Рэйчел-Энн выпустила из рук футболку, внезапно ей стало холодно. Рико не спускал с нее чутких глаз.
— Ричард, — сказала она севшим голосом.
— Рико, — тихо поправил он и протянул ей руку. Красивую руку, которая часто ласкала ее в далеком прошлом. — Рэйчел-Энн…
Она отстранилась от него и шаткой походкой подошла к кухонной двери.
— Ты обманул меня.
— Нет, не обманул.
— Ты не сказал мне, кто ты такой…
— Я назвал тебе свое имя. Конечно, я знал, что оно ничего тебе не скажет. Для тебя я всегда оставался мексиканцем по имени Ричард, сыном кухарки и шофера. Таким как я, фамилия не нужна, — он говорил спокойно, без горечи, просто констатировал факт.
— Ты за мной следил.
— Ничего подобного. Ты пришла на собрание, и я сразу тебя узнал. Я ничего не забыл. В отличие от тебя.
— Ради Бога, я не видела тебя пятнадцать лет, — сказала она. — Каким чудом я могла тебя узнать?
— Ты не узнала, — спокойно сказал он. — Но ты не огорчайся, chica. Я на тебя не в обиде. Ты не могла меня узнать, а мне не хотелось напоминать о себе, чтобы тебя не вспугнуть. Ты сама сказала, что все это было очень давно. И не имело значения. В конце концов, я был не первым мужчиной, с кем ты спала. И не последним.
— Хорошо сказано, — холодно сказала Рэйчел-Энн.
— Не обижайся, ты знаешь, о чем я говорю. С тех пор ты дважды побывала замужем…
— Ты отстал от жизни, — прервала его Рэйчел-Энн. — Я только что развелась с третьим мужем. Да, ты был не первым, и уж, конечно, не последним. Я сама не упомню всех своих мужей, не говоря уже о любовниках и всех тех, с кем трахалась в ранней юности.
— Прекрати, — тихо сказал он.
— Что я должна прекратить? Не говорить слова «трахаться»? Но ведь мы с тобой делали именно это. Трахались всюду, в любое время, в разных позах. Вот чем занимаются в семнадцать лет! Мне очень жаль, что с недавнего времени ты потерял к этому занятию интерес. А вот я по-прежнему пользуюсь всяким удобным случаем.
Она надеялась, что заденет его за живое, что он обидится на нее за злые слова. Но Рико лишь улыбнулся.
— Я рад, что у тебя счастливая жизнь, Рэйчел-Энн.
— Пошел к черту! — пробормотала она и вышла из кухни. Ее босоножки стояли возле дивана, покрытого ярким пледом. Наверное, его сшила Консуэло. Где-то в ее комнате, надежно спрятанный, лежал такой же плед. Консуэло подарила его Рэйчел-Энн на шестнадцатилетие.
Рико стоял в дверях кухни. Он не пытался остановить Рэйчел-Энн, просто смотрел на нее. За пятнадцать лет он вытянулся и похудел, стал более жилистым. В возрасте шестнадцати лет Рико был сильным молодым красавчиком. Сейчас он превратился в мужчину удивительной красоты.
Рэйчел-Энн сунула ноги в босоножки, схватила ключи от машины, случайно сбросив со столика презервативы. Она бросила взгляд на разноцветные упаковки, лежавшие на полу.
— Пожалуй, я возьму их с собой, — сказала она легким тоном. — Думаю, мне не составит труда найти того, кто захочет ими воспользоваться.
Наконец-то ей удалось задеть его за живое, пробиться сквозь панцирь спокойствия и ангельского терпения. Рико сделал шаг в ее сторону, но сразу остановился. Он очень быстро взял себя в руки.
— Да ты настоящая провокаторша, Рэйчел-Энн! — улыбнулся он. — Оставь презервативы, мы используем их в следующий раз.
— Пошел на хер! — она сознательно выбрала грубое слово.
— В следующий раз.
Рэйчел-Энн пулей вылетела из квартиры, громко хлопнув дверью. По узкой лестнице она сбежала вниз, на улицу. В дневном свете район выглядел еще хуже, чем ночью. Возле ее БМВ топтались три подростка. Усилием воли Рэйчел-Энн собрала себя в руки и пошла к своему автомобилю, сжимая в руках ключи, высоко подняв голову и смотря прямо перед собой. Парни смерили ее заинтересованным взглядом. Она уже подошла к машине, когда один из юнцов преградил ей путь. Выглядел он устрашающе. Высокий, с накаченными мускулами, в куртке с символикой банды. На его щеке Рэйчел-Энн рассмотрела татуировку — три черных слезинки.
Внезапно послышался голос. Парень обернулся, сразу сбросив с себя грозный вид, и ответил по-испански. На тротуаре стоял Рико. Босой, хладнокровный, он полностью держал ситуацию под контролем.
Двое парней сразу же отошли от автомобиля, но тот, кто преградил ей путь, продолжал спорить с Рико. Рэйчел-Энн плохо знала испанский язык, но сразу поняла, что речь идет о ней и что Рико спокойным, но непреклонным тоном приказывает парню оставить ее в покое.
В конце концов, парень пожал плечами, поднял руки в знак капитуляции, а затем вежливо открыл дверцу автомобиля, приглашая Рэйчел-Энн занять место за рулем. Когда она села в машину, он аккуратно закрыл дверь и насмешливо поклонился.
Она дрожащими руками вставила ключ в зажигание, но с первого раза машина не завелась. Рэйчел-Энн была на грани срыва, еще немного — и она разрыдается у всех на глазах. Ну и пусть! Она будет сидеть в машине, пока все не разойдутся по своим делам. Может быть, она даже умрет с голоду. Хотя, если принять во внимание обильный завтрак, который она уплела в два счета, это произойдет нескоро. Странно, что, несмотря на злоключения сегодняшнего утра, Рэйчел-Энн до сих пор не стошнило. Но завтрак мирно улегся у нее в желудке, придавая ей сил и энергии.
Наконец, машина ожила. Рэйчел-Энн быстро вырулила на дорогу, чудом не столкнувшись с проезжавшим мимо грузовиком.
Она легко нашла обратную дорогу и в скором времени уже катила по бульвару Сепульведа. Рэйчел-Энн с испугом подумала, что вернуться обратно ей тоже не составит труда. Чтобы отвлечься от странных мыслей, она включила радио на полную громкость. Услышав голос Рикки Мартина, исполнявшего песню на испанском языке, Рэйчел-Энн сразу выключила приемник. Ей не хотелось думать ни об испанцах, ни о сексе, но, слушая Рикки Мартина, не думать о том и другом было просто невозможно.
Рэйчел-Энн ехала в утреннем потоке машин по направлению к Бульвару Заходящего Солнца. Она понимала, что погорячилась, что расстроилась по пустякам. Она не могла запомнить даже половины всех тех мужчин, с которыми спала в своей жизни. Вполне вероятно, что кто-нибудь из них мог снова очутиться в ее постели. Что поделаешь, она не умела учиться на собственных ошибках.
Вот только Ричард… Рико… не был ошибкой. Он не был случайным гостем в ее постели. Он был молод, горяч и влюблен в нее до безумия. Она тоже любила его. Хотя и недолго.
Черт возьми, она даже не помнила, почему они расстались. Конечно, им пришлось скрывать свои отношения. Консуэло и Хайме никогда бы не одобрили любовной связи сына с хозяйской дочкой. Конечно, они любили Рэйчел-Энн, но как истинные католики, мечтали, чтобы единственный сын нашел себе невинную девицу из порядочной, католической семьи.
Рэйчел-Энн теоретически была католичкой, но веру, как и девственность, утратила задолго до того, как приехала в La Casa. Она совершенно не подходила на роль жены для Рико.
Бабушка не обращала на них внимания. Джилли по-детски радовалась, что знала о ночных вылазках старшей сестры, даже была ее тайной сообщницей.
Может, Рико ей надоел? Может, она встретила кого-то другого и разбила парню сердце? Что произошло?
Наконец, Рэйчел-Энн вспомнила. Она также вспомнила, почему так отчаянно стремилась забыть о Рико и обо всем, что их связывало в прошлом. Ей вдруг стало холодно, а желудок свело судорогой, как от воспоминаний, так и от huevos rancheros.
Как всегда, виноват был Джексон. Она не знала, откуда он обо всем узнал, ведь даже те, кто жил в La Casa — бабушка, Консуэло и Хайме — ни о чем не догадывались. Она пришла к выводу, что отец нанял кого-то за ней шпионить. Джилли ни за что бы ее не выдала, а Дин в то время учился в военной школе и ничего не знал о похождениях старшей сестры.
Как бы то ни было, Джексон обо всем разнюхал. Ярость его не имела границ. В La Casa отец никогда не появлялся, говоря, что дом наводит на него тоску. Поэтому он вызвал Рэйчел-Энн в свой кабинет. Там он спокойно и деловито перечислил даты и точное время ее встреч с Рико, а также детально описал то, чем они занимались. Как всегда, отец говорил холодно, отрывистыми фразами, он не стеснялся в выражениях, называл вещи своими именами. Рэйчел-Энн сидела, сжавшись в комок, в ужасе от всего происходящего.
