И что прикажешь делать — скакать от радости? — спросила Джилли.

— Представь себе — он умеет даже паять трубы! — не унимался Дин.

— Да, это настоящий талант.

— Это во мне говорит пролетарское происхождение, — усмехнулся Колтрейн. — Не все могут похвастаться тем, что в их жилах течет калифорнийская голубая кровь.

— О чем ты говоришь? — удивился Дин. — Что это за глупая идея? Не существует такого понятия, как калифорнийская голубая кровь! Конечно, у нас есть привилегии, но только потому, что наши предки умели зарабатывать деньги. И не думай, что быть ребенком Джексона — это великое счастье. Я бы с радостью жил в Вэлли с папашей- страховым агентом.

— Интересно, кто бы тебя тогда содержал, — ехидно поинтересовалась Рэйчел-Энн.

— И то, правда, — сокрушенно вздохнул Дин. — Как там говорила Софи Такер? «Я была богатой, я была бедной, и знаю, что лучше быть богатой». Не понимаю, почему деньги всегда так быстро заканчиваются?

Дин наклонился вперед и налил себе еще вина. Джилли сидела молча и смотрела прямо перед собой. Она только сейчас заметила, что на красиво сервированном столике нет еды. Просто замечательно! Мало того, что она устала, нервничает и чувствует себя не в своей тарелке, так еще и голодна, как волк! Когда она утром покидала дом, у нее не было аппетита, а львиную часть ленча, который она купила в какой-то закусочной, слопал благодарный Руфус. И хотя эта семейная вечеринка не придала ей аппетита, она бы с удовольствием перекусила, чтобы не потерять сознание от голода.

— Другие новости имеются? — угрюмо спросила она.

— Я весь день просидел у компьютера, — похвастался Дин.

— Тоже мне новость! — усмехнулась Рэйчел-Энн.

— А вот тут ты не права! За последние несколько дней я получил много полезной информации. Вы, должно быть, думаете, что я целыми днями сижу в интернете в чатах для геев, но это не совсем так. Вы даже представить себе не можете, какие интересные вещи можно найти, если знаешь, где искать.

Джилли почти физически ощутила, как возросло напряжение на другом конце дивана.

— И что же это за интересные вещи? — нарочито равнодушным тоном спросил Колтрейн.

— Все в свое время, Колтрейн, — погрозил пальцем Дин. — Все тайное станет явным. Прояви терпение, советник.

— Когда мы будем есть? — решительно спросила Джилли. — Этот разговор мне наскучил, к тому же я голодна, как волк.

— Не ворчи, дорогая, — обиделся Дин. — Я редко имею возможность развлечься. Итак, мы всех упомянули, не правда ли? Я провел весь день за компьютером, совершая великие открытия. Джилли бродила по пляжу, очевидно, оплакивая какую-то потерянную любовь. Ведь у тебя есть свои потерянные любви, не правда ли, милая? Колтрейн занимался трубами, а Рэйчел-Энн… Чем ты занималась, малышка? Лежала в кровати и слушала новости о погоде?

— Я весь день просидела в домике возле бассейна.

Джилли вздрогнула.

— Ради Бога, почему?

Рэйчел-Энн загадочно улыбнулась. Она выглядела моложе, чем обычно, ее глаза светились здоровым блеском, и была она на удивление спокойной.

— Джилли, домик возле бассейна — это не то же самое, что бассейн, — мягко сказала она. — Я с радостью вспоминаю время, проведенное в этом домике.

— С твоими плебейскими любовниками, — злорадно добавил Дин. — Наш Колтрейн только что признался в пролетарском происхождении, так что можешь забрать его в этот домик и продемонстрировать, как ты провела свои юные годы. А когда он тебе надоест, то, может, ему удастся узнать, почему этот ужасный бассейн никуда не годится. Это же уму непостижимо, что в южной Калифорнии есть дом с неисправным бассейном!

— А ты бы им пользовался, если бы он был исправным? — спросила Рэйчел-Энн, не обращая внимания на колкие намеки брата.

— Очень может быть. Время от времени даже я забочусь о своем здоровье, а красивый загар придает мужчине шарма, — он обратился к Колтрейну, который прислушивался к их беседе с непроницаемым выражением на лице. — Что скажешь, Колтрейн? Хочешь мою сестру? А если да, то которую? Обоих иметь нельзя. Алан Данбар попробовал, и обжегся. И хотя Джилли с Рэйчел-Энн по-прежнему близки, а папочка хорошо платит Алану за молчание, я на твоем месте не стал бы этого делать. Так что выбирай одну из них, и дело с концом.

— Ты пьян, Дин, — заметил Колтрейн.

— Ничего подобного, дорогой юноша. Я лишь праздную. Я готовлюсь объявить о своей независимости, а это может, уж ты мне поверь, ударить в голову. Никогда до сих пор у меня не было такого чувства силы. Стоит ли удивляться, что у меня немного кружится голова?

— С меня довольно, — Джилли поднялась с дивана. — Если ты не собираешься кормить нас ужином, то я поеду в город и там поем. У меня нет настроения на все эти…

— Сядь! — рявкнул Дин.

— Пошел к черту! — крикнула Джилли. Руфус тоже вскочил на ноги и зарычал, демонстрируя свое неудовольствие.

— Заставь ее остаться, Колтрейн, — жалобным голосом попросил Дин. — Я так все хорошо распланировал.

— Я не могу ее заставить, — сказал Колтрейн. — Ты должен сам ее попросить.

Джилли уже подошла к двери, когда ее настиг голос Дина.

— Джилли, прошу тебя.

За всю свою жизнь Джилли ни разу не отказала брату. Да и как она могла это сделать, когда он просил ее таким умильным, жалобным голосом. Дин прекрасно об этом знал. И ей нисколько не помогло то, что она тоже об этом знала.

— Зачем? — продолжала упираться Джилли. — Что происходит? Во что ты пытаешься нас втянуть?

— Мы ждем последнего гостя, — торжественно объявил Дин.

— И кто же это?

Никто не мог быть хуже Колтрейна, наблюдавшего за ней загадочными зелеными глазами. Почему такой опасный тип может быть одновременно таким обаятельным, подумала Джилли. Хотя, возможно, именно по этой причине он и опасен?

— А ты не догадываешься, Джилли? — раздался голос за ее спиной. — Это я, твой любящий отец.

Джилли повернулась и, заглянув в карие глаза Джексона Дина Мейера, поняла, что дела все-таки могут быть хуже. Намного хуже.

Бренда де Лориллард выскользнула из объятий Теда, песня замерла на ее губах. Приятным низким голосом она напевала песенку «День и ночь», и в такт этой песни они с Тедом танцевали на балконе. Она всегда утверждала, что это самая эротичная песня на свете, и Тед, милый Тед, всегда с ней соглашался.

Но сейчас все мысли о песне и эротизме вылетели у нее из головы. Она с ужасом посмотрела на Теда.

— Что случилось, лапушка? — нежно спросил ее Тед.

— Он здесь, — прошептала она.

— Кто?

— Плохой Человек. Он вернулся! И хочет обидеть наших девочек.