— Ну, вперед тогда, — буднично сказал Штык.

Первые метров сто они шли как обычно. Хомяк и Буль осторожно вышагивали впереди, а Штык брел сзади метрах в пяти от них и периодически оглядывался назад. Там, далеко позади, хорошо видимые на фоне серого неба, стояли на большом камне два человека. Один из них держал на плече снайперскую винтовку. Никто беглецов больше не преследовал. По всей видимости, в этом теперь не было ни малейшего смысла.

Сильно пахло сернистыми соединениями, и Штыку подумалось, что если где и существует вход в ад, выглядеть он должен именно так: гигантские воронки, сплетение стальных балок, символизирующих мощь разрушительных сил хаоса, запах серы и бесконечные сполохи грозовых разрядов. В кармане все чаще пощелкивал дозиметр-радиометр, регистрируя превышение излучения над нормой.

В какой-то момент Хомяк стал смещаться вправо, пытаясь обогнуть полыхающее интенсивным жаром черное пятно, а Буль шарахнулся влево, когда совсем рядом с его лицом воздух словно бы шевельнулся и наполнился вдруг изящными, почти воздушными молочно-белыми кристаллами. Столкнувшись плечами, «рядовой» и «ефрейтор» некоторое время стояли на месте, прислушиваясь к собственным ощущениям, затем Хомяк повернул к Штыку сосредоточенное лицо и отрывисто, совсем по-генеральски, даже не сказал, а приказал:

— Генерал Штык, ближе к нам. Лучше, если будете вообще держаться за меня.

Сзади дохнуло огнем, словно в затылок с нескольких метров шарахнули холостым, и Штык торопливо сделал несколько шагов вперед.

— Левее, рядовой, левее, — пробурчал Буль. — Давит справа, спасу нет.

— Слева тоже не банка тушенки, — напряженным голосом ответил Хомяк. — Давай потихоньку, по шажочку.

Горячий ветер бросил в лица людей горсть легкого пепла. Хомяк прикрыл лицо рукавом и сделал несколько шагов вперед. Штык схватил его сзади за куртку и постарался идти в ногу со своим «солдатом». Метров через десять Буль схватился рукой за бок и начал теснить Хомяка влево, и весь небольшой отряд начал постепенно сдвигаться по диагонали, благо черное пятно, которого сторонился Хомяк, осталось позади. Через несколько шагов, оступившись и потеряв равновесие, Буль чуть не упал, но Штык ухватил его второй рукой за куртку, удержал и дальше шел, уже не отпуская.

Постепенно становилось все жарче, а дышать — все труднее. Штык ощущал, как на лбу выступают капли пота, как пересыхает горло и появляется жжение в носу. Ветер внезапно сменил направление и накрыл маленький отряд облаком бледно-желтого дыма, от которого немедленно начали слезиться глаза и перехватило дыхание. Земля под ногами тоже стала сухой. Каждый шаг крошил вроде бы монолитный пласт земли в мелкий серый песок, из-за чего казалось, что под ногами постоянно что-то проваливается.

Впереди что-то непрерывно оглушительно трещало, а где-то далеко справа шипело, как скопище гигантских гадюк.

Но своих провожатых Штык пока все еще слышал.

— Нельзя больше влево, — говорил Хомяк, — потерпи еще немного, давай прямо хоть немного пройдем.

— Хватает, прям хватает, — отвечал Буль, но переставал давить, и некоторое время они шагали прямо.

— Все, легчает с моей стороны. — Хомяк сам начинал смещаться влево и тянул за собой весь отряд.

— Ну спасибо, едва вытерпел, — отвечал счастливым голосом Буль, с трудом переводя дух. — А может, дальше вот на ту палку двинем? Видишь, из земли торчит?

Ухватившись за куртки своих солдат, Штык медленно брел, низко опустив голову, постепенно проваливаясь в какое-то опустошенное, похожее на транс состояние. Дозиметр стрекотал непрерывно, и от этого звука, от этого монотонного движения и жаркого пыльного воздуха перед глазами медленно набухала черная клякса. А за этим чернильным пятном, где-то там, в беспросветной темноте, вдруг начало проявляться мужское лицо. Сперва просто наметился общий контур, потом просветлели глаза, за ними линия носа и губы. Серые глаза-точки смотрели требовательно, словно спрашивали: кто и зачем рассматривает то, что видеть нельзя. Мужчина выглядел измученным, но спокойным. Как человек, потративший все свои силы без остатка, потом сумевший сделать запредельный рывок на остатках воли и все-таки решить невыполнимую задачу.

Затем перед глазами появилась двойная светящаяся спираль, и лицо на ее фоне поблекло. В ушах появился шум падающей воды, капель дождя и странные ритмичные всплески. Чувство жажды притупилось, словно звук живой воды смягчил страдания от жажды, напоил если не тело, то разум абсолютно реалистичной звуковой галлюцинацией.

Через какое-то время иллюзия пропала. Как долго она длилась, Штык не знал. Он в состоянии полной прострации переставлял ноги, не ощущая страданий ни от жажды, ни от жары, ни от пыльного, перемешанного с дымом воздуха.

В один из моментов движение вдруг прекратилось, и Буль совершенно измученным голосом, сказал:

— Ну и куда теперь? Со всех сторон просто страх как колет.

— Похоже, что все, прохода больше нет, — едва слышно отозвался Хомяк. — Давай немного передохнем, попробуем вернуться к той фиговине, что песком плевалась, и там двинем через кучу камней, как я сразу предлагал.

Некоторое время они стояли, сцепившись руками и слегка покачиваясь от резких порывов обжигающего ветра. Попробовав поднять голову и оглядеться по сторонам, Штык вдруг отчетливо осознал, что не знает, сколько времени они провели на Поле Чудес. Вокруг было темно как ночью, но постоянные вспышки красного, желтого и синего огня превращали эту ночь в какой-то дикий, фантасмагорический карнавал.

— Смотрите! — сказал вдруг Хомяк. — Смотрите! Там кто-то идет!

Штык повернул голову в ту сторону, куда показывал пальцем «рядовой». Прямо среди электрических разрядов и огненных вспышек медленно брел человек. Его куртка была порвана в нескольких местах и, кажется, даже прострелена.

В правой руке человек держал автомат с погнутым и разбитым оптическим прицелом. Понимая, что тихо сходит с ума, Штык разглядел сквозь контур тела незнакомца вспышку электрического разряда.

— Привидение! — шепотом вскрикнул Буль и присел на корточки.

Словно услышав Буля, «привидение» остановилось, осмотрелось по сторонам и вдруг уставилось прямо на людей. Цепенея от ужаса, Штык смотрел в знакомые серые глаза-точки, и, словно в ответ, перед мысленным взором вдруг начала расплываться черная клякса.

Но ничего страшного не произошло. Призрак вдруг приложил руку к голове, постоял так несколько секунд и вдруг повернулся в сторону ближайшей к людям аномалии. Сделав быстрый жест, словно перечеркивая косым крестом легкое багровое марево, парящее в воздухе, как огромная медуза, призрак сделал вид, что поднимает что-то с земли и бросает перед собой. И тут же следом быстро прошел через багровое свечение.

— Кто-нибудь понимает, что он делает? — озадаченно вопросил Хомяк.

— Кажется, я понимаю, — сказал вдруг Штык. — Слышал когда-то, что якобы есть такие матерые сталкерюги, что знают, как временно деактивировать аномалии. Сам не видел, всегда думал, что это байки.

Тем временем призрак вернулся и остановился у небольшого холмика. Он словно всматривался куда-то в даль, потом что-то беззвучно выкрикнул, резко дернулся, упал навзничь, изогнулся в судороге. И исчез.

— Такое впечатление, что пулю в грудь получил, — сказал Буль. — Видимо, так и погиб. Ну что, попробуем рецепт от покойничка?

— А вы видели его лицо? — спросил Хомяк. — Человек погиб, но выполнил свой долг — вот какое у него лицо. Сделал все, что смог, и получил как награду две пули в грудь. Вот это смерть! Настоящая. Не в кровати со стаканом воды.

Хомяк поднес руку к груди, словно показывая, куда должны попасть пули для «правильной» смерти. Глядя на его восторженное, почти благоговейное лицо, Штык вдруг понял, как неверно представлял себе внутреннюю суть Хомяка.

— Слышь, ты, пламенный любитель трупов, может, попробуем рецептик от привидения? — громко переспросил Буль.

Хомяк без звука поднял с земли камень, постоял в нерешительности, пытаясь сообразить, как правильно его кинуть в аномалию, потом немного наклонился и сделал резкое движение рукой, словно пуская «блинчики» на воде.